Люба, я вернулся (страница 5)
– Ладно, ты права. Да, можешь радоваться, я не очень счастлив, признаю.
– Ты считаешь, я буду этому радоваться? Считаешь, что я такая гадкая женщина, которая радуется чужому несчастью?
– Нет, я так не считаю.
– Тогда что? Почему ты решил пожаловаться именно мне? Ты подумал, я растаю, скажу – Ну ладно Федя, раз ты ошибся ничего страшного, прощаю тебя. Легко вычеркну из жизни вот эти годы, которые мне пришлось прожить одной, повернусь и скажу – иди, дорогой, в мои тёплые объятия? – кидаю ему в лицо, а он неотрывно смотрит на моё.
– Нет, я так не думал, – останавливает взгляд на губах.
– Тогда зачем ты сюда пришёл?
– Я хотел…
– Что ты хотел, подтвердить свой статус? Что ты способен метаться, способен и там и там получать то, что тебе хочется? – уже не сдерживаюсь, хочется обидеть его, задеть побольнее.
– Нет, я так не думал, – отвечает спокойно.
Меня начинает бесить это спокойствие. Впервые за долгие-долгие годы, я хочу быть жестокой и злой, не той тихой Любой, какой он меня помнит. Хочу, прямо жажду нанести ему хоть какую-то рану, чтобы он почувствовал боль, такую же, как чувствовала я когда-то.
– Ты здесь не нужен. Тебя никто не хочет и никто не ждёт, – бросаю фразы с наслаждением, на которое даже не рассчитывала.
Фёдор опускает взгляд.
– Я просто хотел посмотреть на тебя ещё раз.
– Посмотрел?
– Да.
– Теперь уходи. И пожалуйста, оставь меня в покое. Иначе мне придётся сменить гостиницу.
– Ладно, – он повернулся, пошёл к двери, там остановился.
Несколько секунд я смотрю на его спину.
А внутри всё разрывается и кричит – Нет, Люба, не отпускай его! Он пришёл не потому что хочет поговорить с тобой, а потому что ему плохо без тебя!
И мне не всё равно. Не так как я пытаюсь показать.
6 лет я рисовала в своей голове его образ как человека предавшего, забывшего, бросившего. 6 чёртовых лет, по крупице собирала и лелеяла злость и обиду.
Но прошло всего две минуты его слов и всё это полетело в тартарары, я почувствовала невероятную предательскую слабость, невозможность сопротивления.
Ещё немного и я бы простила его, сказала – Пойдём домой, Федя.
Ещё немного и я забыла бы всю грандиозность обиды и боли, которую он мне причинил.
Оставалось каких-то несколько секунд…
Хорошо, что он собрался уходить, уже коснулся пальцами ручки двери.
– А вот никуда я не пойду, – Фёдор повернулся и резко пошёл на меня…
– Федя, не подходи, – я вытянула руку, он схватил за неё, дёрнул на себя, заключил меня в тесные объятия.
Не успела ничего предпринять, подумать, оттолкнуть, что-то сделать для собственного спасения для собственного, оправдания, когда он с силой впился губами в мои губы…
Глава 7
И я не смогла.
Оттолкнуть.
Ударить.
Отстраниться.
Закричать.
Ничего не смогла.
Нет сил.
Единственное, что я смогла это вцепиться в его плечи, смять ворот его футболки, сжать между пальцами его кроткие волосы. Обхватить его шею.
Много раз, тысячи, десятки тысяч, может миллион раз он целовал меня… но такого поцелуя у нас никогда не было. Никогда.
Мне незнакома эта знакомая страсть, с которой Фёдор начал рвать на мне платье.
Платье, сто лет провисевшее в шкафу, было предназначено именно для этого момента. У него была одна единственная миссия – быть разорванным в клочья, моим лю… бывшим мужем. Шумно выдыхая, он срывает его с меня, разрывая по швам.
– Федя… боже… нет, – давно уже поздно произносить такое.
Он хватает меня, приподнимает и тащит на кровать. Бросает. Я испуганно вскрикнула и замерла глядя на него снизу вверх. Он как разъярённый медведь, смотрит на меня безумным взглядом.
– Нет, Люба, – сдергивает с себя футболку, отбрасывает в сторону, берёт меня за лодыжку и подтягивает к себе.
В этот момент словно острое лезвие опасной бритвы одним махом отсекло прошлое и всё, что случилось даже пять минут назад.
Началось новое время, неизвестное мне пока…
Фёдор навис надо мной. Он не спрашивает, просто берёт. Не церемонясь, жадными рывками, освобождает моё тело от остатков одежды. И я теряю связь с реальностью, проваливаюсь в эту обличающую пучину страсти, с таким же остервенением, жадностью и яростью, как и Фёдор…
Только сейчас это что-то другое. Вообще не то, что я когда-либо знала. Новое чувство, чёрт его знает, как оно называется. Оно не поддаётся объяснению. От него перекрывает дыхание, и горит всё внутри. Это пламя охватило нас обоих… больше я ничего не знаю.
Фёдор
Я знаю, что делаю неправильно, что не должен, но как быть, если я ничего не могу с этим поделать.
Во мне словно включилось что-то или выключилось напрочь.
Безумие – да.
Сумасшествие – да.
Желание – ещё какое.
И даже не эти рыжие волосы и не это платье, а вся она в целом, её новая манера, её полуулыбка, движение рукой и телом, всё это снесло все, какие есть во мне запреты.
Мне всё равно, что будет завтра и что было вчера, я знаю только здесь и сейчас. А сейчас я хочу её, безумно хочу, как никогда никого не хотел.
Она такая знакомая, такая привычная, вдруг стала запретной, и мне до боли в груди нужно сломать этот запрет.
Поэтому, меня понесло. Куда-то, откуда только один выход…
Люба
Спать невозможно. Мы слишком давно не виделись. Давно не говорили. Я лежу, сложив ладони у него на груди и подперев ими подбородок, смотрю ему в лицо, провожу пальцем по его щетинистой щеке.
– Как ты изменился, – улыбаясь, провожу пальцем по его носу.
– Разве? Хотя – да. Я изменился, – делает затяжку, выпускает в сторону струйку дыма. – Я вот так иногда вспоминаю твой пирог с говядиной. Никогда не ел ничего более вкусного ни до тебя, ни после, – Федор усмехнулся, ещё раз затянулся и потушил в пепельнице сигарету, – давно пора бросать.
Я осторожно соскользнула с его груди, легла рядом. Подперев голову, смотрю на его выдающийся профиль, я уже и забыла какой он.
– Ты же не курил.
– Та вот, начал.
– Она что не может приготовить пирог с говядиной? – ещё раз провела пальцем по кончику его носа.
– Нет… Я не хочу об этом говорить, – усмехнулся.
– Давай, отвечай, – требовательно уперлась пальцем в волосатую грудь.
– Ну нет, ты меня на этом не поймаешь, – положил широкую ладонь на мою.
– Я хочу знать, – требую, конечно, я хочу подтверждений, что она не такая искусница на кухне как я.
И я их получаю.
– Ну, вообще-то, она не очень хорошо готовит, можно даже сказать совсем плохо.
Бальзам на мою когда-то израненную душу. Как же это приятно, просто обалденно услышать, запомнить и знать, что она хоть в чём-то мне уступает.
– Зато, какая она шикарная в постели, да?
– Ну как тебе сказать… об этом я говорить не буду.
– Давай. Почему нет, раз уж у нас пошла такая пьянка. Ты ведь ушёл к ней потому что она хорошо трахается?
– Ты точно хочешь это знать?
– Конечно хочу. Какая теперь разница, – подначиваю его на откровенность.