Он начинает сверху и постепенно спускается вниз, растирая и разминая мое тело. Я расслабляюсь настолько, что почти засыпаю, но как только я начинаю погружаться в сон, прикосновения Чейза странно меняются, и мои глаза тут же распахиваются.

Его движения становятся медленными, будто он с трудом сдерживает себя, напоминает себе, что нужно делать… точнее, чего ему не нужно делать.

Следующее движение Чейза убеждает меня в том, что так и есть.

Я чувствую, как дрожат его руки; его пальцы едва касаются моей кожи, когда он дотрагивается до завязок на лифчике моего купальника.

Он ждет немного – вдруг я буду против, а потом тянет.

Чувствую его хриплое дыхание и сжимаю кулаки, чтобы не шевельнуться.

Мне и раньше делали массаж – Брейди, например, и другие ребята. Да, это было приятно, а скорее прикольно, и мне совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из них меня раздел. А это – совершенно новый опыт.

Черт, мне даже вздохнуть страшно, вдруг Чейз передумает и отступит.

Нельзя, конечно, отрицать того, что он ведет себя довольно бесстыдно: настолько уверенно он справляется с лифчиком. Потом проводит ладонями по моей спине, никакие завязочки больше ему не мешают.

Я не шевелюсь, будто мертвая, жду, что он сделает дальше. У меня не выходит из головы, что он развязал лифчик лишь для того, чтобы ему было удобней массировать мне спину.

Но он больше не массирует, он тянется куда-то и в следующую секунду накрывает нас одеялом. Нас обоих.

Я лежу, сложив руки под головой, а пальцы Чейза ощупывают мою ключицу. Затем его рука мягко скользит вниз, и кончики его пальцев оказываются на самой высокой точке моих ребер. Прикосновения ласковы и осторожны, но это совсем не массажные движения.

Его прикосновения полны любопытства.

Он исследует на ощупь мою кожу.

Это и волнует, и шокирует одновременно.

Пальцы Чейза опускаются ниже, я чувствую тепло его тела и нервно сглатываю.

Пытаюсь шевельнуться – мне отчаянно хочется повернуться к нему лицом, но он не позволяет этого.

Он касается лбом моей спины между лопаток и нежно крутит головой взад и вперед.

Его волосы щекочут мне шею, я вся дрожу. Прерывисто вдыхаю в себя воздух и шумно выдыхаю, когда его теплые, влажные губы касаются моего позвоночника.

Мои веки трепещут, я закрываю глаза и чувствую еще один поцелуй.

– Чейз, – шепчу я и задыхаюсь от возбуждения, когда его губы дотягиваются до моего уха.

– Тсс… – мурлычет он, дотрагиваясь носом до моей челюсти. – Останови меня. Я не знаю, что делаю…

– Мне очень нравится то, что ты делаешь.

Он тихо смеется, потом его руки медленно скользят вверх по моим бокам, пока кончики его пальцев не касаются моих грудей.

Он вздрагивает, отдергивает руки и отодвигается от меня.

Я ловлю момент и быстро поворачиваюсь на спину – моя обнаженная грудь теперь под его расстегнутой рубашкой.

Чейз совершенно не ожидал ничего такого и удивленно на меня таращится.

Он мотает головой, его охватывает паника, поэтому я слегка улыбаюсь, чтобы успокоить его.

Пожалуйста, не убегай…

Он хмурится, пытаясь понять, как мы оказались в таком положении, поэтому я изо всех сил изображаю, что уступаю его настойчивым просьбам.

Откидываю голову назад, прямо на ковер, подушку отодвигаю в сторону, приподнимаю подбородок, чтобы обнажить шею, – пусть сам решает, что дальше делать.

Он нервно сглатывает, и его кадык дергается. После секундного колебания он утыкается лицом в изгиб моей шеи.

Первое мгновение ничего не происходит, тепло его дыхания возбуждает меня само по себе, потом он делает глубокий вздох.

Я вздрагиваю, когда его язык касается моей кожи, – он будто пробует ее на вкус, потом его губы прижимаются к моей ключице.

Быстро, пока он не начал возражать, просовываю ладони ему под рубашку; все у меня внутри скручивается, когда я чувствую его пресс.

Я сотни раз разглядывала его мускулы, представляла, как ощупываю их, но не верила, что мне когда-нибудь удастся на самом деле дотронуться до его груди.

Чейз отстраняется, чтобы заглянуть мне в глаза, я вижу на его лице все то же напряженное выражение.

Тем не менее я ухмыляюсь, как бы говоря: «Не стесняйся, делай, как я». Я вижу, как он борется с собой, не может решить, что ему позволено, а что нет. Что правильно, а что нет. Я понятия не имею, о чем он конкретно размышляет, но чтобы помочь ему, беру его руку и кладу ее чуть пониже левой груди, на ребра. Позволяю ему самому решить, чего он хочет, но при этом смотрю на него умоляющим взглядом, мечтаю, чтобы он прикоснулся ко мне.

Он прижимается губами к моему уху и шепчет:

– Не смотри на меня так. Я же пытаюсь…

– Перестань пытаться. Прошу тебя, просто… перестань.

Он смеется, но потом снова хмурится и медленно, со скоростью улитки, скользит рукой чуть вверх. Мое дыхание учащается, я обнимаю его, глажу по спине, притягиваю к себе.

Его большой палец касается моей груди, и я приоткрываю губы, издаю тихий стон.

К сожалению, этот стон совсем не возбуждает Чейза, его глаза расширяются, будто от ужаса, он отдергивает руку и быстро слезает с меня.

Стараясь не смотреть мне в глаза, Чейз выбирается из-под одеяла. И протягивает мне футболку. Я очень рассержена и резко сажусь, футболка падает мне на колени.

Брейди все еще спит, уткнувшись лицом в подушки, и я делаю вид, что мне глубоко наплевать, войдет сейчас кто-нибудь в комнату или нет. Медленно натягиваю футболку через голову, вскакиваю на ноги и шлепаю босиком на кухню. Вытаскиваю воду из холодильника, захлопываю дверцу и вижу Чейза – он хмуро смотрит на меня.

– Ты сошла с ума?

Это уже похоже на одержимость.

Я пытаюсь пройти мимо, но он хватает меня за руку и разворачивает.

– Не стоит так расстраиваться.

– А если бы Брейди проснулся? – тихо спрашивает Чейз. – А если бы вошел Мейсон?

– А если бы ты перестал волноваться, что подумают другие, и понял бы, чего хочешь сам?

Он виновато опускает глаза, открывает рот, но ничего не произносит.

– Ясно.

Выхожу из кухни, поднимаюсь по лестнице и закрываюсь в спальне.

Прислоняюсь головой к двери, зажмуриваю глаза и изо всех сил стараюсь не заплакать.

Я так хотела, чтобы все получилось, я сама виновата.

Чейз кокетничал со мной, немного дразнил меня, а я наехала на него, как хренов бульдозер. Нужно позволить ему действовать самостоятельно, даже если мне очень хочется его поторопить. Не сомневаюсь, что он в конце концов решится.

В одном я абсолютно уверена: я буду готова ответить на его чувства сразу же, как только он решится.

Не важно когда. Не важно как.

Глава 9

Арианна

– С одного удара, детка!

Кэм поднимает руки над головой в знак победы.

– Уже три подряд! – кричит Брейди, обиженно надувает губы и скрещивает руки на груди. – Ты жульничаешь.

Все хохочут, и Мейсон хлопает здоровяка по плечу.

– Каждый раз одно и то же, дружище. Почему, думаешь, Кэм снова и снова выбирает мини-гольф?

Мейсон шутливо кланяется, Кэмерон задорно улыбается ему.

– Брейди, малыш, не горюй, – дразнится она. – Никто не сомневается, что в спорте ты самый лучший.

Я хихикаю и чувствую чье-то теплое дыхание на своей шее.

– Ты смеешься, значит, ты согласна, что он лучший спортсмен?

Поворачиваюсь к Чейзу, но он уже отходит. Запрокинув голову, он пьет воду из бутылки, и мои нервы на пределе.

Чейз знает, что я смотрю в его сторону, и…

– Пейтон? – медленно произносит Паркер. Он поднимается со скамейки и двигается так, будто боится спугнуть раненое животное. – Что случилось?

Мы все поворачиваемся в ее сторону, ребята бросают клюшки и быстро идут за Паркером.

Пейтон отрывает взгляд от телефона, ее лицо в слезах, она плачет тихо и безостановочно. Хоть она и смотрит на своего брата, не уверена, что она видит его.

– Пейтон.

Лолли подходит к подруге и осторожно поворачивает запястье Пейтон, чтобы увидеть экран телефона. Смотрит в экран, потом резко поворачивается к Паркеру. На лице ее гнев, она даже покраснела от злости.

– Все кончено, – пугающе бесстрастно произносит она.

– Что кончено? – мягко переспрашивает Мейсон, приближаясь.

Пейтон напряженно смотрит на него. Молча качает головой, протягивает ему телефон и поворачивается, чтобы уйти.

– Вот дерьмо!

Лолли отдает Нейту свой напиток и бежит за ней, а Мейсон наклоняется, чтобы поднять упавший телефон. Потом наклоняется к Паркеру, и они вместе заглядывают в экран.

Сунув телефон Паркеру, мой брат оборачивается в ту сторону, куда ушла Пейтон.

– Лолли правильно сказала, – качает он головой. – Вот дерьмо!

– Скажи наконец в чем дело? – сердито выкрикивает Нейт.

Паркер безвольно опускает плечи и еще раз заглядывает в телефон.

– Похороны. Они его похоронили. Им даже не пришло в голову, что это непорядочно – не позвать девушку, которая беременна от него.

О боже…

– Откуда ты знаешь, что похороны уже прошли? – Кэмерон нервно грызет ногти.

– Мейс… – говорю я.

– Эта сука прислала ей фотографию с похорон. – Мейсон поворачивает телефон Пейтон к нам экраном. – Гроб на заднем плане и все такое.

Я вскрикиваю и зажимаю рот рукой.

– Мерзость какая, – шепчет Кэмерон, поворачивается ко мне и обнимает меня.

– Что же теперь делать? – спрашиваю я Паркера.

Он качает головой:

– Не знаю. Не знаю, что мы можем сделать. Лолли нанимала кого-то, чтобы разобраться во всем этом, но мальчишка был несовершеннолетним, да и семья наверняка много заплатила, чтобы сохранить все в тайне.

– Да уж, можно не сомневаться, – хмурится Нейт. – Я бы тоже хранил тайну, если бы мой старший сын стал причиной смерти младшего. Почему она до сих пор винит в смерти Пейтон, а не старшего сына, я не понимаю. – Он выбрасывает банку с газировкой Лолли в мусорное ведро и достает из кармана ключи от своего «хаммера». – Ладно, отвезем ее домой.

Мы садимся в машину Мейсона, едем за ними и через десять минут останавливаемся.

Пейтон кажется спокойной, когда выходит из машины. Ни на кого из нас не смотрит, руки вытянуты по швам, она идет за братом в дом. Через пару минут, когда за ней закрывается дверь ее комнаты, мы все холодеем от ужаса: пронзительный крик вспарывает тишину.

Мы стоим, беспомощно глядя друг на друга.

За следующий час мало что меняется. Лолли варит нам свежий кофе, и мы вздрагиваем каждый раз, когда до нас доносятся крики Пейтон.

– Ей нельзя так убиваться, – качает головой Чейз, на его лице отражается беспокойство. Я сжимаю его руку, а мой брат нервно чешет подбородок.

Лолли извиняется и выходит на террасу. У нее не очень получается справляться с эмоциями, но она старается, и парень, научивший ее любви, следует за ней.

Прикусив нижнюю губу, я качаю ногой.

Если бы такое случилось со мной, я бы позвала маму, но у Пейтон нет никого, кто мог бы приехать и позаботиться о ней. Ей сейчас не помешало бы чье-то нежное сочувствие, и моя мама – лучший вариант. Я решаюсь позвонить ей, но не успеваю произнести и нескольких слов, как выясняется, что брат уже опередил меня.

Я смотрю на него, он догадывается, о чем я хочу сказать, и хрипло произносит:

– Они уже едут.

Я киваю, он вздыхает, подходит и обнимает меня.

– Она ведь справится, правда?

– Да, – отвечает брат, но в его голосе не слышно уверенности.

– Какая мать стала бы скрывать такое событие?

– Она не мать, – свирепо огрызается Мейс. – Она бессердечная сука. Пейтон носит в себе частичку ее сына. Она должна была боготворить эту девушку, вымаливать у нее прощение за то, что так по-свински относилась к ней все это время. Она не мать, – повторяет он.

Больше за несколько часов мы не произносим ни слова, пока в дверь не стучат наконец наши родители.