– Добрый день, – наконец первой решила нарушить гнетущую паузу я и даже приветливо улыбнулась. – Меня зовут Мария.

Согласно правилам этикета, я вежливо оставила следующую фразу ему.

Которую он не произнёс. Просто стоял и хмуро продолжал смотреть на меня. А ведь время неумолимо шло.

– У вас обмен? Поговорить? Или что? – я предприняла вторую попытку.

Но мужчина также молчал.

Интересно, он в ступоре? Сумасшедший? Ненавидит женщин? Ненавидит всех людей?

Мне это начало надоедать.

– Всего доброго, – я раздраженно повела плечами, досадуя, что прервала из-за этого хама вязание. А ведь я начала жилетку дяде Лёне, причём хотела с ажурными узорами и нужно было вытягивать петли. А это короткими спицами ух как непросто.

– Подождите! – хрипло велел он.

Вот именно, не попросил, не сказал, а именно – велел.

– Это вы только со мной таким тоном разговариваете? Или в принципе со всеми так? – я заломила бровь (мой фирменный жест, еще из Ленинки, когда я одним этим движением ставила на место зарвавшихся посетителей).

– И-извините, – хрипло пробормотал мужчина. – Меня зовут Николай. Растерялся я что-то.

– Бывает, – решила проявить снисходительность я.

У меня здесь и так слишком много врагов развелось, так что приходится уничтожать их, причём чужими руками. Не хочется на ровном месте заводить новых.

– Вы что – русская? – как-то совершенно глупо спросил он.

Я только глазами захлопала, соображая, что ответить.

– Неужели я первая, с кем вы здесь общаетесь? – я всё-таки сначала решила уточнить прежде, чем делать выводы.

– Нет, – покачал он головой. – Я уже несколько раз чалился, только там какие-то нелюди были.

– Ах! – обрадованно всплеснула руками я (вот и выяснилось, что мужчина этот совсем не сумасшедший, а новичок), – это вы, скорей всего, с луковианцами общались.

– С луковианцами?

– Ну, коренастые такие, с широкими переносицами и покатым лбом! – объяснила я.

– Ага, ещё и по-нашему не понимают, – мрачно подтвердил он, – так что я уже решил, что здесь все такие.

– Не все, – улыбнулась я, – скоро сами увидите.

– А много здесь наших?

– Очень много. Можно сказать, даже – большинство. Луковианцев гораздо меньше. Поэтому я удивляюсь, что вы только с ними общались. Давно вас сюда эммм… закинуло? – слова полились из меня потоком.

– Не могу точно сказать, – хмуро вздохнул он, – где-то недели две с половиной я тут. Хотя уже кажется, что вечность. И главное, непонятно, где день, где ночь, но время, когда надо дёргать рычаг, как будто само подсказывает. А вы давно? Уже привыкли?

– Да не так, чтобы привыкла, но немного примирилась. Ну а что – тепло, кормят вкусно. Знай за рычаг только дёргай. Единственное, чего не хватает – это общения и милых женских мелочей. Ну знаете, цветы, духи, чашечка кофе… и всё такое… Я вот люблю желтые цветы. Чайные розы или даже нарциссы. Главное, чтобы желтые…

Мы с ним заболтались, прямо даже не заметили, как и время подошло.

– Не пропадайте! – попрощалась я с Николаем. – И не забывайте дёргать рычаг.

Стыковка закончилась, а у меня на лице всё ещё блуждала лёгкая улыбка.

Какой ворчун, этот Николай!

* * *

Дни шли однообразно и неторопливо, словно весенняя капель. Я занималась рутинной работой, иногда общалась с другими узниками при стыковках. За эти дни не случилось ничего интересного. В основном мелкий обмен или болтовня ни о чём. Впрочем, удалось обменять вязаные носки на треснутое детское пластмассовое ведерко и две жестяные коробки – одна из-под бразильского растворимого кофе, вторая – не знаю из-под чего, надпись была на луковианском.

Таким образом моё «огородное» хозяйство моментально пополнилось аж тремя ёмкостями. Туда я решила пересадить один отросточек от деревца «айва» и овощи. Да-да, теперь у меня были свои овощи. Конечно, высота побегов не превышала пяти и восьми сантиметров, зато уже можно было сказать со стопроцентной уверенностью, что у меня вот-вот будут свои помидоры и зелёный горошек. Последний овощ порадовал совсем недавно. Да и ещё две семечки проклюнулись микроскопической пока ещё зеленью. Было очень любопытно, что это такое. Но времени у меня хватает, подожду, потом всё равно узнаю.

Не проросло лишь единственное семечко, полученное от Агронома, и я уже размышляла на полном серьёзе о том, что толку из него не будет. Но всё равно почву нужно готовить и то, срочно. Я взяла нож и принялась методично скрести кирпичную кладку. Полученную пыль аккуратно собирала на листочек, потом пойдёт в компост.

Дело продвигалось крайне медленно, если так и дальше будет, то даже не знаю, что делать. С этой мыслью я дёрнула чуть сильнее, нож соскользнул, и на руке остался глубокий порез. Нет, так дело не пойдёт, нужно что-то делать с землёй.

Работать с травмированной рукой было неудобно, так что я еще немного почитала и легла спать пораньше.

Наутро проснулась – рука покраснела и её аж дёргало.

Кажется, я в рану грязь занесла и воспаление началось. А у меня, кроме таблетки анальгина, больше никаких лекарств и нету.

И вот что же делать?

Было вино. Но я сменяла. Оно здесь на ура уходит.

Хотя вино это сладкое и спирта там не так уж и много.

Плохо! Как-то я не озаботилась лекарствами. Вот начнётся гангрена и что я делать буду?

В общем, пока звякнула следующая стыковка, я себя так накрутила, что ой.

С той стороны стекла стоял человек. Интеллигентный. Умное лицо, пристальный взгляд.

– Добрый день, – вежливо сказал он. – Меня зовут Орфей. Что-то я вас не помню. Вы, очевидно, новенькая?

– Здравствуйте. Я – Мария, – ответила я и невольно поморщилась от боли – руку дёргало всё сильнее. – Да не так чтобы и новенькая, месяца два уже где-то.

– Мария? – обрадовался Орфей. – Это не та ли Мария, что вяжет чудесные вещи?

– Да, – кивнула я, хотела улыбнуться, но вышла гримаса боли.

– Что случилось? Вам нездоровится? – участливо сразу спросил Орфей.

– Да вот, – я показала перебинтованную руку, – поранилась, пошло воспаление, а никаких лекарств нету.

– Что ж вы так? – попенял меня Орфей. – Это же здесь самое главное. Подождите.

Он исчез, а когда появился, в руках у него была бутылка и небольшой блистер.

– Вот, – он опустил бутыль и блистер в щель и толкнул ко мне. – Здесь осталось, правда, меньше, чем полбутылки. Зато чистый самогон. Вам как раз обработать рану.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я. – А таблетки от чего?

– Это стрептоцид. Там две таблетки. Больше, увы, уже нету.

– Чем я могу отблагодарить вас?

– Мне бы носки, – застенчиво улыбнулся Орфей, – и шарф. И жилетку. Мёрзну я здесь всё время.

– Но…

– Знаю, знаю, – торопливо замахал руками Орфей, – это за две таблетки и рюмку водки слишком жирно. Но я добавлю! Есть золотые монеты. Цепочки…

– Мне в первую очередь нужны вещи первой необходимости, – развела руками я, но носки положила в щель.

– Чудесно! – обрадовался Орфей. – Я могу вам сменять книги. Есть газеты и несколько журналов. «Работница и крестьянка» даже есть. Хотите?

Я хотела. Но всё же предпочла в первую очередь самое необходимое.

В результате Орфей дал мне, как аванс, ещё книгу «Алые паруса» и четвертинку из какой-то газеты, где был незаполненный кроссворд.

– А когда свяжете мне шарф и жилетку, я дам вам полупальто. Оно, конечно, суконное, но раз вы вяжете – сможете сами утеплить его.

– Но здесь и так тепло.

– А за окном – вечная зима, – покачал головой Орфей. – по моим примерным подсчётам, градусов сорок пять, если не больше. Да ещё и ветер.

– Туда я попаду через сорок лет, – вздохнула я.

– Кто знает, кто знает, – покачал головой Орфей, – согласно теории вероятности, произойти может всё, что угодно. И к таким событиям всегда нужно быть готовым.

– Вы о чём?

– А вы не думали, зачем мы дёргаем за третий рычаг?

– Чтобы была молния?

– А молния зачем?

– Н-не знаю… – протянула я и удивилась, – как-то особо не задумывалась над этим.

– А вы подумайте, Мария, – зачем сотни, десятки сотен крестов выстреливают этими молниями по одной и той же цели? Думаю, ответ на этот вопрос есть ключ ко всему остальному. И к тому, чтобы понять, а зачем мы здесь.

Звук окончания стыковки оставил меня в глубокой задумчивости…

* * *

Об этом я не думала. А зря. Любая информация об этом мире, о моей роли в нём – это может в один прекрасный момент спасти мне жизнь.

В следующий раз, когда я дёргала за рычаг, я понаблюдала в окно. И действительно, от моего креста отделилась голубоватая молния и резко ударила куда-то вперёд. Причём одновременно с моим крестом молниями плюнули и ещё несколько десятков крестов. Все они унеслись в одном и том же направлении.

Однако, сколько я ни всматривалась, рассмотреть цель, куда мы «разили», не вышло. Для этого нужно подняться на несколько уровней вверх.

Что я и собиралась сделать в ближайшем будущем.

Позже, когда я читала «Алые паруса», мне в голову пришла странная мысль: если для того, чтобы выпускать молнии куда-то вперёд, пришлось создать такую мощную систему с летающими крестами в таком месте, значит, эта цель имеет очень важное значение. Для наших тюремщиков. Им нужно, чтобы мы «стреляли», дёргая за третий рычаг. А вот для тех, кто присылает лупросов, – наоборот.

Таким образом, здесь точно есть две силы, которые противостоят друг другу, а узники – ресурс, за который идёт борьба: тюремщики нас поощряют вкусными бисквитами и вином, а те, что присылают лупросов, – запугивают и дают надежду.

В общем, с этим ещё тоже предстоит разбираться.

С каждым днём загадок всё больше и я ни на шаг не приблизилась к их разгадке.

Зато следующая стыковка меня прямо возродила. И подняла настроение до заоблачных высот.

В общем, состыковалась я с крестом, в котором находилась какая-то молодая женщина. Примерно моего возраста, хотя, возможно, и чуть младше.

– Привет! – улыбнулась она мне. Высокая, ширококостная, её лицо трудно было назвать красивым из-за слишком выпирающих скул и массивного подбородка. – Я Лора!

Одета она была в добротный спортивный костюм. Рыжеватые волосы сколоты в высокий хвост. Косметики на её лице не было.

– Привет. А я – Мария! – кивнула я ей. – Обмен? Поболтаем?

– Вино у тебя есть? – грубовато спросила она прокуренным голосом. – Сигареты?

– Сейчас вина нету, – покачала я головой, – всё на обмен уходит. Но могу обменять носки или вязаные тапочки. Хочешь?

– Ой, да зачем мне твои тапочки! – отмахнулась Лора. – Захочу – сама навяжу барахла этого. Правда мне лень, но это не важно. А вот прибухнуть я здесь не против. Мерзкое место! Угораздило меня сюда попасть!

Она ещё немного поворчала, но, видя, что я не подключаюсь, без поддержки иссякла.

– Давай тогда просто поговорим, – предложила я. – Ты давно здесь?

– Достаточно давно, чтобы оно мне всё поперек горла встало! – неожиданно зло выпалила Лора. – Постоянно хочется курить! Я скоро на стену уже полезу. И достать негде!

– Мда, магазинов здесь, увы, нет, – вздохнула я, – а мне вот крем для лица и рук нужен. И тоже нигде нельзя выменять.

– Говорят, всего этого барахла наверху можно наменять, сколько угодно, – сказала Лора, – кремы-лосьоны.

– А ты сама почему туда вверх не поднимаешься? – удивилась я.

– Да ну! Там вино, конечно есть, и его, говорят, там больше. А вот сигарет – вообще нету.

– Но здесь тоже нету…

– Э, нет! – не согласилась Лора. – Сюда часто новичков закидывает. И при них иногда бывает. Я однажды у одного дурачка целый блок на какую-то ерунду выменяла. Представляешь? Это же самая ценная валюта здесь.

Я не представляла.