То есть им нужен шанс, чтобы попытаться захватить крепость? Откровенно говоря, в мою концепцию это укладывалось слабо. Наоборот, одним из сценариев, который должен обеспечить нас опытом, была «последняя битва». К концу отпущенного Системой срока, за стенами должно собраться несколько тысяч игроков. Меньше, чем гоблинов, но вполне хватит, чтобы дать им бой, побеждать в котором не требовалось. Достаточно убить врага и вовремя «эвакуироваться». Вот только гоблины могли просто отойти, оставив игрокам только два варианта – сражаться между собой или же навсегда остаться в этом мире…

– Перемирие будет действовать за пределами стен? – задал я следующий вопрос. – Игроки смогут покидать крепость?

– Конечно, – кивнул Ра. – Но руины опасны, и я не могу поручиться, что до них не доберется нежить. Да и ошибки… случаются…

Иначе говоря, гарантировать, что его подданные будут соблюдать соглашение, принц тоже не может. Или, скорее, не хочет. Все в рамках ожиданий. Вероятно, таких игроков отпустят подальше от стен, а затем перебьют. И уж точно не допустят даже попытки прорваться к храму…

– Надеюсь, «ошибки» не останутся безнаказанными?

– Если останутся свидетели, которые смогут указать на виновных, – обозначил условия принц. – Кроме того, наш договор касается только вашего Альянса. И я не могу запретить своим воинам свободную охоту…

Значит, игроки, не попавшие в крепость, не будут защищены возможным договором? Печально, но ожидаемо. Тем не менее… Соглашаться на такие условия было нерационально.

– Какой в этом смысл? Как верно замечено, нам нужен опыт, а сидя за стенами его не получить.

– У этой проблемы тоже есть решение, – ничуть не смутился Ра. – Шанс получить опыт у твоих воинов будет. Мы можем провести поединки. Позволь мне изложить правила…

* * *

Правила были просты. Предлагалось устроить что-то вроде дуэлей: равные бои один на один, в которых победитель забирал жизнь и снаряжение проигравшего. Конечно, тут имелось и второе дно – к концу перемирия все те, кто готов сражаться, либо погибнут, либо убьют своего гоблина. И нет никаких гарантий, что они захотят оставаться в осажденной крепости сверх минимальных трех дней. Дезертирство, в конечном итоге, неизбежно – вопрос лишь в масштабах. Может оказаться, что в крепости останется лишь последняя волна игроков и сотни «пацифистов». Возможно, именно на это гоблины и рассчитывали, ограничивая перемирие? Но даже если они не смогут удержать стены, схему можно считать одной из вариаций естественного отбора. Впрочем, в таких вещах всегда присутствовала вариативность…

– Это… звучит разумно, – наконец кивнул я. – С этим пунктом согласен.

– Рад слышать.

Гоблин-писарь, сидящий за переносным столиком слева от «трона», посмотрел на хозяина и, получив кивок, заскрипел пером. Похоже, наш договор будет не просто на словах.

– Вы должны прекратить имитации штурма, – выдвинул я следующее, очевидное условие. – Никакого тумана, никаких таранов, лестниц или подозрительных действий в зоне нашей видимости. Особенно ночью. Проход крупных сил вблизи крепости также должен быть согласован.

– Конечно, – легко согласился принц. – Взамен вы обязуетесь не пытаться захватить алтарь на этот раз. По крайней мере сознательно и крупными силами.

Прямо вот так, в лоб? Честно говоря, не ожидал подобной открытости.

– Принято. У нас в любом случае нет подобных планов. Еще что-нибудь?

– Вы обязуетесь не поджигать и иным образом не разрушать крепость. Ее восстановление дорого нам обойдется.

Этот вариант нами рассматривался, но, учитывая перспективы, был отброшен. Если гоблины не достигнут успеха в своем походе, то потеряют большую часть своей армии, а, значит, их единственным шансом на выживание будет бегство. Причем не только из внутренних районов города, но и вообще из его окрестностей. Похоже, мои предположения ошибочны и гоблины не в полной мере представляют перспективы нашего следующего столкновения? Крепость им не удержать, а значит, она станет уже нашим аванпостом. Так зачем же ее разрушать?

– Согласен, – кивнул я. Жаль, что некоторые вопросы нерационально задавать напрямую.

– Тогда последний пункт – это обмен пленными. На текущий момент у меня есть… тридцать шесть? Нет, тридцать пять человек. И я готов принять в оплату их жизней карты. Особенно меня интересуют навыки. Обсудим цену?

– Конечно, – фальшиво улыбнулся я в ответ.

Разумеется, среди них могут оказаться предатели, но отказываться нерационально. Что мешает нам допросить и изолировать неблагонадежных? К тому же сейчас есть хорошая возможность выгодно продать мою собственную пленницу. Должен же принц заботиться о женщинах и детях? Ну а передать ее можно будет чуть позже, когда польза будет исчерпана, а дальнейшее содержание станет нерациональным.

* * *

Обсуждение и подписание договора, как я и ожидал, не заняло много времени и не вызвало особых споров среди лидеров Альянса. Жить в ожидании штурма никому не нравилось, а предложение гоблинов, как это ни парадоксально, устраивало обе стороны. До поры до времени.

Глава 23. Самое благородное из искусств

Подписание договора, выкуп пленных, прибытие третьей волны. Все это прошло как-то спокойно и даже, можно сказать, буднично. События развивались по уже накатанной колее, а преимущество старожилов в численности, неизвестность происходящего и наличие гоблинов за стенами действовали на разрозненных новичков угнетающе. Так что большинство без особых возражений записывались в Альянс. Впрочем, около десятка новичков, узнав о перемирии, все же отказались и пожелали покинуть крепость. Никто не стал им препятствовать…

Я во всем этом уже почти не участвовал, с головой погрузившись в практическую некромантию. Под «ферму нежити» пошла тюрьма, расположенная в подвале крепости. Тела помещались в отдельные камеры, связывались, в рот вкладывался кристалл маны, и нам оставалось только ждать. Разлитая в воздухе энергия была ограничена, поэтому не имело смысла пытаться поднять слишком много нежити разом. Большая часть тел хранились в сумках, извлекаясь по мере надобности, и в каждой новой партии было всего полтора десятка экземпляров. Вполне достаточно, чтобы решить вопрос с опытом для раненых еще до завтрашнего утра…

Кстати, в процессе выяснилось, что у этой «технологии» есть еще одно применение – восстановление и увеличение кристаллов маны. Помещенные в тела, под воздействием Проклятия они постепенно увеличивались в размерах, поглощая разлитую в воздухе энергию. До определенного предела – рано или поздно Проклятие активировалось, кристаллы рассыпались в пыль и поглощались в процессе трансформации. Причем угадать момент перехода было трудно – он зависел от многих факторов. Так что из умертвий извлечь эти «духовные камни» уже не получится. Да и тела нежити, вновь осушенные Системой, для повторного поднятия оказались бесполезны – Проклятие их игнорировало. По крайней мере, до тех пор, пока они не превратятся в груду костей.

– Вот он, красавец… – пробормотал я. Вслух. Верный признак сумасшествия, если верить интернету.

Умертвие (89 %). Уровень 3

Естественно, название вида сменил я сам – уровень соответствия данного термина был куда выше, чем обезличенное «нежить». «Красавец» уже порвал веревки и теперь сидел в центре огромной клетки, со злобой следя за немногочисленными зрителями.

– Осторожно, господин, он может кинуться, – предупредил Сахель. – Руки у него длинные, а когти – как у тигра…

– Спасибо. – Я остановился, немного не доходя до решетки и разглядывая свою будущую жертву. Тигр. Странноватое сравнение, но, вполне возможно, индусу доводилось видеть этих хищников не только в зоопарке. И когти действительно впечатляли.

Несмотря на многочисленные светильники по стенам, в подвале было темновато, и от этого умертвие казалось еще более устрашающим. При жизни это был высокоуровневый хобгоблин, на которого я не пожалел крупного кристалла и, вдобавок, несколько раз опустошил свои запасы маны, сливая в него энергию. И результат был налицо – раньше у нас поднимались только особи первого уровня. Трансформация добавила твари внушительные когти, морда слегка вытянулась, а клыки вылезли наружу. У его предшественников все это так же присутствовало, но было выражено куда менее явно.

– Некромантия – благороднейшее из искусств, – припомнил я одну из местных религиозных догм. Занятно, но среди гоблинов подъемом мертвых занимались в основном жрецы Великого Ы, и это была божественная магия, действие которой поддерживал все тот же алтарь.

В целом я составил неплохое представление о системе прокачки местной нежити. Проклятие не было стихийным, а потому действовало по неким шаблонам. Из целого трупа обычно получалось типовое умертвие: когти, клыки и полное отсутствие страха – вот их основное преимущество. По мере развития и роста уровней, к этому добавлялась повышенная сила, ловкость и скорость, а на финальных этапах, уровню так к десятому, – еще и костяная броня. Собственно, как только броня полностью формировалась, умертвие перерождалось в мертвого рыцаря. У него появлялся примитивный разум, и он уже мог использовать найденное оружие и даже элементарную магию…

Если труп изначально был испорчен или магический фон вокруг слишком слаб, то рождался Костяной Воин. Требовало это куда больше времени, и такие особи оказались довольно уязвимы за счет магического сердца. Достаточно было его повредить, и кости попросту осыпались. Однако эти воины могли со временем переродиться в Костяного Рыцаря. Становились умнее, а их кости превращались в сплошной доспех, прикрывая уязвимые места. Причем чем старше был рыцарь, тем прочнее становились кости. По легендам – вплоть до уровня стали…

Кучи разрозненных костей обычно становились Костяными Химерами, Костяным Ужасом или Костяным Драконом. Результат разнился в зависимости от качества и количества исходного материала, магической энергии и отдаленности от центра города. Сильные одаренные могли стать отдельной категорией нежити – личами, которые сохраняли разум и могли контролировать остальных «защитников». Вот только их собственная воля при этом принадлежала Проклятию. Лидеры нежити прекрасно сознавали, что действуют во вред своему народу, но ничего не могли с этим поделать. Не могли нарушить последний приказ бога, как не могли и рассказать, в чем он заключался…

– Ты и правда будешь с ним сражаться? – опасливо спросила Ребекка, взяв за рукав индуса и боязливо глядя на чудовище. Тот факт, что на него пало благословение бога, похоже, ничуть ее не успокаивал.

Как будто у меня есть выбор. Мне нужно добрать опыт до уровня, а учитывая количество раненых, для подобного злоупотребления служебным положением нужен повод.

– Да, нужно проверить, насколько они опасны, – кивнул я. – Не беспокойся. Если я погибну, тебя все равно отпустят. Сахель, проследишь за этим…

В целом особых претензий к пленнице у меня не было. Девочка вела себя послушно, досконально выполняя наше соглашение и щедро делясь знаниями. Возможно, она что-то и утаила, но поймать ее на лжи ни разу не получилось. Причем каким-то образом ей удалось втереться в доверие и заслужить симпатию большей части сотрудников нашей «лаборатории». Пожалуй, вздумай я причинить ей вред, меня бы уже никто не понял…

– Да, господин. – Сахель слегка поклонился. – Но я уверен, вы справитесь.

– Конечно, – хмыкнул я, материализуя копье и скидывая с плеча щит. Говорить, что делать, если я не справлюсь, не стал, но надеялся, что они не будут молча смотреть, как меня пожирает нежить… Впрочем, в подобный исход я и сам не верил.

– Желаю удачи, господин, – копируя индуса, поклонилась Ре. Выглядело это довольно забавно, хоть и фальшиво.

Активировав невидимость, я вошел в камеру. Умертвие дернулось было, но двери за мной быстро закрылись, и оно замерло, подозрительно оглядываясь. Я наклонил голову, изучая реакцию нежити. Возможно, оно меня и не видело, но определенно что-то чувствовало. Ладно…

Вы желаете бросить вызов Умертвию?

Да/Нет

Конечно, если план сработает, то зрителям будет сложнее вмешаться, но если я умудрюсь погибнуть от рук низкоуровневой нежити, то, значит, туда мне и дорога.

Внимание! Применение навыка «Дуэлянт» невозможно. Противник не обладает разумом.