– Ничего себе порядочки, – поежился Лушка. И я была с ним согласна. Ужасный обычай, который тем не менее отлично показывает реальное отношение к женщинам в Аддии…

– Но вернемся к нашим загадкам, – закончила я короткую лекцию. – Если император не договориться с Эбрахилом, значит, он начнет войну накануне свадьбы Иляны и Грилорского принца. Это примерно четыре года. Если же Абрегорианская принцесса станет женой Эбрахила, то император введет войска на территорию Грилории гораздо раньше… Ведь ему можно будет не бояться союза Грилории и Аддийского султаната. Верно, господин Род Форт?

– Верно, – кивнул он. – Если император договориться с Эбрахилом, то он не станет ждать ни одного мгновения. И война начнется не позже чем, через год или два максимум.

Жерен нахмурился и застучал пальцами по столешнице, герцог Юрдис тяжело вздохнул и отвернулся, жилка на шее Орега забилась еще сильнее, а Лушка сокрушенно опустил голову. Это было неприятно, но каждый понимал, что Род Форт прав. Если у Грилории не останется союзников, то нас можно будет брать голыми руками…

– И это значит, мои дорогие друзья, – я вздохнула. Мне было откровенно страшно от того, что ждет нас впереди, – нам пора начинать действовать более активно. – При любом раскладе мы должны избавиться от Грегорика до того, как он породнится с Эбрахилом, и до того, как император начнет войну. В противном случае мы можем оказаться у разбитого корыта… Либо от Грилории не останется камня на камне, либо Грегорик очень сильно укрепит свои позиции…

– Согласен, – первым подтвердил мои слова Род Форт. Его меньше всех устраивало возможное усиление союза между Грилорией и Аддийским султанатом. И он был слишком умен, чтобы не понимать, что война, которую хочет начать император, ударит и по самой империи.

– Аддийские султаны еще никогда не отдавали своих дочерей иностранцам, – задумчиво произнес герцог Юрдис. – Если Грегорику удастся провернуть подобное и породниться с Эбрахилом, нам будет сложно убрать его без последствий. Мы не можем допустить разрыва отношений с Аддийским султанатом. Иначе конец будет предсказуем, Грилория падет, оставшись без союзника.

– Значит, мы должны переиграть их всех, – решительно закончила я, – и начинать надо прямо сейчас. Ждать больше нельзя.

– Это очень рискованно, – задумчиво произнесла баронесса. – Мы рассчитывали на гораздо больший срок, чем год или два…

– Я с вами, ваша светлость, – улыбнулся Жерен.

– И я, – кивнул Орег…

– Я тоже, – все так же задумчиво присоединилась к нам Ирла Шерши.

Несмотря на кажущуюся легкость, это было трудное и очень важное решение. Заговор против короны – дело небыстрое. У Третьего советника на это ушла вся его жизнь. А у нас было всего два года. Или даже год… Значит, нам придется действовать более рискованно, чем раньше. У меня лично шея заныла, словно ощущая на себе веревку, на которой нас всех повесят, если поймают.

С силой сжав кулаки, спрятанные в складках платья, так, чтобы ногти впились в ладонь, причиняя боль, разогнавшую упаднические мысли, я обвела моих соратников взглядом. Они сидели за круглым столом в пыльной кладовке и смотрели на меня. Возле каждого горела свеча, освещая лица, застывшие в тревожном ожидании… Все ждали моего решения. И раз уж я взяла на себя роль главы всего заговора, то мне и брать на себя ответственность за возможный успех или провал…

План нашего заговора мы уже обсуждали, но теперь надо было действовать немного иначе. Я выдохнула, избавляясь от страха, и начала распоряжаться:

– Госпожа баронесса, ваша светлость, вам нужно срочно заняться вербовкой Высоких родов. Мы уже обговаривали, что нужно делать. – Баронесса и герцог Юрдис кивнули, принимая мое решение. – Орег, в Республику Талот придется уходить сухопутным путем. Ждать больше нельзя. Собери своих людей, которые будут изображать купцов. Товар для вида я тебе выделю… В Тантане вас встретит купец Ин Го Лин. Его надо предупредить, что все начинается чуть раньше. Потом тебе нужно будет вернуться сюда как можно скорее. Ты нужен мне здесь…

– Понял, – коротко ответил Орег, качнув головой.

– Жерен, – я повернулась к верному другу, – с тебя связь с ночными правителями городов на всем протяжении пути. Пусть они присмотрят за караваном. Мы не можем рисковать. И готовь своих ребят. Возможно, нам придется задействовать силы ночного города.

– Сделаю, – подтвердил Жерен.

– Лушка, сынок, – повернулась я к нему. – Собирайся. Ты отправляешься в Республику Талот вместе с Орегом. К тому моменту, как мы начнем игру, тебя не должно быть в Грилории. Если мы не добьемся успеха, то господин Род Форт поможет тебе связаться с императором. – Я взглянула на «моего дядю». – Вы поедете с моим сыном, – распорядилась я. Он кивнул.

– Мам, – Лушка слегка порозовел от смущения, – Анни просила, чтобы я забрал Катрилу с собой, когда отправлюсь в Тантану… Ей надо учиться в университете, а это можно сделать только в Республике Талот. Мам, ты знала, что Катрила – очень талантливый математик? Анни говорит, у нее большое будущее, – торопливо добавил он, покраснев еще больше.

Это было так мило, что я против воли улыбнулась. Мой сын был по уши влюблен в компаньонку своей сестры. А она – в него. Уж как они умудрились влюбиться, мне не понятно, ведь виделись они совсем мало. Видимо, Анни была права тогда, в детстве, когда говорила, что этого не избежать.

А, возможно, мой сын просто мало видел девушек… В его ближайшем круге их было всего три: Анни, Катрила и Дошка, которой было уже девятнадцать и которая до сих пор мечтала сбежать в Республику Талот к купцу Ин Го Лину. В последний приезд она так настойчиво преследовала Митку, что тот не знал, куда деться от прилипчивой девицы.

– Эх, молодость! – воскликнула баронесса Шерши и захихикала, – мальчик мой, если пожелаете, – подмигнула она Лушке, – я преподам вам пару уроков по обращению с девушками…

– Нет! Ни за что! – вырвалось у меня. Все остальные мысли немедленно вымело из моей головы, когда я представила, как эта старая перечница пристает к моему сыну. И мне захотелось немедленно избавить мир от бесстыжей блудницы. – Даже не вздумайте, госпожа баронесса, – зашипела я угрожающе, слегка привстав со стула, чтобы мои слова точно дошли до ушей мерзавки.

– Мам! – возмутился Лушка, – я и сам могу ответить за себя!

– Это была всего лишь шутка, ваша светлость, – широкая улыбка на лице «глупышки Ирлы» и обиженно нахмуренные брови могли ввести в заблуждение кого угодно, только не меня. Желание треснуть негодяйку по голове никуда не пропало.

Однако я не могла не признать, разрядить обстановку баронессе Шерши удалось просто мастерски. Ощущение приближающегося конца отпустило не только меня, и на лицах остальных тоже появились насмешливые и понимающие улыбки.

Это был самый удобный момент закончить наше собрание. Все решения были приняты, распоряжения отданы, а мои друзья, благодаря уместной, хотя и не очень приятной лично для меня шутке баронессы Шерши, отвлеклись от тревоги по поводу будущего.

Поэтому я не стала продолжать тяжелые разговоры и распустила людей:

– На этом давайте закончим, – встала я. – На сегодня все свободны. Лушка, – остановила я сына, вскочившего самым первым, – останься ненадолго, нам надо поговорить…

– Хорошо, мам, – тряхнул он головой и снова опустился на стул.

Мои друзья расходились, спрятав насмешливые улыбки. Кажется, они решили, что я хочу сделать сыну внушение по поводу баронессы Шерши. Эта старая интриганка, неприятно хихикая, снова заверила меня, что ее предложение – только шутка. И тут же повисла на герцоге Юрдисе, словно боялась, что ее верный поклонник, наблюдавший ее перемигивания с другими мужчинами, сорвется с крючка. Род Форт презрительно поморщился, обходя милующуюся прямо в дверях парочку. Орег, попрощавшись со всеми, махнул рукой Лушке, давая знать, что ждет его, чтобы сопроводить домой. Жерен немного замешкался и вышел из кладовки последним. У меня создалось впечатление, что он тоже хотел о чем-то поговорить со мной наедине. Но сейчас у меня были более важные вопросы. Потому что касались они моей дочери.

В последнее время наши отношения несколько разладились. Возможно, всему виной был начинающийся переходный возраст. А может быть, я чем-то нечаянно обидела дочь. Хотя в этом случае она сказала бы мне… Я учила детей не прятать свои чувства от близких и говорить обо всех проблемах. Но в последние пару недель с Анни это перестало работать.

И я хотела узнать у сына, не в курсе ли он, что случилось. Почему она обратилась с просьбой помочь Катриле к нему, а не ко мне?

Глава 5

– Я не знаю, мам, – пожал плечами Лушка, – она в последнее время какая-то странная. Почти ничего не говорит, ну, в смысле не пишет, – тут же поправился он, но я четко уловила фальшивые нотки в его голосе. Он мне врал.

– Лушка, – нахмурилась я, – и часто ты встречаешься с сестрой?! И где?!

– Мам, ну, что ты так злишься? – насупился он. – Не часто, конечно. Ты же знаешь, мне нельзя выходить из своей комнаты, а Анни безвылазно сидит в замке. Как уж тут часто встречаться? Мы даже письма редко друг другу пишем. Ну, ты и это сама знаешь, ты же их переправляешь через своих людей.

– Не ври мне, сын, – я строго свела брови.

– Я не вру! – глядя на меня честными-пречестными глазами, заверил он, еще сильнее убедив меня в том, что дети каким-то образом сумели наладить связь за моей спиной.

Неужели я упустила их обоих? Мне стало страшно… Если я не буду знать все, то не смогу их защитить. В груди похолодело…

– Мам, ну, ты что? – сын смог увидеть что-то в моих глазах и почувствовать. – Не переживай. Мы уже взрослые, мам. Все будет хорошо.

– Лушка, – я попыталась сказать, что они еще слишком малы и доверчивы к миру, чтобы видеть все опасности, все угрозы. Но не смогла – дыхание перехватило.

– Мам, все же хорошо, – он снова заглянул мне в глаза, пытаясь успокоить. Но сразу понял, что ничего не получается. – Мам, ну, мы же осторожно. Даже ты ни о чем не догадалась. А уж остальные тем более.

Я прикусила губу, чтобы справиться со страхом, навалившемся на меня. Я всегда думала, что должна защищать своих детей от других. Но даже не предполагала, что мне придется защищать их от них же самих…

– Лушка, никогда нельзя недооценивать людей вокруг себя, – я постаралась говорить ровно, не давить и не читать нотации. Хотя хотелось.

Всегда кажется, что в таком случае наставления лучше дойдут до мозга подростка. Но я помнила по своему учительскому прошлому, что это совсем не так. Чем сильнее давишь на детей, тем быстрее они пропускают твои нравоучения мимо ушей. И делают не так, как хочешь ты, а наоборот. Даже если знают, что поступают неправильно. В таком возрасте дети считают себя гораздо умнее всех вокруг. И иногда нужно позволить им набить собственные шишки, чтобы они поняли: это совсем не так. Но не в нашем случае… Не тогда, когда на кону стоят их жизни. Я должна была достучаться до сына во что бы то ни стало.

И я чувствовала, будто ступаю по тонкому льду:

– Ты же знаешь, наш с тобой успех как раз и связан с тем, что наши враги нас недооценивали. Они думали, что мы слабые, глупые, ничего не умеем и не знаем, и не способны видеть дальше собственного носа. Точно так же, как ты сейчас думаешь про них, сынок. И точно так же, как они, ты можешь ошибиться.

– Я так не думаю, – попытался отрицать Лушка, но быстро понял, что он не прав. Тяжело вздохнул, – хорошо, мам. Я понял. Но и ты забываешь, что мы гораздо сильнее, чем тебе кажется. Давай, – он хитро улыбнулся, – мы будем считать наших врагов умными и все такое, а ты будешь помнить, что мы можем чуточку больше, чем все остальные.

– Лушка, – я попыталась снова вразумить свое дитя. Но он не позволил.

– Мам, – тряхнул он головой, – мы с Анни очень осторожны. Она всегда смотрит за горизонт, чтобы наш приход прошел незамеченным, а я всегда маскируюсь, транслируя, что нас нет. Если даже кто-то случайно вырвется из матрицы, то он пройдет в двух шагах от нас и ничего не увидит.