– Нет, я расскажу. Когда-нибудь. Как соберусь с духом, – пожал плечами Найджел. – Только давай не сегодня… Лады? Мне еще ехать фото-сессию проверять, да потом промо-акция у торгового центра… Ты там тоже должна быть со своими девчонками, кстати. Помнишь?

– Помню-помню, чего там… – отмахнулась Багира. – Буду, об чем разговор…

– Ну, вот и ладушки.

Они обнялись на прощание, и Найджел направился в сторону своего мотоцикла.

– И вот так всегда, – тихо прошептала Ольга ему вслед, провожая взглядом.

* * *

Пейзаж белорусской деревни мог бы порадовать взор какого-нибудь художника-этюдника или вогнать в уныние любителя городской цивилизации. До самого горизонта, куда хватало глаз, тянулись бескрайние зеленые поля с небольшими холмиками, аккуратные цветущие луга с петляющей между ними проселочной дорогой, а над всей этой пасторалью радостно светило солнышко в безоблачном голубом небе. Лепота да и только!

Впрочем, если оглянуться назад – тут картина получалась менее радостной. Полузаброшенная деревня наглядно свидетельствовала о том, как живут простые белорусы – небогато и скучно. Впрочем, такой пейзаж можно было найти и в российской глубинке, деревни – они везде одинаковы: деревянные дома, покосившиеся заборы, плохие дороги и простые люди. Кого тут можно встретить? Изголодавшуюся по общению старушку в платочке да сосредоточенного, но уже веселого с утра деда, одной рукой держащего руль обшарпанного велосипеда, а второй – укрытую в глубоком кармане пиджака бутыль с пластмассовой пробкой. Сразу становилось ясно, что, не считая приехавшей автолавки и юбилея бабы Клавы, из событий недели здесь – только вчерашний дождь.

– Мда… Заехали…, – мрачновато буркнул Викинг, поглядывая на синий домик с надписью «Белпошта». – Занесла же нас нелегкая…

– Я помню, мы на Донбасс так же ездили, – хмыкнул Боцман. – Чтоб его мачтой пониже спины… Там обычно от Москвы до Ростова все едут одной трассой – М4. А дальше – кто на что горазд. Куда кривая вывезет. И вывозила она сплошь и рядом вот в такую же глухомань. Куда-нить в пасть к морскому дьяволу, куда Макар телят не гонял… Разве что только местные аборигены там куда менее приветливые…

– А что местные? Заплутавшему путнику были сильно рады? – усмехнулся президент «северных».

– А то! Якорь мне в глотку… Куда б кривая не вывезла, мы каким-то непостижимым мистическим образом обязательно оказывались на глухой окольной тропе где-то между Славянском-на-Кубани и Южной оконечностью мыса Горн. Точнее не скажу. Даже по карте. А там… Сам понимаешь – аборигены-людоеды и три тысячи чертей на румбе. С запредельным накалом ненависти к приезжим.

– Чем же вы им так не угодили?

– Ну, вот представь – деревенская пастораль, каштаны цветут, гуси ходят, дачные домики, в песке играют дети, знойные парубки тискают гарных дивчин за сиськи по сеновалам, баушки на завалинках судачат… Пейзаж, не меняющийся здесь веками. И тут в эту идиллию врываются с ревом полтора десятка заезжих бестий на ревущих стальных пепелацах. Оглашая окрестности шумом прямотоков и дымом выхлопов. Пугая обывателей небритостью морд и нахальностью речей. Фок-грот-брамсель мне в левое ухо! Тут любому не по себе станет…

– Ладно, это все, конечно, забавно, но вот ты мне все-таки скажи – чего мы сюда-то приперлись? В эту глушь? И торчим тут уже который день? – недовольно буркнул Викинг.

– Ну, а как ты хотел? – пожал плечами Боцман. – Чтоб его осьминогом во всю ватерлинию! Сам же знаешь – граница на замке, враг не пройдет! Из-за ковида ентого, чтоб ему якорь в жопу и сапогом утрамбовать… Карантин у нас, позакрывали все нахрен. Но пасаран! Сушите весла…

– А здесь мы чего высиживаем? Какого лешего?

– Нормальные герои – всегда идут в обход! – подмигнул Боцман. – Хитрее нету зверя, чем белорусский крестьянин. Поверь мне, эти аборигены быстрее всех правительств сообразят, как воспользоваться ситуацией. У них на выгоду – чуйка! Такие уж хитрожопые моллюски… Готов поспорить, что у них уже и канал налажен переправки на ту сторону. И за мзду малую они доставят кого хошь в лучшем виде – как только попривыкнут чуток и перестанут нас пужаться.

– В этом-то колхозе? Откуда?

– Ты зря их недооцениваешь. Они любым мафиози и контрабандистам сто очков вперед дадут по части хитрожопости. Как-то же выживали все эти годы… И раз уж судьба (и правительство) дает им шанс заработать на ситуации, то – белорусский крестьянин своего не упустит! Опять же – они местные, каждый закоулок здесь знают, каждый брод на речушке и каждую тропинку в непролазном болоте. На той стороне – тоже, небось, у них свои друзья-родственники имеются. А уж обхитрить пограничников да прочих полицаев – это у них завсегда лихо получалось! Еще, небось, с тех времен, когда местный дедок партизанить ходил, а местная бабка ему картошку в лес носила в одном лукошке с патронами и самогоном.

– Ну гляди…, – покачал головой Викинг. – Пока что-то прогрессу не видно. Торчим тут уже который день…

– Будет прогресс, не сумлевайся! – уверенно хмыкнул Боцман. – Чтоб мне медузой пониже спины… Я уже и с местными контакты наладил, и вообще – присматриваюсь…

– Ладно, пойдем тогда глянем, как там наш молодняк, что ли… – покачал головой президент «северных».

– Пойдем. Я их с утра засадил с мотоциклами возиться, чтоб без дела не слонялись, так уже, наверное, должны были закончить… Чтоб их бушпритом в задницу! Не, ну ты погляди, что творят, а? – вскипел Боцман.

Последняя реплика относилась к близнецам Саше и Паше, который пытались сдвинуть тяжелый мотоцикл с места. Тот застрял в грязи, и они рывком выдергивали его оттуда.

– Да кто ж вас учил так с техникой обращаться, черти сухопутные??? Чтоб вам медузу ядовитую в клюзы! Рази ж можно эдак… Клешни бы вам поотрывать за такое! Мотоцикл – он любит ласку, чистку и смазку, а вы его…

– Да мы чего? Мы ничего… – виновато насупились близнецы.

– Я ль вам не говорил – у мотоцикла есть душа? Относитесь к нему, как к живому! Как к другу, который вам жизнь спасет, если надо будет! Не подведет в трудную минуту, коли вы к нему правильно, с понятием… А вы чего? Якорь вам в гланды! Вы когда-нить видели, чтобы я так?

– Нет. Ты когда в гараж входишь, то чуть ли не обниматься с ним лезешь…, – хмыкнул Саша. Хотя, может, это был Паша.

– Ага! По бензобаку гладишь и спрашиваешь: «Как ты тут? Не замерз за ночь?», – поддержал его второй близнец.

– Вот то-то и оно, недоумки вы палубные! А все почему? Потому как мотоцикл чувствует хорошее отношение. Коли ты к нему по-человечески – то и он к тебе соответственно… Аль не случалось с вами такого, что заходишь в гараж с утречка, ехать куда-то надо, думаешь – вот сейчас заведу, прогрею да рвану с ветерком… а оно не заводится? И думаешь – что такое??? Вчера же все наладил, все хорошо было. Искра – как от костра, бензина в баке – хоть залейся, аккумулятор сам из-под сиденья орет, что заряжен под завязку, нечего и проверять… А ни в какую, хоть плачь! И вот на что грешить?

– На что?

– Знать, обидел ты его чем-то! Может ругнулся на него вчера или пнул сгоряча… Али еще чего… И теперь как ни старайся – толку не будет. Взмокнешь от пота, по потолку бегать будешь от безысходности – но не проснется все равно. Хоть с толкача его пытайся завести, хоть прикуривай – бесполезно. Пока не сядешь рядышком, не положишь руку на сиденье, не погладишь верного друга, приговаривая: «Давай, родной! Что ж ты раскапризничался сегодня? Ехать ведь пора уже! Неужто подведешь ты меня? Ведь столько раз выручал! Уж как-нибудь…того… А я тебе тады… Всего отмою-ототру влажной тряпочкой до блеска! Налью вкуснейшего бензина! Налажу и смажу! За мной не заржавеет! И никогда впредь ругаться на тебя не стану!» И вот только тогда…

– Что тогда?

– Без особой надежды уже еще раз включаешь зажигание, поворот ключа, пуск стартера и… О чудо!!! Бодрый рев проснувшегося двигателя, при звуке которого ты готов сойти с ума от радости! Свершилось! Лихорадочно поддаешь газу, чтоб долгожданные искры никуда не пропали и стремились поддерживать горение в цилиндрах, чтоб вкуснейший 95-й бензин врывался октанами в камеру сгорания, не давая угаснуть всем четырём тактам! И вот уже можно рвать с места в карьер! Это ж музыка! Поэзия! А вы… Черти сухопутные…

– Боцман, по-моему, ты все-таки перебарщиваешь, – поморщился Паша.

– Ну так, самую чуточку, – поддержал брата Саша. Или наоборот.

– Что??? Я вру, получается??? Прощелыги подкильные, мачту вам в зад! Аль не помните вы, как две недели назад Кабан к нам мастерскую приперся на эвакуаторе со своим пепелацем? За грибами он, вишь, с утра собрался. Вывел своего Росинанта из гаража, уселся гордым всадником и – тыр-пырк, а ни в какую! Как ни старался – бестолку! Не заводится, и все тут! Чуть иногда схватывается, но при добавлении газа глохнет, на малых оборотах тоже не хочет работать. И с толкача пытался завести, и по всякому… Полдня на то убил, набегался так, что язык на плечо. Потом начал поочередно разбирать – одну запчасть за другой. До вечера проколупался, разобрал-почистил-перебрал все, что только можно, а мотоцикл все равно не заводится! Кабан – мужик рукастый, в технике сечет, сам починит все, что только поддается починке, а только никакой поломки не было. Не зная, что уж и думать, в отчаянии лег спать, а на следующий день ко мне в мастерскую приволок его на эвакуаторе. Помните?

– Ага! Ты его тогда заставил мотоцикл весь вылизать до блеска, – хмыкнули близнецы. – Потому как весь он был в грязи (оттого, что его по грунтовой дороге тягали, разогнать пытаясь) да в масле (оттого, что промасленными руками хватали).

– А что потом было? Помните вы, черти сухопутные?

– Конечно! Кабан повозмущался было, но ты ему сказал, что раз уж он к тебе пришел, то – путь не перечит, а делает, как сказано. Ну и… достал он тряпочку из-под сиденья, протер весь мотоцикл, от передней фары до задней, а потом он вдруг – ррраз! – и завелся!!! Как от волшебной палочки! Мы тогда еще удивлялись…

– То-то же! Это вам, кильки вы сухопутные, впредь наука будет! Чувствует мотоцикл, как к нему относишься, и дело тут вовсе не в волшебной палочке…

– А в тряпочке, – негромко хмыкнул Викинг. – Которая лежала под сидением да и соскользнула на отверстие в бардачке. И закрыла доступ для воздухофильтра. Вот оно и не заводилось, пока тряпочку не достали, чтобы мотоцикл протереть…

– Тише ты! – цыкнул на него Боцман. – Не мешай воспитательному процессу…

– Ладно тебе, завязывай строит молодежь. Скажи лучше – а где у нас Стас? Что-то давно его не видно. Куда запропастился?

– Известно где, – хмыкнул Боцман, поглядывая на часы. – Либо на сеновале с девкой, либо за баней с фингалом. Судя по времени, я склоняюсь ко второму варианту. Пора бы уж…

– Чччего? – удивленно воззрился на него президент «северных». – Поясни свою мысль…

– Дык, а чего ж тут непонятного… Ты местных мамзелей видал? Деревенские девки – они такие: ядреные да румяные, налитые да упругие, кровь с молоком, коса до пола в руку толщиной и сиськи третьего размеру, ситцевым сарафанчиком перехваченные в обтяг. Доярки из Хацапетовки… Наш Грязный Стебщик мимо такого молокозавода никак не пройдет! Ему на роду написано скирдовать селянок покуда не…

– Это-то понятно! – хмыкнул Викинг. – А баня и фингал тут причем?

– А парней местных ты видел? Кулаки пудовые, рожи бестоловые… Они и так-то пришлых недолюбливают, а уж когда городские-понаехавшие взялись евойных барышень за цыцки лапать – ну как такое спустить? Небось, какой-нибудь местный сын кузнеца на пару с братом-трактористом уже повели нашего Стебщика за баню – потолковать по-мужски…

– И ты так спокойно об это говоришь? – нахмурился президент «северных».

– Дык, а чего тут переживать? Чай не впервой, чтоб его осьминог обнял! Стасу нашему пара оплеух только на пользу пойдет, глядишь – поумнеет. А наша задача – не встревать без надобности в естественные процессы, как говаривал Найджел.

– А если они его там покалечат?