Как и вчера, войско вечером разожгло костры. Вот только их горело больше, чем сидело за ними реальных людей. Легионы в полном вооружении и готовности ждали сигнала выхода. Едва наступило моё любимое время, за несколько часов до рассвета, когда сон был особенно сладок, я повёл свою сотню вперёд, и мы за двадцать минут преодолели расстояние до города, а затем ещё быстрее добежали до стен и, словно птицы, с помощью лестниц взлетели на самый верх. Воины бросились резать спящих часовых, зажимая им рты, я же с десятком нубийцев спустился вниз и убрал тяжёлый запирающий ворота брус. Сигнальщики у стен, увидев, как ворота открылись, замахали факелами, показывая приказ к атаке. Вскоре в город хлынула толпа молчаливых легионеров. Я приказал не издавать ни звука, пока мы не окажемся внутри, и вот дальше я понял, что не продумал тот момент, что будет, когда воины окажутся уже внутри беззащитного города. Я почему-то акцентировался больше на том, как попасть внутрь, чем на опасении, что без дополнительных распоряжений начнётся натуральная резня. Воины врывались в дома, убивали всех, грабили и шли дальше. Те, кто награбил больше, чем мог унести, сносили свою добычу к воротам, оставляя её у товарищей, которые находились там для охраны входа в город.

«Бл…ь, – выругался я, смотря, как над городом стали то тут, то там подниматься дымы пожаров, – об этом я как-то забыл сказать военачальникам».

Воины делали привычную для себя работу: убивали мужчин, женщин насиловали или сгоняли на площадь, усаживая на колени, а вереница ценностей, золота и оружия всё больше стекалась к воротам, начиная превращаться в приличного вида холм.

– Мой царь, – ко мне подошёл улыбающийся Ментуиуи, вся броня которого была запачкана в чужой крови, – об этом походе точно сложат легенды. Два дня, и новый город пал. Всё благодаря его величеству!

Тут он посмотрел на мою кислую физиономию и тяжело вздохнул.

– Что случилось, твоё величество? Опять недовольно тем, как быстро мы захватили город?

– Нет, с этим нет вопросов, – покачал я головой, показывая рукой на творящуюся вокруг бойню, – ведь можно было захватить только дом наместника, не обязательно же убивать.

– Мой царь, – Ментуиуи удивлённо посмотрел на меня, – эти проклятые нехси должны чётко знать, что бывает, если они сопротивляются своему царю. Урок, который мы преподадим им сегодня, они точно запомнят надолго и в следующий раз сами откроют ворота, не допуская штурма.

– Просто не хотелось, чтобы пролилось столько невинной крови, – я постарался не слышать женских криков, которые раздавались повсюду.

– Воинам нужно выплеснуть свою ярость, мой царь, – к нам тихо подошёл и Иамунеджех, – к тому же у них долгое время не было женщин. Это опасно в длительном походе, твоё величество. Сегодня же они утолят все свои низменные позывы и станут снова покорными, словно ягнята.

Ментуиуи кивнул, подтверждая его слова. Мне происходящее не очень нравилось, я хотел обойтись меньшей кровью, но ещё лучше понимал, что меня бы сейчас никто не понял, если бы я бросился отнимать у воинов законную добычу.

– Ладно, заканчивайте тогда сами, – вместе с азартом от быстрого захвата ворот я потерял и настроение, – я в лагерь.

Военачальники переглянулись, и я видел, что они смущены. Оставив их, я вышел за ворота, где меня на колеснице поджидал Меримаат, и мы поехали обратно, а поскольку он едва не пританцовывал от разбирающего его любопытства, я рассказал, как мы захватили ворота и что сейчас происходит в городе.

– Не вздумай туда полезть! – сразу предупредил его я, видя, как он в сильном возбуждении от моего рассказа всё время хватается за кинжал, который висел у него на поясе, – я за тебя перед визирем отвечаю, мне прошлого раза с твоими поисками хватило.

Мои слова сильно его обидели, но спорить он не посмел.

– Обещаю, мой царь, – наконец нехотя выговорил он слова клятвы, которые я у него потребовал произнести. Не хватало ещё его потерять в простой битве.

Довольный тем, что хоть с этой стороны подставы не следует теперь ждать, я вошёл в шатёр, где на циновках расположились девушки, тихо о чём-то беседуя. Мой вид, запах крови и дыма заставил их задрожать от страха, но я поднял руку, чтобы их успокоить.

– Вам нечего бояться, сегодня не повезло лишь городу.

На их лицах сразу появились улыбки, и они, поднимаясь с пола, заторопились за водой и свежими вещами, чтобы меня помыть и переодеть. Свои обязанности они знали прекрасно, обучили их превосходно, в этом у меня не было ни к дарителям, ни к ним нареканий.

Глава 5

Город грабили два дня и две ночи, оставив в живых из двадцатипятитысячного города хорошо, если пять тысяч. Узнав об этом, я спал с лица, спросив у них враз осипшим голосом:

– Нах…я это было делать? Вы ёб…е, что ли, перебить просто так столько народу? Хоть бы в рабство продали или выкуп взяли, а что с мёртвых-то взять?

Военачальники пожали плечами, сказав, что дали специально воинам, в том числе и недавним их соседям, сполна пролить кровь сородичей. Теперь они будут привязаны к легиону кровью, и случай дезертирства, который произошёл с Лутфи и его воинами, теперь точно не повторится. У меня было куча доводов, почему так было не нужно делать, но что толку, погибших было уже не вернуть. Гибель столь большого количества людей легла тягостным бременем мне на сердце и заставила задуматься о том, что нечего пускать все фазы захвата городов на самотёк. Оставил одну – и вот, что получил по итогу, груду бесполезных трупов.

Пока я рефлексировал по этому поводу, жизнь текла своим чередом. Оставшихся живых людей в городе связывали, делая рабами, и настало время делёжки награбленных богатств. Как я понял, они распределялись следующим образом: если воин захватил раба, он с ним и оставался, золото, металлы, ткани, масло и прочие ценности этого времени распределялись по степени влияния воина на бой. Первыми наградили ту сотню, которая брала вместе со мной ворота, затем тех, кто предоставил отрубленные руки воинов, а уже потом по спискам военачальников, тех отличившихся, кто, по их мнению, был этого достоин. Самым последним досталось уже самое не ценное, но наградили всех, мотивируя их этим прилагать больше усилий в следующем бою.

Когда общее награждение закончилось, ко мне подошли три военачальника.

– Твоё величество, – они торжественно мне поклонились, – твоя доля перенесена и упакована. Мы хотели спросить только, сколько из этого пойдёт на подношения богам? Чтобы мы сразу знали, сколько отделять для храмов.

– Каким богам? – удивился я, заставив их замереть.

– Ну, военная кампания идёт успешно, – замялся Ментуиуи, явно понимая, с кем разговаривает, – обычно принято подносить хорошие подношения в храмы богов. Цари обычно жертвуют в фиванский храм Амона-Ра треть от всей добычи.

– Думаю, отец не обидится, если я принесу дары позже, по собственному разумению, – спокойно ответил я, хотя в глубине души поднялась волна возмущения.

«Оху…и совсем, что ли? Хер этим жрецам, а не подношения», – разозлился я, вспомнив последний подарок оттуда.

– Как будет удобно твоему величеству, – тут же согласились они.

– Тогда последний вопрос, – сказал Ментуиуи, – может, стоит отправить караван с лодками с захваченным сейчас? Пока мы не пошли к следующему городу?

– Я думал об этом и считаю, да, надо наложниц и драгоценности отправить в поместье, – согласился я с ним, – неизвестно, что ждёт нас впереди, лучше идти налегке.

– Благодарю за разрешение, мой царь, – облегчённо ответил он, – я тогда распоряжусь, чтобы для каравана была выделена охрана.

– А я, мой царь, тогда отправлюсь вперёд, чтобы посмотреть, как готовятся в Гнауи Шема к нашему прибытию, – вмешался в разговор Менхеперресенеб, на поясе которого висел подаренный мной меч.

– Хорошо, только далеко не заезжай, чтобы не попасть снова в засаду, – попросил я.

Он поклонился и сказал, что учтёт прошлый негативный опыт. Дальше мне пришлось искать толмача, чтобы рассказать девушкам, что их ждёт дальняя дорога, поскольку войско идёт дальше, а они отправляются в моё поместье. Они поплакали, не захотев со мной расставаться. И вовсе не из-за того, что привязались ко мне, а только из страха плыть в неизвестность, но я убедил, что они будут под охраной, и в конце путешествия их ждёт спокойная жизнь в ожидании возвращения их господина. Пару раз утешив их, я освободился через несколько часов и покинул свой шатёр без сил, зато в приятной неге.

В лагере тем временем бурлила жизнь, воины обменивались наградами, выбирая то, что больше нравилось каждому, а военачальники были заняты формированием каравана. Захваченные в городах лодки служили для этого отличным средством, поскольку отправлять груз так было и проще и, самое главное, безопаснее. Осталось только выбрать главного, кто его поведёт. Остановились на Иамунеджехе, который должен был поторопить возвращение других военачальников, поскольку они что-то задерживались с возвращением.

– Рехмиру передай, чтобы следил за всеми наложницами, не дай боги свяжутся с кем посторонним, – напутствовал я его, – потом не разберёшь, где чей ребёнок.

– Он это и сам прекрасно понимает, мой царь, – очень серьёзно ответил Иамунеджех, – вопросы престолонаследия не та тема, к которой можно относиться несерьёзно.

– Ну, знает или не знает, я не хочу гадать, лучше повторить два раза, – не отстал я, и военачальник заверил, что передаст мои слова слово в слово.

Когда наконец всё было собрано, солдаты сдали свои ценности и рабов под опись, чтобы потом получить всё обратно в поместье, когда мы вернёмся, и все вышли проводить отплывающий длинный караван лодок разного размера в сторону поместья. Туда мы вернёмся после захвата всех городов Нижней Нубии, так думал я тогда.

– Мой царь, – единственный оставшийся со мной в лагере Ментуиуи стоял рядом до тех пор, пока последняя лодка не скрылась из зоны видимости.

– Завтра выступаем, – сказал я, – это ещё не конец кампании.

– Впереди два города, – подтвердил он.

– Кстати, давно хотел спросить, – поинтересовался я у него, – а дальше разве городов нет? Я насколько помню, их ещё очень много было до второго порога.

– И до второго и дальше, мой царь, куда заходили наши цари древности, – кивнул он, – но дальше второго порога идёт царство Керма, там нет больше самостоятельных городов-государств, как здесь в Нижней Нубии – это единое целостное царство.

– Хм, – я задумчиво почесал подбородок, – а там золотые прииски есть?

– Конечно, не меньше, чем здесь, – подтвердил он.

– И говоришь, что вы туда давно не ходили? – покосился я на него.

Он удивлённо на меня посмотрел.

– Мой царь, – на его лице показалась улыбка, – если его величество думает пойти туда, то лучше это сделать чуть позже, когда мы наберём достаточно сил. Ведь воевать с целым государством, пусть и ослабшим, – это всё же тяжело для простого похода по усмирению восставших городов.

– Ладно, посмотрим, – решил я, – а что насчёт остальных городов? Визирь говорил, что взбунтовались только эти шесть.

– Верно, твоё величество, – согласился он, – остальные остались верны царю Хатшепсут.

– Если они остались верны, то почему не помогают нам? – удивился я от подобных открытий. – Где войска, где провизия? Где какая-то иная помощь?

– Об этом, видимо, мы узнаем, только когда спросим у них об этом напрямую, – хмыкнул он, показывая, что у него накопились ровно такие же вопросы, что и у меня.

– Похоже, что так, – согласился я, – ладно, и это отложим на потом. Тогда пойду велю Меримаату и Бенермеруту начать складывать вещи, выступаем, пока солнце не набрало силу.

– Твоё величество, – Ментуиуи поклонился и тоже пошёл отдавать приказы, притихший было после отплытия каравана лагерь снова стал приходить в движение.

***

Я обычно мало обращал внимания на окружающую местность, ведь живность при виде большого количества людей спешила убраться куда подальше, даже львиные прайды, часто оглашающие по вечерам своим рёвом саванную местность недалеко от реки, быстро покидали свои лежбища, как только видели передовые отряды колесниц, разведывающих дорогу.