Деньги, которыми он хвастался на ипподроме оказались фальшивкой причём крайне плохо сделанной. Этакая замануха, чтобы показать зрителям на ипподроме, что журналист при деньгах и разбирается в скачках. Я забрал свои деньги, остальные бросил обратно.

– А ну-ка, дай я твоё удостоверение гляну.

Я еще раз раскрыл его и рассмотрел уже более внимательно, при нормальном уличном свете. Как же я раньше-то не догадался! Фотография была явно вклеена поверх настоящей. Конечно, разглядеть это можно было только если исследовать ксиву специально, и подделку, судя по всему, выполнял профессионал. Но все-таки при должном внимании можно было распознать липу с самого начала. Ладно, пусть это остается на его совести, если там от нее хоть что-то еще сохранилось.

– И сколько стоит купить результат скачек? – спросил его я, возвращая его липовую ксиву на место. – Да не дрожи ты, не собираюсь я тебя никуда сдавать. Просто самому интересно.

– Не знаю… Так я ведь ничего и не покупал, – даже с некоторым облегчением выдохнул маргинал. – Я сам не знал точного результата!

– Да ты что? – недоверчиво переспросил я. – А как же с победителем вышло два раза подряд? Только не говори, что просто случайно угадал – все равно не поверю!

– Ну да, – снова закивал аферюга. – Я просто точно знал, что вот этот конь… ну, самый здоровенный, на которого еще ваш друг хотел поставить… вот… я знал, что он вчера вечером чем-то отравился. А снять его с забега было нельзя, потому что он вроде как популярный, на него многие ставят и если его снять, то некоторые вообще не придут.

Маргинал замолчал, шмыгнув носом и уставившись куда-то вдаль.

– Ну и дальше что? – нетерпеливо тряхнул его я. – Говори давай, хорош тут философские думы о судьбах человечества изображать!

– Я и говорю, – будто очнувшись, подхватил он. – В общем, этого коня там напичкали какими-то лекарствами, но помогло это слабо, он все равно чувствовал себя, мягко говоря, не очень. Его там жокей кое-как перед самым забегом в чувство привел, но было все равно понятно, что долго он так не протянет. Ну просто сил не хватит, понимаете? А то и еще сюрприз какой-нибудь подарит прямо посреди забега… Н-да, я этому жокею не завидую, конечно…

– А я вот тебе не завидую, – заявил я. – Вот мы с пацанами сейчас тебя в милицию сдадим, а там уже пусть с тобой разбираются и решают, что дальше делать.

– Как? – чуть не завопил маргинал. – Вы же говорили, что никуда меня сдавать не собираетесь!

– А я передумал, – нарочито равнодушно ответил я. – Что-то ты больно мутный какой-то персонаж. И, судя по всему, ты здесь не один год ошиваешься и, наверное, много хороших, честных людей на деньги обул. А я не люблю, когда всякая шушера вроде тебя обманывает нормальных людей. Они свои кровные деньги зарабатывают трудом, между прочим, в отличие от тебя.

– Слушай, друг, – маргинал снова перешел на «ты», видимо, для большей доверительности. – Отпусти меня, а? Ну ты же свои деньги назад получил, чего тебе еще от меня нужно? А я обещаю, что если ты или твои друзья снова придете на ипподром, я больше ни копейки с вас не возьму, честно!

– Да мы тебе и сами не дадим, – отрезал я. – Нет уж, дружок. В милицию – значит, в милицию.

– Не надо в милицию! – залепетал аферист. – Я тебе пригожусь!

– Да что ты говоришь? – переспросил я. – И чем же? Мне ни с кого денег обманным путем вымогать не надо!

– Ну почему сразу обманным путем? – глаза маргинала выражали такое искреннее удивление, что непосвященному человеку можно было легко поверить, будто бы перед ним – образец честности и благородства. – Запомни – меня зовут Гоша Пегас, у меня связи, и среди фарцовщиков, и… и… в общем, меня весь город знает! Я, если надо, все, что захочешь, смогу тебе достать!

– Среди фарцовщиков, говоришь… – задумчиво произнес я. Мне вдруг пришло в голову, что когда Лева сейчас подбегал к остановке, то он довольно сильно хромал. И это после того, как он уже восстановился после своей травмы. Значит, он снова подвернул свою многострадальную ногу во время бега ко мне. Впопыхах я этого не заметил, а вот теперь внезапно понял, почему ребята так долго двигались ко мне. А ведь завтра начинается чемпионат…

– Ну да, да, конечно! – торопливо затараторил маргинал. – Все, что хочешь, любой дефицит!

– Ну тогда вот что, – проговорил я, взвешивая каждое слово. – Достанешь для моего товарища – вон для того, видишь? – нормальную обувь, боксерки для выступлений на ринге. Только самые лучшие, удобные, чтобы нога в них отдыхала, и голеностоп надежно фиксировало, понял? Мы в общаге сельхозмаша, если что. Там нас и найдешь. Или в спорткомплексе – у нас там завтра чемпионат начинается. И учти – боксерки нужны уже завтра в первой половине дня.

– Да, да, конечно! Нет проблем! Все достану в лучшем виде! – закивал головой маргинал. – Размер какой?

– Сорок пятый ищи, – я припомнил размер ноги Лёвы. – И еще запомни, что чемпионат у нас будет по боксу, – многозначительно добавил я. – Так ежели ты решишь снова какую-нибудь аферу с нами провернуть – за нами не заржавеет, причем профессионально.

– Да нет, ну что вы! – сейчас на него было откровенно смешно смотреть. Сама честность и неподкупность! – Я же никогда! Что же я, не понимаю, что ли!

– А вот это, – я показал ему удостоверение, которое держал в руках, – я забираю с собой.

– А…, но как же… – начал было аферист.

– Верну, когда выполнишь задание, – отрезал я. – Приговор окончательный, и обжалованию не подлежит. Я тебя и так пожалел еще.

Маргинал торопливо поднялся с асфальта, и, не дожидаясь, пока мое настроение по отношению к нему снова изменится, засеменил прочь. Я же вернулся к своим друзьям, которые к этому времени распрощались с близнецами и остались на остановке вдвоем. Честно говоря, я даже не заметил, как эти «герои» удалились и чем вообще закончилось их общение с Левой и Сеней. Видимо, они, как этого и следовало ожидать, чувствовали себя таковыми только в ситуации «двое на одного».

– Сбежали, что ли? – спросил я, подойдя к друзьям.

– Да как тебе сказать, – деловито ответил Сеня. – Предпочли не разжигать конфликт дальше.

– Понятно, – усмехнулся я. – В таких случаях у них действительно просыпается миролюбие, причем очень быстро. Милейшими ребятами становятся!

– Ну что, пойдем обратно на ипподром? – с надеждой спросил Лева.

– Боюсь, нам там уже нечего делать, – покачал головой я. – Скачки уже наверняка закончились, а меня к тому же еще и местный милиционер заприметил, когда я через весь ипподром бежал.

– Да пойдемте уже обратно в общагу, – предложил Сеня. – Надо перед завтрашним днем отдохнуть и восстановиться. А погулять по городу успеем еще.

Мы двинулись в обратный путь к общежитию. Вечерний родной город казался уютным и приветливым. как никогда.

– Лева, а что у тебя опять с ногой? – решился спросить я. – Это ты подвернул, когда с ипподрома на остановку бежал?

– Ага, – с досадой кивнул Лева. – Да еще так неприятно, от прошлой травмы голеностоп еще нормально не держит! Не знаю теперь, как завтра на ринг-то выходить…

– Мда, задачка, – задумался я. Мне было немного неловко перед Левой – ведь получается, что в этот раз ногу он повредил из-за меня.

– Да это уже не задачка, Мих, это я не знаю какая проблема, – расстроенно ответил Лева. – Если к утру не пройдет, то мне придется пропускать уже второе соревнование подряд! А это уже совсем плохо. Тем более, что без призового места на чемпионате РСФСР юношеского первенства СССР мне вообще не видать, как своих ушей.

– Да подожди ты еще сдаваться-то, – попытался успокоить его я. – Может, все еще и обойдется.

– Что, кто-то мне новую ногу приставит? – горько усмехнулся Лева.

– Ну, новую – не новую, а я этому кренделю дал задание, чтобы он достал для тебя нормальные боксерки.

– И чего они мне дадут? – раздраженно переспросил Лева. – Что, от хорошей обуви у меня сразу нога выздоровеет?

– Может, и не выздоровеет, – согласился я, – а только хорошая импортная спортивная обувь надежно фиксирует голеностоп. От необходимости лечения тебя это, конечно, не избавит, но по крайней мере выступить спокойно сможешь, чтобы ничего никуда не выходило. Не опасаясь при этом, что ногу куда-нибудь заклинит в самый неподходящий момент.

– Ну… если это поможет, тогда хорошо, – неуверенно сказал Лева. – Хотя я в этом и сомневаюсь, если честно.

– Слушайте, а что это за близнецы такие? – решил сменить тему Сеня. – Такое впечатление, что они прямо за нами следят – где мы, там и они почему-то оказываются.

– Простое совпадение, – пожал плечами я. – Тут сейчас весь центр города кишит такими же молодыми спортсменами, как мы. Неудивительно, что все друг с другом пересекаются – живут-то все приблизительно в одном квадрате.

– Да я этих деятелей встречал уже как-то на соревнованиях, – припомнил Лева. – Выступают весьма прилично, талантливые ребята.

– Они и там так же друг от друга не отлипают? – спросил Сеня.

– Ну да, – кивнул Лева. – Все время вдвоем и ходят. Только уже тогда, помню, все вокруг говорили, что характеры у обоих крайне скверные. С ними никто без крайней необходимости никакого общения иметь не хотел. Даже тренеры – и те их сквозь зубы терпят, просто потому что они результаты хорошие выдают для команды.

Мне почему-то сразу вспомнился Бабушкин. Того ведь тоже долгое время откровенно терпели из-за его крепких выступлений. Однако в какой-то момент он все равно перегнул палку, и вопрос начал стоять ребром. Но если нашему Денису хватило ума взяться за голову и начать соблюдать дисциплину, то что-то мне подсказывало, что с близнецами этот номер не прокатит. Денис Бабушкин, при всех его раскладах, совсем уж подлецом не был, и половину своих «подвигов» совершил благодаря затуманенному алкоголем мозгу. Как только возникла серьезная угроза отчисления из «Динамо» – он протрезвел, как стеклышко. А когда протрезвел – то и нормальным человеком сразу стал. А этим и никакого алкоголя не надо – у них уже изначально, похоже, отсутствуют любые представления о добре и зле и моральных преград нет никаких.

– М-да, – задумчиво произнес я. – Мне кажется, мы тут о них еще услышим, а может быть, и не раз.

– Скорее всего, – согласился Лева. – Они тогда на соревнованиях с каким-то боксером что-то не поделили… да какую-то сущую ерунду, вроде места в раздевалке. А он крепкий такой парень, на ринге большинство соперников в первом же раунде в нокаут отправлял. Так представляете, они выждали момент, когда никого рядом не будет, вдвоем на него напали и избили так, что пацан в больницу попал!

– Ну да, я уже заметил, что у них какая-то собственная философия по поводу честности и справедливости, – сказал я. – И философия такая обычно называется «Я главный, а все остальные – моя прислуга».

– Вот уроды, – сердито проговорил Сеня. – Как их вообще взяли в ЦСКА или откуда они там? Таких людей, по идее, не то что к боксу – вообще к спорту близко подпускать нельзя. Ведь спорт – это же равенство всех перед правилами! А если ты все возможные правила нарушаешь направо и налево – тогда какой же из тебя спортсмен? Нет, не понимаю, как таких только терпят!

Я с улыбкой посмотрел на Сеню. Иногда он напоминал мне молодого да раннего меня из прошлой жизни. Такой же наивный идеалист, искренне считающий, что все, кто занимается тем же делом, что он, должны обязательно разделять его идеалы. Ничего, со временем у меня это прошло, пройдет и у него. Хотя… прошло ли? Я ведь из той-то жизни ушел, по большому счету, тоже из-за того, что не мог смириться с крахом своих идеалов – с тем, что для бывшего близкого друга бизнес оказался важнее спорта…

В общаге нас встретил взъерошенный Шпала, который куда-то бежал с таким видом, как будто услышал крик о пожаре.

– Пацаны, ну вы где гуляете-то! – торопливо воскликнул он, увидев нашу троицу. – Бегом к Семенычу в комнату, он там всем форму выдает, вас уже два раза спрашивали!