– Кажется, этот разговор не стоит вести у казино. Мы пришли сюда не прогулки ради, займемся делом. – И он первым толкнул золотистую дверь.

Внутри все светилось золотом, бешено мигали вывески, плакаты, указатели… Ги́пнос Шарля де Крюссоля выглядел, как это ни парадоксально, упорядоченным цирковым хаосом. Казино с тысячью этажей, скоростными лифтами и гоночными болидами. Кажется, Шарль был фанатом «Формулы-1».

– Лифт или гонки? – спросил Гай.

– Шутишь? Конечно, мы будем гонять!

Они запрыгнули в болид, который растянулся на два места. Паразит сознания плюс влияние сильного мыслителя Гая – и вот подсознание считает вторженцев хозяевами сна. Это не продлится долго, если Шарль силен настолько, что прошел тесты Комиссии шутки ради, рано или поздно произойдет очередной бунт, но пока Гай с восторгом схватился за руль, наугад нажимая кнопки. Болид сорвался с места, тело Эль вдавило в кресло, скорость на спидометре прыгала от трехсот километров в час до сотни на поворотах. Они летели по коридорам светящегося казино, по неорганизованной спирали поднимаясь наверх.

Привыкнув к прижимной силе, Эль засмеялась и с восторгом выкрикнула:

– Такое никогда не надоест, скажи?

На лице Гая мелькнула легкая улыбка… Та самая редкая, невидимая для других людей улыбка. Хотя какой парень не улыбнется за рулем гоночной «феррари»? Ответ простой: мертвый.

– Я вижу указатель с именем Миранды! – выкрикнула Эль на повороте. Скорость начала падать, маневренность на поворотах исчезла. – Подсознание? – догадалась девушка.

– Нам нужен пит-стоп, – важно заявил Гай, сворачивая в коридор.

Их окружили люди, колеса болида разлетелись по сторонам, и через пару секунд Гай вновь жал на газ, выруливая на свежей резине. Коридор был узким для «двойного» болида, но расступался, все еще принимая вторженцев. Хотя Эль уже чувствовала жару и температура росла. Запахло жженой резиной, а значит, и внутри казино обстановка накалялась в самом прямом смысле слова. Они с Гаем мчали по спирали, но теперь вместо мигающих указателей прямо из стен на них таращились пустые глаза грид-герлс. Кошмары Шарля де Крюссоля оживали.

Гай смахнул со лба испарину и вцепился в руль:

– Сколько еще этажей?

Эль видела заветную вывеску с именем Миранды Боклер. Спиральный коридор, по которому они поднимались, то расширялся, то сужался, с неба падали игральные кости и фишки, попадая под колеса и мешая езде.

– Этажей двадцать, – ответила девушка. Проехали они уже сотню.

– Нужен еще один пит-стоп, резины не хватит, – сказал Гай.

Кто бы мог подумать, что во сне де Крюссоль придерживается законов реальности! Нет чтобы усовершенствовать болид и гонять на нем без остановок! Пока они ползли по узкому коридору, Эль озвучила свое недовольство.

– Женщины! Ничего вы в гонках не смыслите… Пит-стопы – это лучшая часть. – В этот раз улыбка Гая была неприлично широкой, Эль даже пожалела, что в Сомнусе нельзя делать фотографии.

Последние двадцать этажей дались болиду нелегко. От запаха паленой резины слезились глаза, Эль почти ничего не видела, а Гай управлял болидом из последних сил. Он, сильный мыслитель, боролся с чужим подсознанием и проигрывал, даже с паразитом Эль в кармане. Из-под колес пошел едкий дым, Гай сцепил зубы, сосредоточенно толкая болид вперед.

Они добрались до вывески и снесли дверь с именем Миранды Боклер. Машина врезалась в стеклянный бокс с воспоминаниями, навсегда стирая их из памяти. Эль заторопилась на выход – под ногами загорелось днище болида. С ужасом девушка оглянулась и поняла, что Гай не в состоянии выбраться, его ноги застряли в автомобиле. В глазах парня застыл животный страх.

Огненная стена разделила Эль и Гая, что для последнего значило чудовищный исход. Не тратя ни секунды на размышления, Эль бросилась в пламя, чувствуя, как волосы вспыхнули, а легкие зажглись изнутри. Но ей нужна только рука, только его рука… Наконец пальцы Эль и Гая соприкоснулись, они крепко схватились друг за друга и сгорели в этом пожаре. Проснулись вместе, обнимаясь как в последний раз.

Гай тяжело сглотнул:

– Ты как?

– Отлично. – Эль привыкла к страшным смертям, и неважно, насколько реально они проживались в снах. Человек вообще ко всему может привыкнуть. – А ты?

– Пропущу завтра первую лекцию.

– Хотелось бы мне пропустить неделю.

– Де Крюссоль настолько плох?

– Увидишь, – пообещала девушка.

Глава 5

ЭЛЬ ВСЕГДА РАСПЛАЧИВАЛАСЬ за визиты в чужой Сомнус.

Чужое подсознание проникало ей в голову, меняя личность. Эль практически превращалась в Билли Миллигана^[1], отличие было лишь в том, что и собой она оставалась тоже. Два человека смешивались в одном.

Это ее уникальная особенность, ее дар и ее проклятие. Для других мыслителей навестить Сомнус другого человека – все равно что в гости сходить: открыл дверь, рассмотрел детали обстановки, а после вернулся к себе, счастливый и довольный. А неудачный поход можно просто выкинуть из головы, забыть, как страшный сон.

Эльфина так не умела.

Кто-то мог бы назвать девушку уникальной, не такой, как все, а кто-то – уродом, от которого следует держаться подальше. Более радикальные виаторы предпочли бы сжечь Эль на костре. И это даже не шутка: история виаторов полна мрачных страниц. Когда-то материалистов действительно сжигали на кострах. Охота на ведьм, гремевшая по всей Европе, началась с виаторов и их внутренних конфликтов. Страха перед материалистами, способными извлекать из подсознания кошмары. Страха перед очередным концом света. Знаменитый трактат «Молот ведьм» был написан виатором; Генрих Крамер создал свою версию гораздо позже. Истории людей и виаторов всегда тесно переплетались, люди знают много ярких виаторов, не представляя, кто они такие на самом деле. А они совсем рядом: снимают фильмы, участвуют в политических дебатах, совершают научные открытия…

Помня о печальном опыте предшественников, Эль о своей особенности всегда молчала. Ни к чему другим знать. Есть Гай, который в курсе и понимает, отчего Эль порой ведет себя странно, а остальные… плевать. Она научилась не зависеть от чужого мнения, а еще научилась жить с чужими снами в голове. Ничего такого, с чем нельзя справиться, – Шарль де Крюссоль в этом плане не станет исключением.

Визит в Сомнус Шарля ударил по Эль уже через день. Девушка долго не могла заснуть, жажда деятельности буквально подбрасывала ее с кровати. Не кровать, а какой-то трамплин… Когда Эль наконец надоело ворочаться и вести бессмысленную борьбу с внутренними демонами, она спешно оделась и вышла на балкон.

– Как же я тебя ненавижу, де Крюссоль! – бормотала она, повинуясь внутренним порывам.

Девушки Глетчерхорна жили в отдельной башне имени Риты Кастильо, первой женщины на посту главы Комиссии. Вершина башни – седьмой этаж – была отдана материалистам, на шестом обитали астралы, а остальные пять занимали мыслители. Эль с соседкой жили на третьем этаже в просторной комнате с окнами до пола и каменным балконом, на котором при желании могли поместиться еще несколько человек. Через этот балкон можно было легко попасть к соседям – он был общим.

Стараясь не шуметь, Эль влезла к Приянке и Антонелле, в комнату справа. Долго прислушивалась к дыханию девушек и, убедившись, что они крепко спят, достала из кармана лак для ногтей болотного цвета. Эль давилась от смеха, представляя, как соседки проснутся завтра и посмотрят на свои руки. Хотя… нет, пожалуй, будет смешнее, если лишь Приянка обнаружит свой изысканный маникюр и подумает, что над ней подшутила соседка. И начнется у них война. Эль беззвучно хохотала до слез, пока красила ногти спящей индианке. Вспомнит ли она про буддизм, когда будет рвать волосы на голове Антонеллы? Наконец в башне Риты Кастильо произойдет что-то интересное, иначе от скуки и чопорности хоть на стену лезь. А ведь Глетчерхорн даже не в Англии!

На этом Эль не остановилась, нет. Она вломилась к соседкам слева и позаимствовала их телефоны. На айфоне англичанки Саши стоял пароль, а вот испанка Джорджиана оказалась не такой, как все. Эль вошла во все ее мессенджеры и сделала массовую рассылку. Кому-то отправляла фотографии (к сожалению, неприличных у Джорджианы не нашлось, пришлось обойтись банальными селфи на фоне горного заката), кому-то писала дурацкие сообщения или признавалась в любви. Кому-то предлагала обратить внимание на Сашу. А почему нет? Еще одна добрососедская схватка не повредит.

На улице начало светать. С чувством выполненного долга Эль вернула телефон хозяйке, ушла к себе в комнату и уснула крепким сном, каким спят только после плодотворной работы. А Эль как раз поработала на славу!

В Глетчерхорне можно было выбрать, где начать свой день. Хочешь плотный английский завтрак? Добро пожаловать в Doyle Cafe – говорят, здесь любил проводить время сам сэр Артур Конан Дойль во времена студенчества. Желаешь воздушных круассанов? На территории замка есть французская булочная – правда, там не протолкнуться по утрам. И местечек на любой вкус, подобных этим, в замке было немало. Еда всегда бесплатная, потому что деньги не стояли во главе мира виаторов.

Эль выбрала не самое популярное кафе и заняла угловой столик. Влияние Сомнуса Шарля де Крюссоля на время ослабло, и девушка тоскливо вспоминала о ночной вылазке. Пожалуй, такой чушью она еще не занималась. Хорошо еще, что у нее с собой тюбика зубной пасты не нашлось, или как там еще проказничают маленькие дети… и Шарли де Крюссоли, очевидно. И теперь вот Эль.

Возможно, стоит прогулять дневные лекции, чтобы как следует выспаться… хотя учебные баллы Эль оставляли желать лучшего, шестерку – максимум – она вообще ни разу не получала. Даже пятерки были редкостью. И четверки. Из-за повышенной занятости на «внеуниверситетских занятиях» Эль училась из рук вон плохо, вечно отставала и едва набирала необходимые для зачета баллы. Наверное, все же придется сходить сегодня на пары.

Можно будет внушить что-нибудь незадачливому однокурснику.

Ой, нет. Только не это!

Налить клея на сиденья?

Боже, ну и чушь.

Заявиться голой на лекцию?

Просто ой.

Мысли Эль перескакивали с одного на другое. Она рассеянно ковырялась в тарелке с омлетом и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, она заметила Фаустино де Веласко, друга Шарля. По какой-то неведомой причине Фаустино завтракал в одиночестве и при этом поглядывал на Эль. Эль всегда остро ощущала чужое любопытство, вот и сейчас напряглась. Мысли о зубной пасте и голых шалостях тут же выветрились из головы (к счастью!). Она встала из-за столика и вышла на улицу, точно зная, что Фаустино последует за ней.

Что ему нужно?

Пока она раздумывала над этим вопросом, парень поравнялся с ней, привлекая к себе внимание. Фаустино улыбался так зазывно и располагающе, что в душе Эль поселилось нехорошее предчувствие. Этот парень что-то задумал, без сомнений. Но ничего, Эльфина Рейн готова обломать его и опустить физиономией в лужу – осень в этом году выдалась сырой и щедрой на дожди.

– Привет! – Фаустино улыбнулся еще шире, демонстрируя ямочки на щеках и белоснежные зубы. В целом он выглядел как типичный испанец: смуглая кожа, карие глаза и чуть вьющиеся волосы цвета горького шоколада. А еще он был каким-то чересчур высоким, Эль пришлось задрать голову, чтобы его разглядеть.

– И тебе привет, – буркнула она в ответ, решив, что стала объектом глупого спора Шарля и его приятелей. Иначе с чего де Веласко начал ей улыбаться?

– Ты ведь Эльфина?

– Допустим.

– А я Фауст. Рад знакомству. Может, выпьем кофе, пообщаемся, пока пары не начались? Знаешь, как говорят: утром много кофе не бывает.

– Кто так говорит? – строго спросила Эль.

– Да все!

– Я не люблю кофе. У меня скоро практика по управлению финансами и банковской системой мира Сомнус, а я не подготовилась, так что найди другую жертву и пей кофе с ней. Со мной у тебя ничего не выйдет.