– Я рассказал тебе, что покинул семью, чтобы найти Кампус. – Эфилеан земли поднялся с тряпок и уселся, поджав ноги. – Какова твоя цель?

И тут меня окутал страх быть раскрытой и в то же время невероятное желание сказать правду. Раскрыть себя. Выговориться тому, кто, как и я, отвергал мир эфилеанов, поддавшийся Бездне страха. Но здравый смысл взял свое, не дав совершить роковую ошибку, и я начала обыденную игру:

– Я должница влиятельной личности.

«Ложь».

– Влиятельный посол эфилеанской власти поручил мне важное задание, и я провалила его. Теперь за мной охотятся приближенные совета.

«Ложь».

– Кампус – единственное место, куда я могу податься.

«Ложь».

– Я занимала высокую должность на службе исполнительной власти Джелида-ден.

«Ложь».

– В Кампусе не действуют законы внешнего мира. Там я смогу скрыться.

С каждой фразой мне казалось, что к горлу подступала рвота. Каждый раз новая история. Новая ложь.

Я мечтала, что настанет день, когда я смогу рассказать правду. Когда позволю себе быть собой.

– Мои родители очень строги, как и твои.

«Ложь».

– Дедушка и бабушка тоже верующие.

«Ложь».

– Я убежала, покрыв их позором.

«Ложь. Ложь. Ложь. Все чертова ложь».

Меня тошнило от самой же себя из-за того, что всю свою гребаную жизнь я рассказывала истории, не принадлежащие мне. Самозванец в платке. Безликий скиталец.

– Значит, ты бежишь в Кампус, чтобы избежать участи, уготованной тебе семьей?

Услышав вопрос, я должна была сказать «да» и приплести еще пару несуразиц для красоты истории. Но вместо этого, задыхаясь от собственной застоявшейся многолетней лжи, из меня вырвалась правда:

– Я бегу в Кампус, чтобы раскрыть свое существование, позволить себе быть собой.

Элементалий земли недоуменно насупил густые брови, вероятно, не уловив смысла сказанных мной слов.

– А еще мне нужно стать принятой, и тогда белые ублюдки снова покажутся и расскажут, что с моим братом, – снова невинное откровение сорвалось с губ. – Не имею ни одной чертовой идеи, почему белые спины забрали его. Ни меня, ни человеческих родителей, а беловолосого сенсора. – Я погладила себя по платку, точь-в-точь повторяя движения рук Дела. – Стражей эфилеанской власти вовек не сыщешь. Они как призраки – неуловимы. Но… для встречи с ними есть одно условие: меня должно принять эфилеанское общество. А в Кампусе царит равноправие, так что, думаю, эфилеанов там достаточно, поддержкой парочки уж точно заручусь! – воодушевленно закончила я и, поймав заинтересованный взгляд Арейника, тут же буркнула: – Отвернись. Я не могу уснуть, когда на меня смотрят. Как под прицелом.

Он лишь недовольно хмыкнул, плюхнулся в тряпки и, повернувшись на другой бок, больше не заводил ночных бесед.

Когда я сказала правду, появилось ощущение, будто с шеи спала невидимая удавка лжи, давившая с ранних лет. Оказавшись в Кампусе, при всех сняв платок с головы, я точно так же сорву удавку и разрешу себе быть эфилеаном огня.

«Безликий потомок снимет маску, раскроет правду и обретет желанный настоящий лик!»

Закрыв глаза, я блаженно представила белый город. Представила, как красные волосы открыто развеваются на ветру. Вообразила, как восхищенно эфилеаны смотрят на огонь в моих руках, как в один день снова увижу брата и тот, оказавшись в Кампусе, наконец узрит, как общество эфилеанов смогло принять в свои ряды потомка огня. А после его лицо тронет теплая улыбка. Как в детстве.

Усталость после дороги взяла свое и, прервав буйство сладких фантазий, погрузила меня в сон.

«…Чернота. Вокруг ничего. Бездонное пространство. Ни звука. Ни света. Я стояла на черном полу, однако, посмотрев вниз, увидела лишь пустоту. Бездна. Не та, что окутала страхом весь эфилеанский мир. Это черное пространство не вызывало чувства тревоги. Будто я была здесь уже много раз.

– Белый город – клетка лжи. Правда снаружи, – прозвучал незнакомый голос. Сиплый. С придыханием. Неприятный.

Я открыла рот, но из него не вырвалось ни единого слова. Будто чернота сжирала любые звуки, кроме странного голоса.

– Когда-то в прошлом мечты чистой души уже сожгли чье-то огненное невинное сердце. А ты идешь по той же кривой тропе. Желание обрести свой настоящий лик среди лицемеров… Какой вздор. В Кампусе сидят эфилеанские животные, что носят маски людей. Красивый город, внутри которого живут демоны.

– Подожди! – наконец прорвался мой крик, и пространство стало пропускать светлые лучи сквозь черноту пустоты.

– Мы не злодеи в этой истории. Лишь желаем законного возмездия. Знаем правду, что уничтожила огонь… Знаем ответы…

– Так говори, сипящий безликий, раз приперся в сон.

– Ответы лежат в открытом мире. В белом городе, куда ты спешишь, их нет…»

* * *

Рассвет приветствовал нас колючим и леденящим сквозняком, тянувшим из всех щелей деревянной лачуги.

«Мы выжили…»

Из-за испарений отравленных земель невыносимо болела голова. У элементалия земли даже покраснели глаза.

«Шосс… Но мы выжили!»

Арейник обмолвился, что во сне я разговаривала и просила кого-то подождать, но ему пришлось разбудить меня, так как в районе заброшенного дома появились эфилеанские волки. Только ведьмы могли противостоять им. Эфилеаны стихий для хищников – живой обед.

Когда мы покинули пристанище ведьм, солнце одарило нас мягкими лучами, позволяя согреться. Дорога заняла намного больше времени, чем мы ожидали. Эфилеан замедлял ход, поддавшись усталости. Часы дороги иссушили наши глотки. Родниковой воды найти так и не удалось. Да и искать особо не было времени – мы слишком долго пробыли на гнильной земле, где отрава витала в воздухе, впиталась в почву, покрывала тонким слоем ягоды и грибы.

За все время в дороге инстинкты так и не притупились, межвидовое напряжение сопровождало нас на всем пути.

Вдруг на горизонте начало появляться что-то белое, напоминающее высокие стены.

«Кампус… мать твою джелийскую, это белый город!»

– Арейна… – благоговейно прошептал мой ходячий транспорт, узрев стены, и здоровенное сердце Арейника застучало так сильно, что било о ребра, отдаваясь яркой пульсацией по груди.

Да и у меня от изумления дух перехватило! Предвкушение накрыло с головой. Но был и страх. Страх быть непринятой из-за прошлого. Куда бы ни привела меня дорога, оставленный после себя огненным подвидом черный шлейф истории волочился следом.

«Черта с два! Я буду принята городом! Увижу брата! Когда-нибудь эфилеанские предрассудки разрушат чью-нибудь жизнь. Но не мою».

№ 4. «Элен»
Территория: Проходной пункт Кампуса
Экзамен

Определение: Топь – огромный болотный участок земли на Джелида-ден. Занимает 1/4 всей площади материка. Место является самымбольшим пристанищем для представителей ведьм.

Преодолев последние метры, Арейник спустил меня на землю, и мы оба оказались у входа в город.

Гигантские белые ворота были под стать стражам – огромным эфилеанским верзилам в голубой форме. Нас обыскали, затем задали пару свободных вопросов: кто мы, откуда и зачем явились к порогу белой обители. А после связали наши руки веревками, напоминавшими ведьминские путы, и, дождавшись подкрепления, провели внутрь.

* * *

Для вступления в белую обитель нужно было следовать всего двум правилам.

Первое: чистое сердце.

С этим все просто: эфилеан должен иметь благие помыслы – желать мира и отказаться от мести за вековые конфликты и кровные неурядицы кланов. А для этого нужно было следовать второму правилу: отныне эфилеан будет жить не с подобными себе существами.

В здравом уме ни один эфилеан никогда не согласился бы на такое. Это то же самое, что прийти к своему врагу и самолично протянуть нож, чтобы тот с удовольствием перерезал тебе глотку.

Людской разум никогда не поймет смысла этого правила. На их языке это звучало бы как принятие «других рас». Но даже учитывая тот факт, что люди могут разговаривать на других языках, выглядеть по-разному, они – часть единого мира. Человек не испытывает инстинктивного страха при виде того, кто имеет другой цвет кожи или говорит на другом языке.

В мире эфилеанов все иначе: если ты отличаешься, значит, чужой, а чужак – всегда угроза.

Убей – или будешь убит – принцип выживания как животных, так и эфилеанов.

* * *

Ворота закрылись.

Мы шли небольшой группой. Арейника почему-то увели в другой проход. Рядом со мной шагали еще трое странников, которые присоединились к нам, когда подошли другие стражи. Эти трое – девочка, лохматая женщина и великан казались не менее подозрительными. Девочка была жутко чумазая, великана почти не удалось разглядеть – он оказался полностью замотан в лохмотья, все тело и голову покрывала ткань, а вот женщина точно являлась лесной ведьмой. Об этом говорил ее внешний вид: рваная синяя юбка в пол в грязных земляных пятнах, платки, обвивавшие бедра, кожаная куртка ручной работы. Голову «украшали» неаккуратные свалявшиеся рыжие дреды, а руки с отросшими ногтями оплетали браслеты из стеблей.

Все ведьмы выглядели неопрятно. Ничего особенного. По коридору она шла босиком, вероятно, обувь изъяли на входе. В подошве либо в стельке могли быть спрятаны отравленные иглы – старый трюк гнили.

Каждый по виду был измотан долгим скитанием.

Все трое имели измученный взгляд.

«Интересно, у меня сейчас такие же глаза?»

Мы все одинаковые. Мы – скитальцы. Те, кто, вкушая острый страх неизвестности, все же сохранил рассудок, – эфилеаны, желающие отречься от кровопролития.

Мне еще не удалось увидеть улицы белой обители, но уже у главных дверей стало понятно, что Кампус был не каким-то пристанищем, а огромным городом. Город, где больше не придется перед сном думать о том, что эта ночь может оказаться последней. Странно, что белую обитель называли «Кампусом»…

Следуя по коридору, я услышала чей-то шепот: ведьма что-то неразборчиво бормотала под нос.

Нужно срочно сказать об этом страже.

Я потянулась к сопровождающему, как вдруг расслышала из уст ведьмы одно слово:

– Amen.

«Показалось, что ли?»

Порождения магии никогда не воспринимали ни одно вероисповедание. Оно и понятно: наша природа противоречила религии людей. Эфилеанский бог един. По общепринятой теории все мы – дети леса и создания природы. Природа и есть бог. Хотя в ходе эволюции на разных материках к единому богу эфилеаны стали обращаться по-разному: на Арейна-ден – через шаманские дожди, на Монс-ден – пролитой кровью, на Джелида-ден – жертвоприношениями и так далее.

Наконец коридор был пройден, мы подошли к коричневой двери в стене. В комнату заводили по одному. Первым на тест отправился гигантский мужчина. Ему пришлось присесть, чтобы пройти сквозь проем.

Дверь со скрипом закрылась.

Фантазия вмиг разыгралась, заставляя гадать, что там происходило. Где-то внутри возникло нервное напряжение. Но прошла от силы пара минут, и мужчину вывели из комнаты. Кажется, здоровяк прошел тест: ему развязали руки и повели по другому коридору.

Сердце сжалось. Дверь снова распахнулась, и стражник с невозмутимым видом провел ведьму внутрь.

Кандидатов осталось двое: я и девочка. Ребенок, может, лет шести, не больше, но ее лицо, как у маленького бойца, было наполнено непоколебимой решимостью перед испытанием. Подобной стойкости позавидовал бы любой взрослый, особенно я.

Вновь прошла пара минут, затем десять. В итоге, по ощущениям, ожидание затянулось на полчаса. Вдруг в закрытой комнате раздался звук удара обо что-то твердое, последовал крик. Ведьма выкрикивала непонятные слова на монсианском языке.

Резкий грохот двери, и следующее, что мы узрели, – как крепкий сопровождающий вылетел из комнаты, схватил за дреды разъяренную женщину и поволок по полу. Она барахталась и надрывно выкрикивала монсианские проклятия до конца коридора.