– Ой, ну снова вы преувеличиваете! Зовут-то как нашу студентку?

– Я не студентка, я уже выпустилась и активно ищу работу. Чон Сочжин.

– Прошу прощения. В маске все выглядят очень молодо. Приятно познакомиться.

– Еще у нее есть опыт работы в круглосуточном магазине. Вы вот знаете принцип «первым поступил – первым выбыл»?

– Кто выбыл? О чем вы?

– Это когда товары, у которых истекает срок годности, ставят на первые ряды прилавков.

– Ой, я этих ваших модных словечек не знаю. Камбо, вы, кстати, уже проверили сроки годности?

– К-как раз собирался.

– Так это нужно было сделать до привоза нового товара в восемь часов. Какой сейчас-то от этого толк?

– Сейчас тоже не поздно. Кстати, не все пришло.

Женщина, похожая на управляющую, разозлилась, и продавец поспешил ретироваться к стеллажам с товарами, однако та, что-то выкрикивая, направилась вслед за ним. Сочжин подумала, что они тоже похожи на парочку из «Тупого и еще тупее», и недавняя радость незаметно испарилась.

Вскоре управляющая вернулась, предупредила ее о почасовой оплате и объяснила основные правила работы в их магазине. Еще спросила, сможет ли Сочжин иногда выходить на замену в будни, раз живет недалеко. Девушка ответила, что придет, если будет свободна. Удовлетворенная ее ответом, госпожа О сказала приступать в пятницу с восьми утра и ушла в подсобку.

Итак, ее приняли. Правда, радости она совсем не ощущала, ведь ей предстояло работать с тем странным типом, который вечно сует нос не в свое дело, и женщиной с манией все контролировать. Радовало только, что в выходные не придется встречаться с ними лицом к лицу и благодаря подработке удастся наскрести себе средств на месяц жизни в Сеуле. К тому же из просроченных товаров можно будет что-то брать поесть. Хотя, конечно, неизвестно, сколько их остается в магазине с таким скудным ассортиментом. Сочжин лишь надеялась, что этот неотесанный тип, который неожиданно для себя узнал о принципе приоритета, и дальше будет забывать о сроках годности.

Как и ожидалось, работа в магазине совсем не выглядела как работа мечты: с первого же дня Сочжин преследовали абсурд и разочарование. Она привыкла взаимодействовать с покупателями, пусть даже порой и с проблемными, но тесное общение с коллегами и начальством было для нее в новинку.

В пятницу, в восемь утра, она сменила все того же чудака, который проводил для нее собеседование, но, к ее удивлению, он не спешил уходить домой. Сначала мужчина убрался на улице, затем протер газетами окна… Чем он тогда, интересно, занимался всю ночь? Может, это все специально, чтобы показать ей, как надо относиться к работе? От роящихся в голове мыслей Сочжин никак не могла сосредоточиться.

После уборки он достал из товаров, которые девушка собиралась выбросить, сет под названием «Сытный обед» и сел за уличный столик. От одного взгляда на этого мужчину, который тщательно пережевывал пищу, пока по его лицу тек пот, становилось дурно.

Сочжин надеялась, что после еды он точно уйдет домой, но не тут-то было. Вместо этого противный тип сел у барной стойки внутри магазина и принялся читать какую-то толстую книгу, название которой Сочжин не разглядела, однако отметила, что в век электроники это выглядело слишком старомодно. Да и в чем логика? Зачем в самую жару обедать на улице и прятаться в помещении, только чтобы почитать?

Пока девушка наблюдала за странным типом, зашел молодой человек и, поприветствовав его, о чем-то с ним заговорил. Выходит, раз этот продавец работает всего вторую неделю и к нему сюда наведываются знакомые, он и сам местный – так почему бы ему не пойти домой? Сочжин никак не могла понять ход мыслей этого мужчины.

И только когда стрелки часов пробили полдень, он взял из подсобки сумку и засобирался.

– До свиданья! Легкой работы!

– А почему вы ели на улице? Жарко же.

– Но если есть внутри, то будет запах. Это и покупателям не понравится, и для вас неудобство.

– Так ведь покупатели постоянно едят здесь заварную лапшу. Я привыкла.

– И все же лучше не злоупотреблять этим, я считаю. Забота – вещь хорошая. Ха-ха!

Похоже, он не совсем лишен такта, как ей показалось сначала. Немного успокоившись, Сочжин спросила его, как ей к нему обращаться.

– Меня зовут Хван Кынбэ. Можно просто Кынбэ.

– Но у вас на бейджике было написано «Хун Камбо». И управляющая так к вам обратилась.

– Да это просто шутка. Есть такой гонконгский актер – Саммо Хун Камбо. И меня с детства все так называют. Поколение постарше его знает. Даже управляющая стала так меня звать. А про Чоу Юньфата слышали? Или Энди Лау?

– Нет.

– Во времена моей молодости они были невероятно популярны, как сейчас актеры корейской волны. Чоу Юньфат! Энди Лау! Лесли Чун! Джеки Чан! Саммо Хун из них самый толстый! Ха-ха!

Ох, снова он пустился в воспоминания о юности… Сочжин уже успела пожалеть, что спросила.

Словно прочитав ее мысли, мужчина улыбнулся и сказал:

– В любом случае вы таких актеров не знаете, так что зовите меня Кынбэ.

Наконец Хван Кынбэ по кличке Хун Камбо ушел, и Сочжин с облегчением выдохнула, подобно ребенку, которого оставили дома одного. В животе заурчало – к счастью, управляющая разрешила брать списанную еду.

Сочжин подошла к ящику для просроченных товаров, но, к своему удивлению, обнаружила, что он пуст. Как странно. Да, этот Кынбэ или Камбо съел «Сытный обед», но там точно еще оставались кимпап, бургер и молоко… Похоже, он смел все. Да уж, вот тебе и «забота». В следующий раз Сочжин решила сразу отложить себе еды, как только придет на работу.

Был конец июля, и стояла невыносимая жара. Пожухла трава, а вместе с ней к этому моменту истощились и шансы Сочжин устроиться в хорошую компанию. На рынке вакансий остались лишь контент-агентства, издательства и компании, занимающиеся веб-платформами, – в общем, то, что почти не имело отношения к менеджменту. Однако и там Сочжин умудрилась провалиться еще на стадии проверки документов. Ее охватило отчаяние. Казалось, срок годности ее поисков тоже вышел.

Придя на работу в следующий раз, она первым делом отложила себе еды. «Сытного обеда» не было, зато остался «Мамин обед», второй в ее рейтинге лучших сетов. Сунув его вместе с бутылкой молока в рюкзак и застегнув молнию, Сочжин мысленно восторжествовала: «Теперь кому-то достанется только сэндвич или гамбургер. Что предпочтете, дорогой коллега?»

После пересменки Кынбэ, как водится, не спешил домой: он побродил среди прилавков, поправил товары и, стирая пот с лица, вымыл окна. После этого мужчина ушел в подсобку и вернулся с «Сытным обедом».

«Что? Где он его взял? Среди списанных продуктов его не было…»

Не обращая внимания на Сочжин, Кынбэ разогрел обед в микроволновой печи и снова сел за уличный столик. Поражение! Похоже, он успел припрятать сет еще до ее прихода. Вот же неприятный тип!

Вскоре зашел покупатель – мужчина лет пятидесяти в спортивном костюме, бейсбольной кепке и с маской, спущенной на подбородок. По правилам, Сочжин должна была попросить надеть ее как следует, но долго сомневалась, промедлила, и мужчина успел скрыться среди стеллажей с товарами. Теперь она колебалась, сделать ли замечание, когда он придет рассчитаться, ведь, судя по его виду и взгляду, перед ней очередной проблемный покупатель.

Не успела она принять решение, как он оказался у прилавка. Маска все еще защищала его подбородок, а не рот и нос. Выбранную упаковку конфет и шоколад гость небрежно бросил к кассе, а карту и вовсе швырнул в продавца. Сочжин ощутила, как внутри закипает гнев.

– Извините, но вам следует поправить маску.

– Чего?

– Это распоряжение правительства. На двери есть объявление…

– А ты что, правительство? – язвительно спросил мужчина.

Похоже, вчера он выпивал, потому что его лицо в мгновение раскраснелось, а из неприкрытого маской рта разило перегаром.

Набравшись смелости снова поработать продавцом, Сожчин решила твердо и уверенно противостоять проблемным покупателям, однако отвратительный взгляд мужчины обескуражил ее, и она застыла на месте.

– А ты, вообще, кто такая, чтобы указывать мне? Продавщица? Думаешь, маска спасает от ковида? Наивная!

– Я…

– Что «я»?

– Я вынуждена попросить вас удалиться. Рассчитать вас тоже не смогу.

– Да ты кем себя возомнила?! – возмутился посетитель, сделав вид, что замахивается.

От испуга Сочжин замерла, но в следующий миг раздался раскатистый смех.

– Дурочка совсем! Думала разозлить меня и потом стянуть компенсацию? Хо-хо!

То есть он не хотел ударить ее, а просто так издевается… У Сочжин совсем испортилось настроение.

В этот момент открылась дверь и зашел Кынбэ. Без маски: видимо, потому, что обедал.

– Кх, мужчина! – сказал он, положив покупателю руку на плечо.

– Чего тебе?

– У меня, похоже, «корона»… Кх-кх. Вызови скорую, пожалуйста. Кх-кх… Задыхаюсь…

– Эй! Совсем, что ли?! – возмутился тот, схватив карту и попятившись.

– Помоги мне. Кх-кх… С-скорую, прошу. Кх-кх, – не отставал Кынбэ, дыша прямо на него.

Когда покупатель наконец в ужасе схватился за маску, чтобы натянуть ее на нос, Кынбэ внезапно вцепился в него обеими руками. Растерявшийся мужчина оцепенел, не зная, что делать с грузным «больным», который был на голову выше его и вдруг повис на нем.

– Ох, дышать не могу! Кх-кх… Помоги!

– Псих! Отойди от меня! – оттолкнул его гость и бегом покинул магазин, а Кынбэ, издав странный звук и прикинувшись зомби, последовал за ним.

Опешив от удивления, Сочжин молча наблюдала за развернувшейся перед глазами сценой. Актерские способности коллеги поразили ее настолько, что она сама едва не поверила в его болезнь и превращение в зомби. Спустя некоторое время Кынбэ вернулся, и на этот раз уже в маске.

– Я преподал ему урок!

– Спасибо, что прогнали его…

– Такие негодяи обязательно подцепят что-нибудь. Поэтому, если будут докучать вам, просто громко покашляйте – они сразу же приходят в себя и сами надевают маску. Вчера заходил тут один нетрезвый, так я настолько громко кашлянул, что он от испуга аж протрезвел. Ха-ха!

– Спасибо, буду знать.

Кынбэ изобразил рукой что-то наподобие жеста «окей» и вернулся к своему столику с едой, оставив растерянную Сочжин наедине со своими мыслями.

– Сочжин, сегодня остался салат с авокадо, – радостно объявил ей Кынбэ перед уходом, так, будто это деликатес.

Она, конечно, любила авокадо, но тот как-никак был не первой свежести. Кынбэ, казалось, даже не допускал, что она могла так подумать. Редкостный оптимист. Совершенно не догадывался, как раздражает, когда заводит эту свою пластинку о «А в наше время…».

Такими людьми все пользуются. Вот даже, например, управляющая: вечно заставляет Кынбэ что-нибудь чинить. Одна старушка уговорила его помочь донести ей сумки до дома, а сегодня он даже собрался помогать с ремонтом в каком-то мясном ресторане.

Сочжин, казалось, распознала его натуру: он слабохарактерный. Такие, как он, которые вечно всем глупо улыбаются и шутят, – слабаки. По мнению Сочжин, привыкшей быть практичной и осмотрительной, это самое неприятное, что может случиться с человеком в обществе. Глядя на Кынбэ, она решила, что точно такой не станет.