№ 6. «Элен»
Территория: Кампус
Подражание людям

Определение: Шанайский пир – процедура поимки нарушителей закона в порту Шосс на Джелида-ден.

Дул прохладный ветер. Игривый, ласковый, он не срывал платка с головы, только дарил приветственные прикосновения. Под ногами расстилалась серая брусчатка, а яркие лучи солнца освещали окружающее нас величие. Величие – именно так можно было описать одним словом это место. Оно огромно и прекрасно!

Вокруг гудела жизнь: толпы эфилеанов спешили по своим делам, издалека доносились крики и какие-то хлопки – звуки, как во время тренировки. Как выяснилось, эфилеаны разных видов жили здесь бок о бок, работали, учились, тренировались и отдыхали. Белые стены Кампуса скрывали внутри самый настоящий людской город, который населяли порождения природы.

«Брату здесь понравится!»

Мы, эфилеаны, могли находиться и в мире людей. Однако, расхаживая по городским улицам, всегда выделялись повадками, одеждой, а волки и ведьмы так еще и запахом: от одних несло тиной и болотом, сколько их ни мой, от вторых – собачьим запахом и потом. К тому же жить среди людей было противозаконно: люди и эфилеаны могли находиться вместе только на таких нейтральных территориях, как Шосс. В людских городах эфилеанов по закону быть не должно.

Но здесь по улицам расхаживали огромные смуглые эфилеаны земли, в переулках можно было заметить бегущих эфилеанских волков, а центральную мостовую очищали эфилеаны воздуха простыми движениями рук, словно дворники без метел. Эфилеаны воды лениво поливали цветочные клумбы, а ночнорожденные носили тяжелые строительные балки и другие неподъемные материалы.

Кирпичные и деревянные здания, смотровые, базары, пабы, зеленые зоны – все, как у людей. Несмотря на то что эфилеаны по зову природы отвергали человеческие технологии, какую-то часть их изобретений мы все-таки использовали в быту. Хотя Кампус явно не дотягивал по уровню цивилизации до бетонных джунглей – больших городов. Атмосфера здесь напоминала поселения людей столетней давности: по улицам вместо машин ездили кареты с запряженными лошадьми, некоторые деревянные сооружения пахли затхлостью, а на паре перекрестков, что мы успели пройти, воняло канализацией, как и в те годы.

– Берегись! – крикнул смотритель, резко дернув меня за рукав. Я пошатнулась. Мимо нас, словно дикий порыв ветра, промчался посыльный эфилеан с сумкой, набитой письмами. – Смотри по сторонам! Посыльный смотреть не будет – сразу снесет. У него строгое расписание, – добавил он, и я заметила, что речь смотрителя имела явные оттенки арианского шипящего языка, но и местный давался ему хорошо.

– А что, телефонных будок тут нет?

– Нет. Дон не стал настолько уподобляться людским изобретениям.

Смотрители, что-то вроде местных полицейских, стояли в голубой форме на постах. Детали костюма – черные пуговицы, высокие стоячие воротники и бархатные вставки на манжетах – выглядели вполне солидно. Статно. Смотрители сразу выделялись на фоне жителей, создавая ощущение порядка на оживленных улицах. В основном на постах я успела увидеть гигантских эфилеанов земли и темных жнецов. Это было ожидаемо: жнец, воплощающий саму смерть в эфилеанском обличье, заставлял дрожать живых от одного своего вида так же, как и верзила-камнекрушитель.

– Инар сто девятнадцатый! – крикнул мой сопровождающий одному из смотрителей. – С тебя мховые настойки, не забудь!

– Двести восемьдесят шестой, – крикнул тот в ответ, помахав рукой. Форма небесного цвета была ему явно велика – рукава болтались ниже кистей. – Я все равно перепью тебя! – Инар кичился перед другими стражами.

– Ну да, ну да.

– Шита́а со ба! ^[5]

– Шита́а со ба шта! ^[6] Мелюзга. – Мой сопровождающий смачно харкнул на брусчатку и тут же словил угрожающий взгляд эфилеана воды, вероятно, дежурного уборщика.

Наблюдая за атмосферой прошлых столетий, я с ноткой грусти осознала, что такое человеческое изобретение, как черно-белый телевизор, который я видела в Шоссе, здесь, вероятно, отсутствовало. Но с этой мыслью я почувствовала необъяснимую тревогу. Все здесь было и без того слишком человекоподобно.

«Топь его… Кампус населяют не люди, а эфилеаны, потому… уж слишком красиво. Пусть даже и без телефонных будок и телевидения».

– Привыкнешь. Мы все привыкли к этому. – Мужчина заприметил, как я рассматривала округу, и снова недовольно дернул меня за рукав.

Мы поспешили выполнить все пункты из проходного списка, соблюдая такое количество формальностей, будто я вступала в какой-то шпионский отряд. И все шло по плану, пока наш спешный путь не прервал рев, доносящийся со стороны жилых построек. Туда мигом кинулись два дежурных смотрителя, но никто из прохожих, кроме меня, даже не обратил внимания на крик.

– Что случилось? – спросила я у сопровождающего.

– Не смотри, – сквозь зубы пробурчал он, подталкивая меня, вынуждая продолжить путь.

Вскоре из-за угла выволокли двух искаженных эфилеанов. Шосс… Они были изуродованы химией ведьм. Мутация тела – побочные действия гнильных отваров. Руки одного из эфилеанов покрывали синие волдыри, половина из них кровоточила гнойной слизью. Второй захлебывался пеной изо рта.

– Я сказал: не смотри, – уже грубее повторил сопровождающий.

– Их отравили! Нужно помочь.

– Смотрители делают свою работу.

Снова раздался рев. Искореженный эфилеан неистово верещал, почесывая волдыри и цепляясь трясущимися руками за смотрителя, пока тот волок его по брусчатке.

– Черный рынок заплатит за это! – рявкнул второй, пока смотритель заламывал ему руки.

– Про что они говорят? – пытливо спросила я.

Смотритель нахмурил лохматые брови и возмущенно закричал:

– Да сколько еще повторять, дикарка? Не смотри туда и не задавай вопросов.

– Но они ведь горожане!

Состояние искореженных эфилеанов ничуточки не смутило смотрителя. Его поведение вызывало не меньше вопросов, будто он видел такое каждый день.

– Арейна Шаата́… ^[7] – прошипел смотритель. – Слушай меня и не связывайся с мусором из подполья, чтобы подобного не произошло и с тобой.

Крики стихли, нарушители порядка скрылись с глаз с эскортом в форме, и мы продолжили путь, однако тревожное послевкусие от увиденной картины осталось где-то в подкорке.

Смотритель рассказал про базовые правила города. По закону Кампуса прибывшие сюда получали скромное жилье и небольшую сумму на первое время. Новичку давался месяц, чтобы позаботиться о своем рабочем месте.

– У нас дел невпроворот, – бурчал эфилеан. – Нужно зайти в штаб своего вида и заполнить анкеты. Далее, попав в списки, новобранец должен найти свое место – город не смог бы вырасти до таких размеров, питаясь одним энтузиазмом Дона и его желанием мира. Каждый вносит свой вклад, так что не затягивай с адаптацией.

– Когда пойдем?

Он достал часы на цепочке и недовольно выдал:

– Завтра. В штаб уже не успели. Больше пялься на прохожих, так вообще неделю провозимся!

* * *

Поднявшись на седьмой этаж жилой постройки, смотритель распахнул дверь квартиры.

– Располагайся, – по-хозяйски сказал он, заходя вместе со мной.

Все было скромно: небольшой коридор, стены пастельных тонов, кровать, кресло, шкаф, старая печь вместо плиты.

По словам смотрителя, у земных элементалиев в домах находились рассады и оранжереи. У элементалиев воздуха на окнах были установлены ветряные мельницы, которые они использовали, чтобы экономить на электричестве. Несложно предположить, что в домах элементалиев воды не было кранов.

В воздухе витал запах свежей краски, сваренной ведьмами. Я провела рукой по шершавой стене.

– Еще не отпустила хватка Бездны страха? – полюбопытствовал мой сопровождающий.

– Да. Будто это все не взаправду, и в любой момент сюда кто-то вломится и начнется резня.

– Мои прошлые эфилеаны говорили так же. Все как один. Некоторые даже падали на колени посередине комнаты и заливались слезами.

– Джелида, тебя это забавляет? – я бросила на него осуждающий взгляд.

– Нет. Но мне это кажется диким. Многие смотрители не покидают стен белого города с его основания. Мы забыли, что значит быть животными. В открытом мире есть бог – природа, в Кампусе мы отказываемся от прошлого бога и принимаем нового – Дона.

– Дон – барьер, пусть и в преклонном возрасте. Глупо называть богом обычного эфилеана.

– Местные так не считают.

Больше смотритель не придирался к моим словам. Он сообщил время завтрашней встречи и молча ушел, оставив меня знакомиться с новым жильем.

Опустившись в мягкое и скрипучее кресло, я рассматривала стены и мебель, вдыхала новые запахи. Словно животное, которое пыталось приспособиться к новому убежищу. В комнате не было свечей, вместо них – керосиновые лампы, на подоконнике стоял горшок с декоративным растением, а на окнах висели шторы из ведьминских тряпок.

«Мой новый дом», – подумала я, и легкое тепло разлилось где-то в груди. Мой новый дом. Ведь пару мгновений назад мне позволили так назвать это место.

После суетного дня я растянулась на кровати, поглаживая непривычно мягкое одеяло. Оно не пахло убитой дичью, швы ровные, ткань свежая, не потертая временем.

Я прикрыла усталые веки, однако вместо блаженной темноты меня посетил жуткий сон:

«…Влажное темное помещение, будто бункер. Здесь пахло сыростью и гнилью, но не той, что исходит от ведьм, скорее, гниль трупных остатков и кислый запах забродившей человеческой химии. Палитра зловония щипала нос. Приоткрыв глаза, я увидела зал, напоминающий лабораторные катакомбы, в центре разместилась огромная колба с водой, которая тянулась от пола до самого потолка, а в ней томилось хрупкое, худое и скукоженное тело беловолосого эфилеана с нездоровым оттенком кожи. Он, в дыхательной маске, бесформенно парил в воде, не открывая глаз, точно пребывал в глубоком сне.

Я попыталась подойти поближе и разглядеть незнакомца, но лаборатория будто растянулась, колба отдалилась, а эфилеан в ней остался неузнанным.

В тот же миг в моей голове прозвучал его голос:

– С л у ш а й…м о и…с л о в а…

Эфилеан сделал пару еле заметных телодвижений, словно пробудился ото сна, но все еще не раскрыл таинственного лика.

– С о п р о т и в л я й с я…м е р т в ы м…и…н е…в и н и…с е н с о р а…с…м е т к о й…к о т о р о г о…п р о к л я н е т…в е д ь м а…»

* * *

Утро началось с жуткой головной боли и мыслей о сне. Однако времени на размышления не оставалось: настенные часы почти пробили полдень! Спешно собравшись, я выбежала на улицу. Предвкушение адаптации было тревожным, но желанным. Солнце и уличная повседневная суета безмолвно поприветствовали своего нового жителя – меня!

Когда я встретила свой щетинистый и извечно недовольный эскорт в форме, мы поспешили закончить бумажные дела и, пролетев огромную башню смотрителей, оказались у штаба элементалиев.

Внутри штаб походил на муравейник. На проходном пункте смотритель достал из кармана голубых брюк деревянную тонкую дощечку размером в пол-ладони с выбитым номером и какой-то надписью. Блондинка на посту подняла на нас сонные глаза и махнула рукой, разрешая пройти.

Мы поднимались по лестнице, проходя административные отделения. Работа кипела в каждом углу.

– Каждый этаж отвечает за свою часть, – пояснил смотритель, – мы прошли главный отдел продовольствия, учебный комитет, отчетный пост посыльных элементалиев.