– Но, конечно же, подобные материальные кирпичики, если они существуют, должны навеки остаться гипотетическими, так как они настолько малы, что их невозможно рассмотреть в самый мощный микроскоп. Как и увидеть математическую точку на математической кривой. Они являются математическими абстракциями, с которыми очень удобно работать, однако реальное существование их в высшей степени сомнительно.

– Понятно. Но тогда живые создания…

– Живые создания проявляют пятеричность. Морская звезда. Многие цветки. Пальцы на руках и ногах человека. Пятерка представляет собой очень мощное число, с которым можно работать, милорд, что доказывает использование пентакля или пентаграммы во многих отраслях тавматургии. Свои достоинства имеет также шестерка; слово «гекс», «ведьма», происходит от названия шестиугольника, гексагон, a это печать Соломона. Но так происходит благодаря распространению шестиугольника в природе, живой и неживой. Снежинки, пчелиные соты и так далее. У шестерки нет той силы, которой наделена пятерка. Семерка, однако, почти бесполезна, применение ее настолько ограниченно, что польза от нее приближается к нулю. Ее применение в Книге Апокалипсиса святого Иоанна Богослова представляет собой вербальную символогию, которая… – Он умолк и с сухой улыбкой произнес: – Простите меня, милорд. В последнее время я стал замечать за собой, что начинаю склоняться к преподаванию, когда забываюсь.

– Ничего страшного, мне было интересно, – проговорил лорд Дарси. – А не мог ли лорд Камбертон стать жертвой некоего противоестественного жертвоприношения?

– Ну… не… знаю… – неторопливо и задумчиво проговорил сэр Томас. Нахмурившись, он на мгновение погрузился в размышления, а потом продолжил: – Вполне возможно. Однако это заставляет предположить, что сам лорд Камбертон был членом Внутреннего круга.

– Почему?

– Потому что он должен по собственному желанию пойти на смерть. Иначе жертвоприношение не совершится. И, конечно, можете не сомневаться – была предпринята подстрекаемая польскими агентами попытка отменить это правило в отношении короля, однако она не нашла большого числа сторонников. Большинство членов Общества, милорд, составляют сбившиеся с пути фанатики, однако они вполне искренни в своих заблуждениях. Изменить догмат не так просто, как, должно быть, полагает король Казимир IX. Если бы его славянскому величеству сообщили, что брак, к которому невесту принуждают под дулом пистолета, будет представлять подлинное таинство, он не поверил бы, что кто-то способен серьезно воспринимать такую ересь. И тем не менее он как будто бы предполагает, что адептов друидизма можно без особых усилий заставить поверить в нечто другое. Его славянское величество далеко не дурак, однако не видит совершенно очевидных вещей.

– Итак, вы полагаете возможным, – спросил лорд Дарси, – что Камбертон был одним из членов Внутреннего круга?

– Я не слишком верю в эту возможность, милорд, однако вполне ее допускаю. Быть может, вам стоит изучить мои письменные отчеты. Они хранятся у милорда архиепископа.

– Прекрасная идея, сэр Томас, – проговорил лорд Дарси, поднимаясь из кресла. – Я хочу получить от вас список членов Общества, а также подозреваемых вами в членстве.

Он бросил взгляд на наручные часы. До назначенной встречи с близкими родственниками покойного герцога Кентского оставалось два с половиной часа. Достаточно.

***

– Сюда, ваша светлость. Их милости и сэр Эндрю немедленно примут вас, – проговорил ливрейный лакей, провожавший лорда Дарси по длинному коридору к комнате, в которой его ждали родные покойного герцога.

Лорд Дарси уже был представлен герцогу, его супруге и сыну. С его дочерью, леди Анной, и с братом герцогини, сэром Эндрю Кэмпбелл-Макдональдом, он пока не был знаком.

Покойный де Кент считался человеком добродушным, строгим, в известной степени обделенным чувством юмора, сторонником соблюдения нравственных правил, однако вовсе не жестким и не бескомпромиссным. Герцог заслуженно пользовался уважением и почтением на всей территории Империи и особенно в собственном герцогстве.

Маргарет, герцогиня Кентская, была на двадцать лет моложе своего мужа; она вышла за герцога в 1944 году в возрасте двадцати одного года. Единственная дочь и второй ребенок покойного сэра Остина Кэмпбелл-Макдональда, женщина живая, остроумная, умная, интеллигентная, по-прежнему очень красивая, в течение последних двух десятилетий представляла собой огонек действия и жизни, светивший на тихом и спокойном фоне жизни ее мужа. Ей нравились веселые приемы, хорошие вина и вкусная еда. Также она любила танцы и верховую езду. Среди немногих прочих женщин она состояла в знаменитом лондонском игорном клубе «Уорденс».

Тем не менее ее не коснулась даже тень какого-нибудь скандала. Герцогиня умело избегала любых ситуаций, которые могли бы бросить хотя бы тень подозрения в аморальном поведении или проступке на нее саму или на ее семейство.

От этого союза родилось двое детей: сын, девятнадцатилетний лорд Квентин, наследник титула. Дочь, шестнадцатилетняя леди Анна, еще не окончила школу, однако согласно тому, что слышал о ней лорд Дарси, уже стала красавицей. Оба отпрыска унаследовали от матери живость характера и благоразумие.

Судя по слухам, брат герцогини Кентской, сэр Эндрю, был общительным, обаятельным и остроумным человеком; двадцать пять лет своей жизни он провел в Новой Англии, северном континенте Нового Света, но пять лет назад, на пороге шестидесятилетия, вернулся в Англию.

Вдовствующая герцогиня занимала крытое парчой кресло. Седина еще не коснулась золотой рыжины волос этой симпатичной дамы, а возраст лишь подчеркнул зрелость фигуры, но не утяжелил ее. Выражение лица свидетельствовало о тщательно скрываемой боли, однако глаза оставались ясными.

Сын ее, лорд Квентин, высокий, стройный и хмурый, стоял возле матери. Он был бесспорным наследником герцогского престола и как должное принимал такие любезные обращения, как «ваша милость» и «милорд герцог», хотя мог приступить к правлению только после того, как его статус подтвердит сам король.

На небольшом, но почтительном удалении от них стоял сэр Эндрю Кэмпбелл-Макдональд.

Лорд Дарси поклонился присутствующим.

– Ваша милость, сэр Эндрю, мне крайне жаль, что приходится снова встречаться в подобных обстоятельствах. Как вам известно, я всегда уважал почившего герцога.

– Вы очень любезны, милорд, – проговорила вдовствующая герцогиня.

– И еще более меня огорчает то, – продолжил лорд Дарси, – что я вынужден выступать здесь в качестве официального лица вместо того, чтобы ограничить свое присутствие выражением соболезнования по поводу кончины его милости.

Юный лорд Квентин кашлянул.

– Извинения излишни, милорд. Мы понимаем ваши обязанности.

– Благодарю, ваша милость. В таком случае я начну со следующего вопроса: когда вы в последний раз видели лорда Камбертона живым?

– Примерно три недели назад, – ответил лорд Квентин. – В конце апреля. Он уезжал в отпуск в Шотландию.

Вдовствующая герцогиня кивнула.

– В субботу. То есть двадцать пятого числа.

– Правильно, – согласился молодой герцог. – Двадцать пятого апреля. И после этого никто из нас его не видел. Живым. Я опознавал тело для капитана гвардии.

– Понятно. А известно ли кому-нибудь из вас о какой угодно причине, способной заставить кого-либо из окружающих покуситься на жизнь лорда Камбертона?

Лорд Квентин моргнул. Но пока он собирался с мыслями, его мать произнесла:

– Конечно, нет. Лорд Камбертон был хорошим человеком.

Лицо лорда Квентина прояснилось.

– Разумеется. Я не знаю причины, способной заставить кого-то злоумышлять против него.

– Если позволите, милорды, – заметил сэр Эндрю, – лорд Камбертон, полагаю, предал многих злодеев милосердию королевского правосудия. Я собственными ушами неоднократно слышал, как ему угрожали приговоренные к тюремному заключению люди, чьи преступления он раскрыл. Разве не может какой-нибудь освободившийся преступник исполнить свою угрозу?

– Вероятно, – согласился лорд Дарси. Он уже беседовал с Бертрамом относительно такой возможности, как и положено при расследовании обстоятельств смерти офицера службы королевского правосудия. – Подобное объяснение весьма возможно. Однако я все же обязан исследовать все варианты.

– Не предполагаете ли вы, милорд, – холодным тоном проговорила вдовствующая герцогиня, – что в этом ужасном преступлении мог соучаствовать и представитель дома Кентов?

– Я ничего не предполагаю, ваша милость, – ответил лорд Дарси. – Мое дело не предполагать, а обнаруживать факты. И когда эти факты окажутся на всеобщем обозрении, никакой необходимости в предположениях или инсинуациях уже не будет. Правда, какой ни окажется истина, всегда укажет в нужном направлении.

– Конечно, – смягчилась герцогиня. – Простите меня, милорд, я перенервничала.

– Да, вы должны простить мою сестру, милорд, – присоединился к ходатайству сэр Эндрю. – Ее нервы не в лучшем состоянии.

– Эндрю, я сама способна постоять за себя, – произнесла вдовствующая герцогиня, на мгновение прикрыв глаза. – Однако мой брат прав, лорд Дарси, – добавила она. – В последнее время мне очень не по себе.

– Молю о прощении, ваша милость, – тихо проговорил лорд Дарси. – Я не испытываю никакого желания расстраивать вас в столь трудное время. Дальнейшие расспросы пока излишни. Будем считать, что мои официальные обязанности на данный момент исчерпаны. Могу ли я чем-то помочь вам лично?

Она вновь прикрыла глаза.

– В данный момент ничем, милорд, хотя подобное предложение с вашей стороны весьма любезно. Квентин?

– Ничем в данный момент, – повторил за матерью лорд Квентин. – Однако не сомневайтесь, я непременно извещу вас, если в вашей помощи возникнет необходимость.

– В таком случае, ваша милость, позвольте мне с вашего разрешения откланяться. Еще раз примите мои извинения!

Уже в длинном коридоре, на пути к огромной двери в сопровождении сенешаля, перед лордом Дарси вдруг появилась молодая девушка, вышедшая из ближайшей двери. Он узнал ее моментально, настолько несомненным оказалось сходство с матерью.

– Лорд Дарси? – спросила она звонким молодым голосом. – Я леди Анна.

Девушка протянула руку.

Лорд Дарси поклонился с легкой улыбкой. Целовать руки юным леди ныне считалось делом несколько старомодным, и, очевидно, леди Анна в свои шестнадцать лет явно считала себя достаточно взрослой и хотела это продемонстрировать.

Однако, взяв руку девушки, Дарси понял, что ошибся. Прикоснувшись губами к тыльной стороне ее ладони, он произнес:

– Я польщен, миледи, – и ловко перехватил незаметно поданный ему сложенный листок бумаги.

– Простите, что не вышла поприветствовать вас, милорд, – произнесла она непринужденным тоном. – Но мне нездоровится. Ужасно болит голова.

– Все хорошо, миледи. Уверен, что вам скоро полегчает.

– Благодарю, милорд. До новой встречи.

Девушка прошествовала мимо него. Лорд Дарси, не оглядываясь, направился дальше, не сомневаясь, что один из троих представителей кентского рода, выглянув из двери, следил за его встречей с леди Анной.

И только оказавшись за главными воротами герцогского дворца, он развернул записку.

В ней было написано:

«Милорд, я должна поговорить с вами. Ждите меня в Кафедральном соборе возле раки святого Томаса в шесть вечера».

И подпись: «Анна Кентская».

В полшестого лорд Дарси в предоставленных ему комнатах архиепископского дворца выслушивал отчет мастера Шона.

– Как вы просили, милорд, мы с мастером Тимоти проверили замки, засовы и задвижки на дверях и окнах лавки краснодеревщика. Хорошие на них наложены заклятья, милорд: надежной, компетентной работы. Конечно, я смог бы открыть любой из этих замков, но на это способен только хорошо знающий свое дело мастер. Простой вор не смог бы это сделать, как и маг-любитель.

– И в каком они состоянии? – поинтересовался лорд Дарси.