Внешне король очень напоминал своего младшего брата Ричарда Нормандского – такой же высокий светловолосый и красивый, как все Плантагенеты. Однако обоих братьев разделяли целых десять лет, и разница эта давала о себе знать. Король был на несколько лет моложе лорда Дарси, однако избороздившие его лицо морщины делали его старше.

– Подымитесь, милорд, – с улыбкой разрешил его величество. – Вы ведь действительно вошли с пистолетом в руке?

– Да, ваше величество. – Лорд Дарси плавно поднялся на ноги. – Приношу свои извинения, сир.

– Не извиняйтесь. Ничего другого от человека, наделенного вашими способностями, я и не ожидал. Прошу, садитесь. Нам никто не помешает, об этом позаботится миледи Дартмурская. Благодарю. У нас появилась проблема, лорд Дарси.

Следом за Дарси король опустился в кресло напротив него.

– Отбросим на время различия в титулах, – сказал король. – Слушайте меня и не перебивайте, пока я не расскажу все, что знаю. Вопросы зададите потом.

– Да, сир.

– Очень хорошо. У меня есть для вас работа, милорд. Я знаю, что вы в отпуске, и мне очень жаль нарушать ваш досуг, – однако это дело требует самого пристального внимания. Вам наверняка известно о деятельности так называемого священного Общества древнего Альбиона.

Это было утверждение, а не вопрос. Лорд Дарси, как и любой другой офицер службы королевского правосудия, знал об Обществе Альбиона, представлявшем собой не просто тайную организацию, но языческую секту, отпавшую от христианской церкви. Согласно известной ему информации, его члены занимались черной магией, особым образом почитали природу и утверждали, что их убеждения восходят к друидам доримского времени. Общество это после известного периода терпимого отношения к нему в прошлом веке затем наконец попало под запрет. Некоторые утверждали, что оно существовало все века, прошедшие после победы христианства, и позволило себе показаться на глаза общественности только в легкомысленном девятнадцатом веке, другие называли эту претензию на древнее происхождение ложной и утверждали, что на самом деле оно было учреждено лишь в 1820-х годах эксцентричным и, быть может, слегка безумным сэром Эдвардом Финнели. Вполне вероятно, что отчасти верными были обе версии.

Причиной запрета послужила не скрываемая ими пропаганда человеческих жертвоприношений. Отвергнув учение церкви, утверждавшее, что принесенная на кресте жертва навсегда отменила любые приношения человеческих жизней, Общество настаивало на том, что в опасные для страны времена сам король обязан умереть ради блага своего народа. Свидетельство, утверждавшее, что Вильгельм II, сын Завоевателя, был убит «стрелой, пущенной» одним из своих людей ради именно этой цели, добавляло авторитета версии, утверждавшей древность Общества. Считалось, что Рыжий Уильям Руфус и сам был язычником, поэтому охотно пошел на смерть – однако ни один из современных англо-французских монархов вряд ли последовал бы его примеру.

Изначально одно из основных положений этой странной веры требовало, чтобы жертва жертвоприношения приняла смерть охотно, даже с радостью, простое убийство было бы бесцельным и неэффективным. Однако усиливавшиеся трения между Империей и королевством Польским изменили политическую обстановку. Пришло время бедствий, объявило Общество, и король должен умереть, хочет он того или нет. Свидетельства указывали на то, что подобные идеи осторожно внедряли в Общество агенты самого короля Казимира IX.

– Сомневаюсь, – проговорил король Джон, – что Общество представляет собой реальную угрозу для правительства Империи. Для этого в Англии, попросту говоря, не хватит фанатиков. Однако король может пасть жертвой одинокого убийцы – особенно фанатика – с той же легкостью, как и любой другой человек. Я отнюдь не считаю свою персону незаменимой для Империи; если бы моя смерть безусловно облагодетельствовала наш народ, я прямо сейчас отправился бы на плаху. Но пока я еще не сомневаюсь, что мне неплохо еще какое-то время пожить.

Должен отметить, что мои агенты успешно проникли в Общество и свидетельствовали, что не существует даже намека на реальную организованную попытку моей ликвидации. Однако теперь возникло новое обстоятельство.

Сегодня утром, незадолго до семи часов, скончался его милость герцог Кентский. Сие событие нельзя назвать неожиданным. Милорду было всего шестьдесят два года, однако здоровье его в последние годы заметно ухудшилось, а в недавние три недели состояние резко пошло под уклон. Мы вызвали лучших целителей, однако преподобные отцы заключили, что если человек сам решил умереть, церковь ничего сделать не может.

Ровно в семь утра придворный краснодеревщик герцога вошел в свою мастерскую забрать гроб, приготовленный им для его милости. Однако тот был занят – в нем лежало тело лорда Камбертона, главного следователя герцогства Кентского. Его закололи, a тело выкрасили в синий цвет!

Глаза лорда Дарси сузились.

– Нам пока неизвестно, – продолжил король, – как давно был убит лорд Камбертон. Возможно, его тело обработали фиксирующими чарами. В последний раз его видели в Кенте три недели назад, когда он отъезжал на отдых в Шотландию. Пока мы еще не знаем даже того, доехал ли он вообще до места своего отдыха, хотя мне вот-вот должны доложить об этом по телесону. Вот что мне известно в данный момент. Будут ли вопросы, лорд Дарси?

– Нет, сир.

Нет смысла задавать королю вопросы, на которые точнее ответят в самом Кентербери.

– Мой брат Ричард, – продолжил король, – высоко ценит ваши способности и отзывался о вас только в положительном свете. Я полностью доверяю его суждению, прекрасно подтвердившемуся в прошлом январе вашим успехом в деле «Атлантического проклятия». Мои личные агенты, впустую потратив несколько месяцев, так ничего и не обнаружили, в то время как вы всего за два дня проникли в самое сердце заговора. Посему я назначаю вас следователем Высшего Рыцарского суда по особым делам.

Передав лорду Дарси документ, извлеченный из внутреннего кармана сюртука, король продолжил:

– Я прибыл сюда инкогнито, потому что не желаю, чтобы о моем личном интересе к этому делу стало известно. Пока что публике объявили, что им рутинным образом занимается лорд-канцлер. Я хочу, чтобы вы отправились в Кентербери и установили, кто и по какой причине убил лорда Камбертона. Я этого не знаю, но хочу, чтобы узнали вы.

– Для меня это честь, сир, – проговорил лорд Дарси, убирая в карман документ на новую должность. – Ваше желание для меня закон.

– Отлично. Поезд в Кентербери отходит через час и… – его величество взглянул на наручные часы, – … семь минут. Успеете?

– Безусловно, сир.

– Прекрасно. Я распорядился, чтобы вас разместили во дворце архиепископа – так будет проще, да и тактичнее, чем просить родных герцога принять вас. Его милость архиепископ знает, что я лично заинтересован в этом деле, как и сэр Томас Лезе. А больше никто.

Лорд Дарси поднял бровь.

– Сэр Томас Лезе, сир? Теоретик тавматургии?

Король широко улыбнулся, как человек, которому наконец-то удалось удивить собеседника.

– Он самый, милорд. Член Общества Альбиона и мой агент.

– Идеальная работа, сир, – с улыбкой выразил свое восхищение лорд Дарси. – Такого выдающегося ученого невозможно заподозрить ни в том ни в другом.

– Согласен. Еще вопросы, милорд?

– Нет. Однако я хотел бы обратиться к вам с просьбой, сир. Сэр Томас, насколько я понимаю, не является практикующим магом…

– Совершенно верно, – согласился король. – Он всего лишь теоретик. Занимается совершенствованием своей теории концепции субъективной конгруэнтности… что бы это ни означало, в частности символизмом субъективной алгебры. И предоставляет всем желающим возможность проверять его теории на практике.

– Именно так, сир, – кивнул лорд Дарси. – И его едва ли можно назвать экспертом в области судебной магии. Я предпочел бы располагать помощью мастера Шона О'Лохлэнна, мы с ним превосходно сработались. Могу ли я пригласить его в Кентербери?

Его величество улыбнулся еще шире.

– Рад сообщить, что ожидал услышать такую просьбу. Я уже телесонировал в Дувр. Пользующийся моим доверием агент уже отплыл в Кале спецтранспортом. Он свяжется по телесону с Руаном, катер подождет мастера Шона в Кале и вернется с ним в Дувр. Оттуда он сможет поездом доехать до Кентербери. Погода хорошая, завтра днем он будет на месте.

– Сир, – проговорил лорд Дарси, – пока имперская корона почиет на вашей голове, Империи нечего опасаться.

– Искусно сказано, милорд. Мы благодарим вас.

Его величество поднялся из кресла, и лорд Дарси поспешил последовать его примеру. Переход к многозначительному «мы» означал, что неофициальная часть закончена и говорят они уже не как человек с человеком, но как государь с подданным.

– Мы предоставляем вам карт-бланш, милорд, однако в дальнейшем не ждем никаких обращений к Нам с вашей стороны, кроме абсолютно необходимых. Когда вы завершите расследование, Мы желаем получить полный и подробный отчет – лишь для Нас. За всем необходимым обращайтесь к его милости архиепископу.

– Как прикажете, ваше величество.

– Король дозволяет вам удалиться, лорд Дарси.

– С разрешения вашего величества. – Лорд Дарси опустился на одно колено. Пока он поднимался, король повернулся к нему спиной, позволяя тем самым выходить из комнаты не пятясь.

Так что лорд Дарси повернулся и шагнул к двери. Но стоило ему только дотронуться до дверной ручки, как он снова услышал голос короля:

– И еще кое-что, Дарси.

Лорд Дарси повернулся, однако тот так и не развернулся.

– Сир?

– Берегите себя. Я не хочу, чтобы вы погибли. Мне нужны такие люди, как вы.

– Да, сир.

– Удачи, Дарси.

– Благодарю вас, сир.

Лорд Дарси открыл дверь и вышел из комнаты, оставив короля наедине с его думами.

***

До слуха лорда Дарси донесся дальний голос колокола. Бам-м-м. Бам-м-м. Бам-м-м. Колокол смолк. Во время паузы Дарси успел снова провалиться в сон, но через считаные секунды колокол снова повторил свой троекратный зов. На сей раз лорд Дарси пробудился чуть сильнее, чем от первого звона, но далеко не окончательно. И лишь при третьем повторении трех ударов он сообразил, что звонят к Ангелусу. Было уже шесть утра, из чего следовало, что ему удалось проспать ровно пять часов. Во время последовавших еще девяти ударов он торопливо пробормотал положенные молитвы, перекрестился и вновь смежил глаза, намереваясь проспать до девяти утра.

И, конечно, не смог заснуть.

«В конечном счете привыкаешь ко всему, – с неудовольствием думал он сквозь дремоту, – даже к звону огромного громкого колокола». Однако пробудивший его бронзовый монстр находился на колокольне кафедрального собора едва ли более чем в сотне ярдов от его ушей, и звук его заставлял вибрировать стены.

Дарси снова оторвал голову от подушек, заставил себя усесться и окинул взглядом незнакомую, но вполне опрятную опочивальню, предоставленную его милостью архиепископом, а потом посмотрел в окно. Во всяком случае, похоже, день будет ясным.

Откинув одеяло, Дарси спустил ноги с постели, нашарил ногами шлепанцы, после чего дернул за шнурок звонка. Он уже завязывал пояс алого шелкового халата, расшитый золотыми драконами, когда в двери появился молодой монах.

– Да, милорд?

– Кружку каффе и немного сливок, брат.

– Да, милорд, – ответил новициат.

Когда лорд Дарси побрился и принял душ, каффе уже ожидал его, а возле стола стоял молодой человек в бенедиктинском подряснике.

– Что-нибудь еще, милорд?

– Нет, брат, на этом все. Спасибо.

– Рад услужить, милорд.

Новициат немедленно вышел из опочивальни.