В последнее время у Швеции начались серьезные проблемы с продовольствием. Все из-за действий России в Финляндии, издавна являющейся чуть ли не единственным источником мяса, молока и древесины. Блокировав Таммерфорс и Тавосгус, русские войска закрыли для метрополии процентов на сорок первостепенные, важные поставки из финских земель. Пускай Або продолжает держаться, но в шхерах рыскают юркие бригантины и галеры России; не вступая с королевским флотом в открытое противостояние на море, они умудряются прерывать сообщение между портами, заставляя снаряжать конвои для охраны транспортов.

Заключение мира с Данией или Саксонией, вкупе с Польшей, позволит Швеции высвободить часть сил для войны с Россией, продержаться еще немного времени, до той поры, пока удача не соизволит явиться сиятельному шведскому монарху.

– Зови, – генерал устало откинулся в кресле, его веки слегка смежились.

– Господин генерал?

Дверь приоткрылась, в нее вошел плотного телосложения невысокий мужчина преклонных лет, если приглядеться, то в нем можно узнать давнего моряка, оставившего любимое занятие во имя достижения личных целей. Обветренное лицо моремана, обрамленное роскошными усами, внушало невольное уважение.

– О! Ульрих, какими судьбами? – генерал несказанно удивился, увидев знакомое лицо.

– А я думал, не узнаешь старого приятеля, – улыбнулся посланник королевского совета.

– Тебя, старого лиса, невозможно забыть, мой друг.

– Прям-таки и лиса…

– И какого лиса, самого матерого и битого жизнью! – Стенбок между тем выдвинул нижний ящик комода, достал темную бутылку и пару небольших серебряных кубков. Плеснул по паре темно-рубиновых капель на дно древних фужеров, после чего протянул один из кубков посланнику. – За встречу!

Тот с удовольствием пригубил чудный напиток. Даже графам не часто удается попробовать «Бургундское» – чуть ли не самое дорогое вино в мире.

– Что бы там ни говорили о французах, но толк в винах они знают… – Ульрих задумчиво повертел в руках кубок.

– Тут ты прав, эту бутылочку мне подарил маркиз де Ляферш. Честно сказать, ее я вожу с собой, скорее, как талисман и храню для подобных встреч, – генерал любовно погладил пузатую емкость и с великим сожалением убрал обратно в ящик комода.

– Она того стоит.

– Так чего хотят министры, дорогой граф?

Незаметно в кабинете появился адъютант Стенбока, принес непочатую бутыль вина попроще, пару кубков и легкой снеди: лучше беседовать в приятной обстановке. Генерал его словно и не заметил, как, впрочем, и посланник Королевского Совета. Вообще в шведской армии принято прислуживать, особенно это видно в отношениях адъютантов и высших офицеров. Вряд ли кто вспомнит, откуда взялась подобная традиция. С одной стороны, она вроде как и нужная, но если разобраться, то по сути адъютанты не нужны. Зато необходимы услуги, которые они оказывают офицерам, значит, проще оставить денщика или трех, к примеру, на довольствие самого генерала или полковника. Но шведы, как и остальные европейцы, большие консерваторы, менять вряд ли что-либо будут.

– Известно нам, что русский государь застрял на юге и почти все его войска сражаются с турками, даже корпус князя Долгорукого из Речи Посполитой вызвал.

– Ну и что? Это нам на руку.

– Конечно, но русские, воюя с Портой, не забывают и о нас, – задумчиво сказал граф Нивер. – Финляндия через год-два может вовсе оказаться закрытой для нас, единственное, что нас спасает – так это флот. У русских его нет и быть не может, ну, не считая их лоханок речных.

– Так в чем дело, друг? Сейчас Данию принудим к миру, а после и про саксонского курфюста не забудем. Ну а с Россией один на один воевать… – генерал поставил на стол кубок с вином, провел пальцами по дужке и горько сказал: – Бесполезно с ней воевать. Особенно теперь, когда армии у нас как таковой нет. В полках одни новобранцы, ветеранов осталась четверть от тех, кто был до Полтавы. Все мужи в земле лежат или в русских городах и весях томятся. Слышал я, будто царь им помилование обещал, если труд их достойным окажется.

– Царь Алексей обещал им нескорое помилование и даже свободный выкуп нашему королю предложил, а тот не согласился. Мол, солдаты, сдались добровольно, так пусть теперь гниют в русских болотах на каторге.

– Не хорошо это, – сквозь зубы тихо прошипел генерал. – Если к людям как к скотам относиться, то не долго и…

– Что не долго? – навострил уши посланник.

– Не долго без них остаться, – нашелся Стенбок.

– Тут ты прав, друг. Но не будем отвлекаться: Королевский Совет желает, чтобы датский король как можно скорее отпал от союза или на крайний случай был на долго нейтрализован, – граф Нивер поднял кубок, будто произнес тост.

– Это все? – брови генерала поползли вверх. – Ты, Ульрих, хочешь сказать, что проделал этот путь для подобной чуши?!

Стенбок, сохраняющий хладнокровие на поле боя, сейчас несколько забылся и повысил голос. Шутка ли терпеть изощренное издевательство над собой, пусть даже и от давнего приятеля? Граф Нивер ничего не ответил, загадочно хмыкнул и продолжил неторопливо пить вино.

– Что ты молчишь? Думаешь, я тупой солдафон, граф? Говори, зачем прибыл, Совету не по нраву мои победы? – успокоившись, потребовал Стенбок, барабаня пальцами по столу.

– Успокойся, друг, дело не в тебе. Но, может статься, что в тебе, смотря как к этому отнестись. Русский посол в Дании – князь Долгорукий – передал Королевскому Совету интересное предложение от царя.

– Какое такое предложение? – брови генерала слегка изогнулись. Стенбок не любил недомолвок и по-солдатски требовал от подчиненных ясности в разговоре, сейчас же дворцовые ужимки графа Нивера злили пуще удачной контратаки противника.

– Мир желает заключить царь…

– Ну, два раза королю нашему еще батюшка нынешнего царя предлагал заключить мир, но, как ты знаешь, московиты захотели откусить слишком большой кусок. Им, видишь ли, Лифляндию, Эстляндию, Ингрию и всю Карелию захотелось…

– Все так, но теперь обстоятельства изменились, так как король передал Королевскому Совету право принимать первичные решения, то министры решили послать для тайных переговоров облеченного доверием человека, – граф тонко улыбнулся.

– Хорошо, но я-то здесь причем? Или ты предлагаешь захватить русского посла и привезти к тебе?

– Боже упаси от подобного! Просто, ты единственный, кто должен знать о моей миссии, для остальных я придворный, проверяющий гарнизоны Померании, – терпеливо объяснил Стенбоку Ульрих.

– Не нравится мне это, – прекратив барабанить по столу, сказал генерал, глядя поверх головы графа.

– Напротив – это предложение сулит немалые выгоды. Пусть мы потеряем земли здесь, но сможем получить их в другом месте, – тихо засмеялся граф.

Он вообще был человеком жизнерадостным, старался смотреть в будущее только со светлой стороны, но не забывал и о реалиях настоящего. Не зря он год от года находился при дворе, умело лавируя между противоборствующими «китами».

На следующий день королевский посланник отбыл на проверку ближайших крепостей, взяв с собой кавалерийский эскадрон. Зачем ему понадобилась подобная охрана, никто из офицеров не знал, а спросить у командующего нельзя – не по чину вопрос. Поэтому уже вечером в офицерском клубе ходила байка о недалекости и напыщенности графа Нивера, пожелавшего чрезмерной помпезности для собственной персоны в заурядной поездке.

Ни один из офицеров так и не узнал, что в крепость граф не заезжал, предпочитая проехаться чуть дальше. В местечко Зуттен…

7 мая 1712 год от Р. Х.

Москва

Столичные улицы, только недавно окончательно сбросившие зимний панцирь, оживлялись. По-весеннему разыгравшееся солнце вселяло в сердца людей толику радости.

Первопрестольная, повидавшая на своем веку всякого, словно замерла в ожидании вестей с театров военных действий. Так получилось, что государю срочно понадобилось отбыть из армии: дела государственные важнее сиюминутного порыва. В конце концов, фельдмаршал, вкупе с почти полным Генштабом под боком, разбираются в армейских аспектах лучше царя Алексея. Да и чего скрывать, основная движимая сила и энергия ими уже получена, петровские артикулы и Воинский Устав проработаны, разосланы по полкам в виде тоненьких книжек в кожаном переплете: главный воинский документ должен быть надежно защищен от влияния непогоды, а по возможности и времени тоже.

Солдатские и кавалерийские правила мало чем отличаются друг от друга, не считая боевых действий. Недаром Петр Великий любил драгун. Они мобильны, обучены пехотным и конным экзерцициям, правда нет той монолитности, которая присуща четко разделенным полкам. Все же уделяя внимание определенному виду подготовки, добьешься много большего, нежели при распылении сил. Именно поэтому как таковые драгуны уже в течение пары лет не используются как пехотные части, все внимание уделено исключительно кавалерийской тактике и выучке.

Проводя малые реформы в армии и флоте, молодой царь поневоле опирался на гвардейские полки – лучшие из лучших, самые боеспособные и закаленные. Армейские и флотские чины, введенные еще отцом Алексея, остались без изменений, но сама структура армии несколько изменилась. Коренным образом менять строевые приемы во время войны не следует, однако, если раньше в плутонге были две дюжины солдат под командованием в лучшем случае трех унтер-офицеров, то теперь над каждой пятеркой солдат один командир – капрал. В итоге получаем на плутонг – сиречь взвод – пять командиров: четыре капрала и один сержант. Подобная структура мало того, что сильно раздувала нижние чины, так еще и несколько принижала капралов как командиров, теперь-то в подчинении у них людей меньше, а значит, и возможностей тоже. Однако в силу того, что за минимальную боевую единицу по Уставу принят взвод, все вопросы по применению и тактике отпадают сами по себе. Пускай отводным боем^[2] взвод сражаться не сможет, однако при случае сможет сдержать противника на важном участке. Также благодаря уменьшению количества подчиненных уровень подготовки рядовых в гвардейских полках заметно улучшился: что бы там ни говорили «гении европейской доктрины» – лучше иметь под рукой меньше хорошо подготовленных солдат, чем тупое необученное стадо. Так что оптимальная ячейка управления, несомненно, капральство! Капралы собственным примером обязаны демонстрировать рядовым отличную выучку и подготовку, не зря же повышение рядовых солдат, не владеющих грамотой и цифирью, разрешено Уставом до полноценного сержанта. Правда подняться дальше по служебной лестнице безграмотному унтер-офицеру невозможно. Повышение в чине после сержанта обязывает унтер-офицера иметь несколько большие способности, чем обладание воинским талантом. Чем больше чин – тем больше у его владельца проблем. Требуется быть грамотным человеком, чтобы справляться со всеми обязанностями собственными силами, не привлекая людей со стороны.

Во флоте же гвардейцев не было, а были морские витязи или просто морвиты, только вкусившие «прелести» службы в корабельных абордажных партиях. До развертывания и создания полноценного корабельного десанта дело пока не дошло, казна итак трещит по швам. Дыры пока еще удается заткнуть благодаря изворотливости прибыльщиков и свободных охотников на Урале и Яике, нашедших за последний год два месторождения россыпного золота. Правда мало кто знает, что командирам поисковых отрядов инструкции давал один из ближников царя.

Но проблемы государства затрагивают довольно маленькую группу лиц, в большей части напрямую заинтересованных в процветании страны: кто-то кормится от поставок в армию оружия и продовольствия, кто-то жаждет нагреть руки, и лишь малая толика людей радеет о пользе Отечеству…

Близился полдень, люди снуют по своим делам из одного конца города в другой, некоторые за день успевают объехать всю столицу не единожды: профессии у всех разные, так что ничего особенного в этом нет. Однако на фоне всеобщей сутолоки в Первопрестольной были места, где жизнь текла размеренно и умеренно: тут не бегают приказчики, служки не зазывают посетителей, не кричат разносчики снеди – в центре города давно установился подобный порядок вещей. Поселившиеся здесь купцы и дворяне не терпят сутолоки окружающего мира, предпочитая решать дела в уюте и спокойствии.