– Ну, Стасику-то точно налево! – хмыкнула Ольга. – Он других дорог не знает. Где только находит таких дурочек? И ведь с каждой только на разок-другой перепихнуться – и адью! Неужели они этого не понимают?

– Может, им как раз того и надо? – пожал плечами Найджел. – А насчет непостоянства – ты зря, кстати… Как-то раз он завел себе постоянную девушку.

– Шутишь? – недоверчиво прищурилась Багира. – Чтобы он – и постоянную…

– Ага. Представь себе наше удивление, когда однажды вечером он привел в нашу компанию некую пассию и вдруг заявил, что желает познакомить нас со СВОЕЙ девушкой! Мы так напряглись, что…

– …что даже временно перестали бухать и трахать других телок? – хохотнула Багира. – Ну, во избежание… А то еще вдруг окажется, что одна из них – его?

Найджел неодобрительно покачал головой и продолжил рассказ:

– А Стасик, довольный произведенным эффектом и наслаждаясь звенящей тишиной, выждал МХАТовскую паузу и продекламировал что-то вроде такого:

«Друзья мои! Братцы-кролики! Собратья по ремеслу!

Помните, я рассказывал вам, как кормил в зоопарке уток, захотел дернуть одну за перо, облокотился о перила, они сломались, и я упал в пруд с крокодилами? Так вот, перед вами девушка, которая меня спасла! Именно она бесстрашно закричала: «Осторожно, вы раните крокодила!» – и на ее крик прибежал охранник.

Так и получилось…

Итак, знакомьтесь… Саша! То есть, Александра… А нет, прошу прощения… Анна! …Правильно ведь? Ээээ… как там тебя…Нюрка?»

– Что – так и сказал??? – зашлась от смеха Багира.

– Не поручусь за точность цитаты, но в общих чертах…, – пожал плечами Найджел.

– Да уж… Грязный Стебщик в своем репертуаре! И что – у них там все серьезно?

– Ну, насколько вообще Стасик бывает серьезным… Она даже жила в его квартире. Что, конечно, только добавляло поводов для его извечных шуток и приколов! Например, как-то раз он сказал ей, что вернется завтра. А так получилось, что пришел пораньше – тем же вечером. И вот приходит он – а девочка в душе. Ничего не слышит. Вода течет, да еще и что-то там напевает. Громко так… и настолько фальшиво, что от такого пения Стасику захотелось сделать с ней что-нибудь нехорошее.

– И что этому ироду взбрело в голову? Кажется, я догадываюсь…

– Нет, не зайти к ней в душ и жестоко изнасиловать, как поступил бы любой нормальный мужик… А забраться в шкаф, приоткрыть дверку и… начать подпевать ей дурным голосом!!!

– Это еще зачем?

– А ты представь себе эту картину глазами девушки: вечер, темнеет, она дома одна, в пустой квартире… И вдруг ей чудится, что из комнаты кто-то подпевает! Она вылезла напуганная, завернутая в полотенце… Осмотрелась настороженно… Крикнула – кто здесь? А в квартире-то никого и нет!

– Потому что Стасик дверцу шкафа прикрыл, заткнулся и спрятался?

– Ага! Она обошла всю квартиру. Все осмотрела. Никого не нашла. Ну, – думает, – показалось, может… Снова залезла в душ. Снова давай напевать. Он снова давай подвывать противным голосом.

– Вот сволочь!

– Она снова испугалась… Вылезла с веником в руке… Пошла искать бабайку. Обошла всю квартиру… Никого нет… Снова пошла в душ…

– Короче, долго он ее мучил?

– Пока она его не спалила, наконец. Просто к тому времени он уже сам не мог сдержаться от хохота. Ржал в своем шкафу, давясь от смеха.

– Она его не убила? Когда нашла?

– Пыталась. Но Стасик купировал проблему в своем стиле…

– В смысле, жестко отодрал?

– В смысле, они занялись страстным примирительным сексом, и на том, вроде бы, инцидент был исчерпан. До следующего раза.

– Чувствую, этот раз не заставил себя долго ждать…

– Разумеется! У них там чуть ли не каждый день событие. Например, как-то раз девушке взбрело в голову предложить ему пойти кататься на роликах. Так он ее, раздетую, обул в эти самые ролики, нагнул, пристроился к ней сзади и… катал по всей квартире взад-вперед… Если ты понимаешь, о чем я…

– Фу, Найджел! Давай без подробностей! И как она его только терпит???

– Ты знаешь, они вместе вполне себе неплохо уживались. Можно предположить, что девушке самой все это нравилось. Видимо, тоже специфическое чувство юмора…

– Короче, они нашли друг друга!

– Ага. Но как-то раз ей взбрело в голову спросить – а сколько у него было женщин? Стасик совершенно искренне заявил, что не помнит. Но девушка не унималась. Предложила посчитать. Дескать, ты давай называй их всех по именам – ну, кого помнишь – а я буду пальчики загибать… Стасик сдуру и начал.

– И что – пальчики быстро закончились? На обеих руках и ногах?

– Нет, проблема была даже не в этом. Просто, как потом искренне возмущался Стас: "Она же не сказала, что нужно было остановиться на ее имени! …А я-то чего?? Просили честно – вот и… Предупреждать же надо!"

Багира прыснула.

– В общем, больше девушки у Грязного Стебщика нет, – вздохнул Найджел. – В смысле, постоянной… Так-то у него их полно!

Их разговор прервали вопли отчаянно матерящегося Стаса из соседней комнаты. Заглянув туда, они увидели того, ползающего на коленях вокруг двух здоровенных шкафов.

– Стас, ты чего?

– Да вот, блин!!! Это… того…

– Похоронный вид не идет твой насмешливой роже, Стас. Скажи толком – что случилось?

– Карта памяти туда укатилась! Хотел, понимаешь, как путный сволочь, собирающийся на дальняк, все нужное с собой взять – документы в презерватив завернутые, деньги аналогично упакованные (в трех разных местах на всякий случай), запасные ключи и сигналку, powerbank и флэш-карту со всякими нужными данными… А она у меня крохотная – сантиметра два. И вот пока со всем этим барахлом в руках носился – выпала и прям между шкафами! А тут ведь еще и щель узкая, не подлезешь теперь никак… Эх! Чем бы ее подцепить? Спицей какой, что ли…

– Пылесосом лучше вытяни, – посоветовал Найджел.

– Издеваешься? Потом из пылесоса мне ее как выковыривать? Это ж я по уши буду во всяком мусоре…

– Не надо ничего выковыривать, – устало вздохнул президент «южных». – Натяни на трубу колготки или марлю какую-нибудь. Вон у девчонок из промо-команды попроси…

Стебщик открыл было рот в попытке что-то возразить, да так и застыл. На лице его отразилась целая гамма чувств, как у человека, которому вдруг открылась внезапная суть вещей, но он не в силах выразить ее словами.

– Стас, выдай уже что-нибудь, – хмыкнула Багира. – А то у тебя лицо, как у ребенка-олигофрена, которому сказали, что Боженька его не любит…

– Ты… блин… Твою мать!!! Ты не мог раньше…??? Да я бы… Черт!!! Это же… Да я бы столько вещей в своей жизни не потерял! – Стас, наконец, разродился длиннющей тирадой, щедро мешая маты с междометиями. – Как у тебя это вечно получается, умник ты хренов???

– Возьми еще запасные свечи, предохранители, тросик сцепления и лапку передач. Они, бывает, ломаются при падении, а замену на трассе не так-то легко найти, – посоветовал Найджел.

– С чего ты решил, что я буду падать? – возмутился Грязный Стебщик.

– С того, что весна. Много девчонок в коротких юбках гуляет, – хмыкнул тот.

И вышел, прежде чем Стас успел что-то ответить.

Багира последовала за ним.

* * *

– Пяп, ти узе праснулси? – в предрассветных сумерках голосок Киры звучал тихо и таинственно. Найджел потянулся, протирая заспанные глаза. Первые лучи солнца пробивались сквозь неплотно задернутые шторы, но в комнате было еще темно.

– Да, Кир. Проснулся. А ты? – пробурчал он.

– А я… Я исчо неть! – тут же заявила кроха. И, натянув одеяло до подбородка, сложив ладошки под щеку, немедленно принялась «спать изо всех сил».

– Ах так??? – усмехнулся Найджел. – То есть, можно с сонной дочкой делать что угодно, да? Например, укусить ее за ушко? Или за нос? Или пощекотать за пяточку?

Та пискнула и поспешила забиться под одеяло. Но хитрый папа забрался и туда, щекоча ребенка и заставляя его выскочить наружу. А когда на подушке снова показалась маленькая головка с русыми волосами – шутливо укусил ее за ухо.

– Пяп! Ну ти чо??? – возмутилась кроха, старательно напуская на себя сурьезный вид. – Этя же тибе не картофка! Не кавбаска! И не пирожок! Этя – мое ухо! Низзя его есть!!!

– Да??? – удивился папа. – Совсем-совсем нельзя? Даже маленький кусочек? А если очень хочется???

– Очень-очень? – задумчиво почесала в затылке Кира. – Ну тогда… а как же я тогда буду с надкушенным ушком? С одной стороны?

– А я другое ушко тоже укушу! Для симметрии! – мигом подсказал выход находчивый папа.

– Ээээ, неть! Так низззя! Этя будеть узе многа! Два кусочка! – возмутилась сообразительная кроха.

– То есть, один все-таки можно? – усмехнулся Найджел. И, воспользовавшись тем, что Кира на мгновение задумалась, подхватил ее на руки и понес в ванную.

– Эй! На пьечи! – скомандовала дочка. Очень уж ей нравилось доезжать дотуда на папиных плечах. Найджел послушно закинул ее за голову.

– Пяп, а вот скази…, – задумчиво спросила кроха, чистя зубы перед зеркалом. – А пачиму, кагдя ми атразяемся в зеркале, то левое и правое плечо меняются местами, а голова с ногами – неть?

– Ох, Кира… – вздохнул Найджел. – Ладно, мы подумаем над этим глубокомысленным вопросом по пути в детский сад. А пока скажи лучше – ты помнишь стишок, который мы вчера учили? Тебе сегодня его рассказывать на утреннике…

– Канечна! – заявила она. И тут же, вытащив зубную щетку изо рта и отставив ножку назад (что считалось непременным условием декламирования стихов с выражением) затараторила:

Плачет киска в коридоре,

У нее большое горе!

Злые люди бедной киске

Не дают украсть сосиски!

– Ладно-ладно, вижу, что помнишь, – прервал ее папа. – Пойдем уже завтракать, а то опоздаем опять.

После завтрака снова пришлось тащить кроху умываться, потому что если не перемазаться до ушей едой, то – считай и не поела. Так, видимо, было принято в ее вселенной.

Потом настал черед непослушных шнурков на ботиночках, которые никак не хотели завязываться, и рук, которые никак не хотели попадать в рукава, и колючей шапки, которая вообще-вообще ни за что не хотела одеваться.

А потом и правда уже надо было быстрей бежать в детский садик. Поскольку они, как всегда, опаздывали. А раз быстрей-быстрей у Киры не получалось («Пяп, ну что ти хочешь – у миня зе нозки манинькие!»), то очень скоро она снова перебралась к папе на плечи. И так и восседала там до самого конца пути. А после того, как слезла и разделась (успев-таки вовремя), вдруг посерьезнела внезапно, взяла папу за руку и принялась спрашивать, проникновенно заглядывая в глаза:

– Пяп, а ты пьидешь за мной вечером? Забирёсь миня, да? Ты веть миня не бросишь? Обисчаешь???

Найджел вздохнул. Он уже знал по опыту, что подшучивать и смеяться над этим странным вопросом не стоит – будут слезы. Как ни любили они с дочкой подчас подкалывать друг друга по любому другому поводу – здесь это было недопустимо. И сколько бы он ни уверял ее еще вчера – на завтра этот вопрос повторялся снова. И так каждый раз.

Со временем он уже привык к этой странной традиции. Этому странному вопросу. И некоторым другим странностям в ее поведении. Да и в целом – к этой странной крохе, неизвестно откуда взявшейся в его жизни совсем недавно. И так нежданно-негаданно…

* * *

Викинг оглянулся. Сзади их настигали сумерки. Как ни быстро они мчались – темнота наползала неумолимо, солнце уже коснулось горизонта там, где бесконечные поля смыкались с пологими холмами. Дорога убегала вдаль, теряясь где-то за горизонтом, и становилось ясно, что до города им сегодня не добраться. Похоже, надо было останавливаться на ночлег где-то здесь, под открытым небом. Ехать дальше по такой погоде да еще и в темноте – было рискованно.

Президент «северных» чертыхнулся.