Понукаемые своими вождями, вперёд вышли тысячи лучников, которые обрушили на стены нашего лагеря кучу стрел, но, поскольку стреляли они каждый сам по себе, выбирая цель индивидуально, то особого эффекта эта атака не показала, большинство из них застряли в частоколе. Видя, что привычная стратегия не даёт им преимуществ, вожди приказали вперёд выйти воинам. Те, прикрываясь щитами, сначала медленно шли, а затем ускорились и, вбежав на бруствер, увидели, что за ним дальше ров. Воины замерли, не понимая, как его можно преодолеть, он был слишком широк, чтобы перепрыгнуть человеку, и в то же время глубок, чтобы спуститься и оттуда перебраться на другую сторону. Кое-кто из самых отчаянных, чтобы не стоять под стрелами, которые с радостью обрушили на них уже наши лучники, попробовал перепрыгнуть. И их крики боли, когда они упали вниз, наткнувшись на небольшие острые колья, разнеслись над полем боя.

На этом атака была завершена, и нубийцы снова откатились назад, теряя воинов, ранеными и убитыми.

– Царь, часть нехси обошла лагерь и пыталась атаковать со стороны вторых ворот, – доложил мне Иамунеджех, вернувшийся со своего поста, как раз у второго выхода.

– С тем же результатом? – поинтересовался я.

На лице воина показалась широкая улыбка.

– Да, мой царь, ушли, потеряв десяток убитыми.

– Ну, сегодняшняя статистика, пока в нашу пользу, – хмыкнул я, позвав его и Ментуиуи за собой.

Когда мы оказались одни внутри моего шатра, я тихо сказал:

– Этой ночью я нападу на их лагерь.

Глаза обоих военных округлились, в это время не воевали ночью.

– Но царь, ничего же не будет видно! – осторожно решили уточнить они.

– Света луны будет достаточно, – я покачал головой, – к тому же я не планирую их побеждать, только не дать выспаться перед завтрашней битвой.

Оба задумались, но не стали ничего говорить или отговаривать.

***

Отбор сотни воинов для ночной вылазки оказался слишком простым делом. Едва узнав, что я лично поведу их в атаку, тут же тридцать моих нубийцев вышли вперёд, и к ним присоединилась ещё сотня кочевников, понявших выгоду от данного предприятия. Если они проявят себя перед царём, награда явно будет большая. Собрав их отдельно, я с помощью толмачей сначала объяснил, что и как мы будем делать ночью, а затем немного потренировался. Привыкшие к строю и командам легионеры быстро поняли, что от них требуется, поэтому я отпустил их отдыхать, а когда ночь стала переходить в раннее утро, снова собрал их вместе, и мы выдвинулись вперёд, стараясь не шуметь при этом.

Костры дозорных было видно издалека, так что мы, скрываясь, подошли на расстояние первого броска.

– Pila tollite, – тихо приказал я, тоже взяв в руку дротик. – Pila jactate.

Вместо пилумов в воздух взлетели дротики, которые нам доставили из Асуана. Я не стал ничего придумывать, ведь пилумы всё равно у нас рано или поздно появятся, когда для этого будет достаточно металла, а так, уже зная команду для броска, не нужно будет ничего из легионеров переучивать. Тяжёлые короткие копья с каменными наконечниками смели тех, кто сидел у костров, но остальные дозорные тут же подняли тревогу. По лагерю разнёсся громкий стук барабанов.

У каждого из моих воинов было с собой по четыре дротика, так что мы, сближаясь с первым рядом спящих на единственной циновке нубийцев, сначала кинули их в них, а затем я повёл свой небольшой отряд к большому шатру рядом, стараясь сам не убивать людей, попадающихся по пути. Правда, мои воины легко делали это за меня, тыкая копьями во всё, что двигалось.

– Факелы! – приказал я, и тут же два самых ловких воина достали принесённые с собой факелы, отлично промасленные, и, запалив их от ближайшего костра, приказал кинуть все в высящийся перед нами шатёр. Кто в нём жил, было неизвестно, судя по удалённости от центра лагеря, не самая знатная шишка, но мне было всё равно, ведь цель этой вылазки была другой. Видя, как занимается огнём ткань, я приказал отступать.

Из шатров победнее и навесов выбегали нубийцы, чаще всего падали пронзённые копьями, а мы, ускоряясь, вернулись тем же путём, что и пришли, оставляя после себя взбудораженный муравейник. Который ещё три часа, после того как мы вернулись, бил в барабаны, строил воинов, думая, что на лагерь напали большими силами, а также ещё долго после этого не успокаиваясь.

Принимая от меня меч, Ментуиуи ехидно улыбнулся.

– Похоже, и правда, твоё величество, кто-то сегодня в атаку пойдёт невыспавшийся.

– Главное, чтобы это были не мы, – похлопал я его по плечу, показывая на довольных воинов, которые стояли за моей спиной, – всех переписать, дать еды, вина, отдых до завтрашней ночи. На сегодня они отвоевались.

– Слушаюсь, мой царь, – поклонился военачальник.

– Я спать, если что-то срочное, будите.

Ополоснувшись и перекусив, я и правда завалился спать, поскольку перед вылазкой не смог сомкнуть глаз, так волновался об успехе дела, которое я придумал.

Проснулся сам, зевая и потягиваясь, а когда вышел из шатра, увидел, что уже вечер. Судя по спокойному виду окружающих, атаки на лагерь не было, так что я поискал взглядом того, кто смог бы ответить мне точнее.

– Мой царь, – увидев, ко мне бегом прибежал Меримаат.

– Что нового? – сразу встретил я его вопросом.

– Проклятые нехси ходили в атаку один раз, но, потеряв с десяток воинов, снова отступили, – обрадовал меня он.

– Ров перешли?

– Как ты и сказал, мой царь, – кивнул он головой, – принесли с собой вязанки с тростником и бросили их в ров в определённых местах, чтобы пройти по ним сверху.

– Ну, недаром я видел в лагере слишком много куч с тростником, – хмыкнул я, – догадаться было нетрудно.

– Принести воду и полотенце? – спросил он меня. – Бенермерут нагрел воду, чтобы не была холодной.

– Благодарю, – поблагодарил его я, – пусть заодно завтрак приготовит. Я сейчас на стену схожу, узнаю новости и сразу назад.

На помостах меня радостно приветствовали как военачальники, так и простые воины. Поприветствовав, подняв руку, я попросил успокоиться и обратился к сияющему, словно новая монета, Ментуиуи.

– Что нового?

– Как мне ни странно это говорить, мой царь, видя перед собой большое войско врага, – ответил он с широкой улыбкой, – но точно лучше, чем у них.

– Отлично, Меримаат мне сказал, что в атаку они шли вялые? – продолжил я расспрос.

– Всё так, твоё величество, – вмешался в разговор Иамунеджех, – я находился на стене, когда они попытались забросать ров тростниковыми вязанками. Пришлось их угостить стрелами.

– Отлично! После того как они ушли, вы же всё вычистили?

– Конечно, мой царь, – тут же заверил меня он, – всё отлично подойдёт нам для костров.

– Дадим им тогда отдохнуть, а ночью я снова потревожу их сон.

– А это не опасно, мой царь? – с тревогой спросил Ментуиуи. – Они после прошлой ночи могут тебя ждать.

– Тогда обойдёмся одним быстрым наскоком, – успокоил я их, – не бойтесь, я не самоубийца, чтобы лезть на рожон.

Военачальники переглянулись, но спорить, конечно, не стали. Остаток дня и ночи я отдыхал, не забыв посетить своих бойцов, находившихся в весёлом ничегонеделании и ожидающих рассвета.

В этот раз враг был более предусмотрительным, выставил неединичные посты, а по сотне воинов, так что, когда мы проредили один такой заслон, забросав издалека шатры и навесы факелами, весь лагерь вначале не вставал и общей тревоги не было. Только когда мы, двигаясь вдоль него, переполошили два других поста, над лагерем наконец раздались так нужные нам звуки барабанов общего сбора.

– Всё, дело сделано, отходим, – обрадовался я, давая команду, прикрываясь щитами, уходить обратно к лагерю.

***

В освещаемом солнцем дворце бывшего наместника Египта было тихо. Двенадцать человек, несмотря на такое большое количество, сидели в огромном зале молча, не притрагиваясь к еде и вину, от которых ломился стол.

– У кого есть какие мысли? – старик, сидящий во главе стола, понял, что так они могут весь день просидеть, если не поторопить с обсуждением нависшей над общим войском проблемы.

Ответа не было.

– Вождь Лутфи предупреждал нас, – заметил он, чтобы хоть как-то расшевелить собравшихся, – мы его не послушали. К сожалению, он отправился к богам, и спросить его совета мы больше не можем.

– Из моего города шлют панические сообщения, – сгорбился один из военачальников, – проклятые колесницы убивают всех, кто покажется на дороге. Единственный свободный путь сейчас – река, но вы лучше меня знаете, что у нас нет нужного количества лодок для всех перевозок.

– В Хор Дехмите сгорела целая пристань вместе с лодками и припасами, – хмуро заметил ещё один нубийский военачальник, – они тоже прекрасно знают, как ещё мы можем доставлять припасы к войску.

Тишина снова повисла над столом.

– Мы не можем противостоять богу, – наконец тихо сказал один то, что боялись вслух произнести другие, – пусть вначале мы не поверили вождю Лутфи, но сейчас любому из нас понятно, что он не человек. Никто так не воюет, как он! А его стрелы?! Они убивают издалека наповал!

– Мне приходится палкой вести воинов в атаку, – признался ещё один, – люди не хотят умирать от руки бога. Слухи о его перерождении распространились уже среди всех простых воинов. Они боятся за своё посмертие.

– Какой тогда выход, вожди? – снова переспросил старший за столом, но ответа не было. Гнева бога теперь боялись все.

Глава 3

– Мой царь! – в шатёр с утра забежал Меримаат с радостным криком.

– Ну чего ты орёшь? – недовольно поморщился я, ещё толком не проснувшись, но это никак не смутило молодого парня.

– Твоё величество! Ты должен срочно это увидеть сам! – широкая улыбка не сходила с его губ.

Видя, что он от меня не отстанет, я оделся и, зевая, отправился с ним на стену. Там уже стояло большое количество воинов, которые при моём появлении стали опять орать мне здравницу, потрясая оружием в воздухе. Явно случилось что-то неординарное. Что конкретно я понял, когда поднялся наверх и встал рядом с Ментуиуи.

– Мой царь, – он первым делом низко мне поклонился, а затем показал рукой на сворачивающийся лагерь нубийцев, – на рассвете треть войска снялось с лагеря и ушла. Сейчас стали собираться и все остальные.

– Парламентёров не было? – поинтересовался я, зевая.

– Нет, мой царь, – отрицательно покачал он головой.

– Тогда это, конечно, приятно, но не сильно поможет нам, город всё ещё не взят, – ещё шире зевнул я, оставаясь спокойным.

Моё поведение прямо его потрясло.

– Твоё величество! – возмутился он. – Я не знаю примеров, когда таким малым количеством войска кто-то побеждал столь сильного врага! Об этой победе должны узнать все!

– А, – отмахнулся я, поскольку и так знал, что моя тактика изматывания тылов должна была сработать, а с голой жопой они не могли взять наш укреплённый лагерь, так что ситуация была ровно такая, какую я и планировал. И даже в какой-то степени было плохо, что они уходили обратно в свои города, ведь теперь их оттуда придётся как-то выковыривать. О чём я и поведал своим военачальникам, заставив их выпучить на меня глаза.

– Царь Менхеперра, – Иамунеджех упал на колени и протянул мне руки, – мы убили триста врагов! Захватили оружие! И всё столь малыми силами, что мне никто не поверит, если я об этом расскажу! Я не понимаю, как можно быть недовольным подобными великими свершениями!

После его слов кругом попадали на колени все остальные воины, а я всё ещё не понимал, что тут великого произошло. Никакой битвы ведь, по сути, не было, мы просто отбили несколько атак, находясь в укреплённом лагере, а тактика перерезания поставок провизии напрашивалась сама собой.

– Пойду позавтракаю, – зевнул я и повернулся, слезая со стены. Не слыша, как Иамунеджех в отчаянии тихо сказал, когда я уже спустился вниз.

– Какими же огромными армиями тогда он командовал, если все наши битвы ему кажутся столь незначительными?

***

В полдень, поевший и отдохнувший, я вернулся на стену, чтобы увидеть, что лагеря сборного войска нубийцев больше не существует – город остался с нами один на один.

– Гонцы от Менхеперресенеб были? – поинтересовался я у Иамунеджеха.

– Нет, мой царь, последний был три дня назад, сообщил, как ты помнишь о сожжении целой пристани с тридцатью лодками проклятых нехси.