Драммер, Люк и Мо кивают. Четыре пары глаз упираются в Вайолет. Она, одетая в топик с открытыми плечами, хмуро смотрит на нас, хлопая длинными загнутыми ресницами. Я вновь поражаюсь тому, насколько она здесь чужая. Она не родилась и не выросла в Гэп-Маунтин, как остальные четверо Чудовищ. Мы ждем, чувствуя, как между нами разверзается пропасть. Первая из многих.

Наконец, вздохнув, Ви бормочет:

– Я никому ничего не скажу.

Все расслабленно выдыхают. В любом случае, учитывая, что нам грозит, ссориться между собой бессмысленно. Я вспоминаю прошлые случаи поджогов и наказания за них. Двое рабочих случайно устроили пожар «Зака» во время ремонта водопровода; бродяга, сжигавший мусор, стал причиной пожара «День», а по вине электроснабжающей компании возник пожар «Кэмп» в калифорнийском Пэрадайзе. Технически все это были несчастные случаи, но каждый из них закончился штрафами и уголовными делами. Нам никак нельзя попасться.

– Я сегодня съезжу к Провалу и осмотрюсь, – говорю я всем остальным. – Отец сказал, что основной блокпост сняли. Мне нужно отыскать проклятую трубку и любые следы, которые мы могли оставить.

– А разве там все не сгорело? – спрашивает Вайолет.

– Пожар начался с небольшого возгорания и быстро двигался в сторону от нас, – пожимаю плечами я. – Вещи, которые мы могли оставить там или потерять, по-прежнему остаются на прежнем месте вместе с нашими отпечатками пальцев. Надеюсь, дознаватели еще не особенно продвинулись в расследовании, но как только продвинутся, мигом найдут источник возгорания и все там оцепят. Поверьте, отыскать точку зарождения пожара не так и трудно. Кто поедет со мной?

– Я поеду, – откликается Драммер.

Я улыбаюсь, довольная, что это будет он, но нервы все еще в напряжении. Мне известно, насколько быстро все может выйти из-под контроля. Сейчас самое важное – скрыть улики. А потом – затаиться и надеяться, что все рассосется само.

Мы расходимся по своим номерам, и я ставлю будильник в телефоне на два часа ночи.

Глава 9

10 июля

Локализация пожара: 0 %

Жертвы: 3 человека

02:06

В два часа звонит будильник, и я складываю в сумку купленный в автомате перекус и пару бутылок воды. Чистя зубы, я всматриваюсь в зеркало, пытаясь разглядеть душу в собственных глазах. Мы с друзьями убили людей, хороших людей. Я наклоняюсь вперед, пока не касаюсь носом стекла. Вид у меня такой же, как и раньше, но чувствую я себя иначе. Будто оказалась не то в кошмарном сне, не то в альтернативной реальности, не то прямо в аду. Пытаюсь вспомнить, как я жила всего несколько дней назад, но с каждым часом та жизнь отдаляется все больше.

Последние два дня Бишоп представляет собой сюрреалистичную картину. Дым от пожара добрался и сюда, затянув небо мрачной тонкой пеленой. Беженцы из Гэп-Маунтин слоняются по магазинам, вестибюлям гостиниц и ресторанов, словно заблудились или забыли, кто они и откуда. Иногда люди замирают на ходу и смотрят куда-то в пустоту.

Меня не отпускает тревога. Я даже не знаю, куда делись мои лошади, – сгорели, как те олени, или упали в каньон, или стали добычей хищников. Рот наполняется слюной, и я стараюсь посильнее ущипнуть себя за щеку, гневно глядя на отражение в зеркале.

– Держи себя в руках, Ханна!

Я твердо намерена скрыть наш поступок. Интересно, делает ли это меня злодейкой? Вероятно. С губ срывается вздох, и стекло запотевает. Преступить закон оказывается проще, чем я думала.

Беру сумку, целую Матильду и выскальзываю из номера. В коридоре нахожу дверь Драммера и тихо стучу. Внутри тихо, никаких признаков сборов. Стучу еще раз.

– Эй, нам пора!

Ответа нет. Зная Драммера, можно предположить, что он просто забыл поставить будильник.

У меня есть ключ от его номера, потому что сначала планировалось, что там будет жить мой отец, и я открываю дверь.

– Драммер? – шепчу я в темноту.

Шорох простыней. Да, он забыл. Я включаю свет в туалете, и слабая лампочка освещает комнату и кровать.

Драммер не один.

Я вижу два тела: загорелые ноги переплетены, волосы девушки спутаны, а рука Драммера покровительственно обнимает ее. Я стою и по-дурацки пялюсь на них, не в силах ни пошевелиться, ни вздохнуть. Пахнет сексом, потом и ее шампунем. Она переворачивается на другой бок, инстинктивно избегая света, и утыкается лицом в грудь Драммеру. Простыня сползает, открывая взору гладкую обнаженную спину девушки. Это Вайолет.

Я выскальзываю из номера, прежде чем они успевают меня заметить, и останавливаюсь в коридоре. Согнувшись пополам, жадно глотаю воздух. Раз уж я влюблена в Драммера с шестого класса, то сейчас со всего размаха рухнула на самое дно. Мы обещали друг другу так не поступать: Чудовища не встречаются с Чудовищами. Из глаз катятся слезы, и я пытаюсь их утереть. Перед глазами все еще нагло маячит голая спина подруги. Получается, у Вайолет и впрямь есть все: море денег, внешность кинозвезды, колледж моей мечты… и Драммер.

Мне хочется вернуться в свой номер и спрятаться там ото всех, но нужно добраться до Провала, с Драммером или без него. Я уже собираюсь уйти, но останавливаюсь. Нет уж! Он сам вызвался поехать со мной, так пусть сдержит обещание. Пишу ему: «Я у твоего номера. Ты едешь?»

Вскоре доносится шорох, и дверь с легким скрипом приоткрывается. Всего на дюйм. Он прячет Вайолет от меня, и это бесит. Кажется, раньше он ничего от меня не скрывал. Драммер стоит без рубашки и моргает, пытаясь стряхнуть сон.

– Извини, я забыл.

– Вижу.

Он трет глаза кулаками, словно мелкий карапуз.

– Ладно, подожди секунду.

– Поторопись! – подгоняю я его.

Драммер закрывает дверь и спустя пять мучительных минут появляется снова. На нем джинсы и чистая белая футболка, купленная накануне. Он почистил зубы, по-быстрому принял душ и сбрызнулся дезодорантом, избавляясь от чужого запаха – ее запаха. Я стискиваю зубы и тру ладонью лоб, пытаясь прогнать вернувшуюся головную боль.

– Я готов, – произносит он с такой знакомой виноватой улыбкой.

Наша дружба всегда балансирует на тонкой грани: ему требуется внимание, которое я всегда готова дать, но едва внимание Драммеру уделяет кто-то еще, он практически забывает обо мне.

Потом мы погружаемся в вязкую трясину его чувства вины и моей затаенной обиды, притворяясь, будто все по-прежнему.

Он выходит из номера, стараясь прикрыть от моего взгляда Вайолет, все еще спящую в его постели.

* * *

До начала тропы, ведущей к озеру, мы едем медленно и молча, и через час мы уже на месте. Руль я доверила Драммеру: он любит играть роль альфа-самца, когда есть такая возможность.

– Останови, – приказываю я, когда он съезжает с дороги, собираясь двинуть прямо к Провалу. – Следы.

– В смысле?

– Нельзя оставлять около очага пожара свежие следы шин, которые могут привести к моему джипу. Оставим машину здесь.

– Как скажешь, детектив.

Он переводит машину на стояночный тормоз, и мы выходим, натягивая респираторы, прихваченные в вестибюле гостиницы: в Бишопе средства защиты раздают повсюду совершенно бесплатно. В новостях сказали, что дым от устроенного нами пожара дотянулся аж до штата Вашингтон.

Мы с Драммером выходим на тропу.

– Не понимаю, как все это можно связать с нами, – бубнит он через маску.

Мы с ним одного роста, и мне легко шагать с Драммером в одном темпе.

– Слыхал о пожарно-технической экспертизе? – спрашиваю я.

Он фыркает в ответ:

– Если о ней не пишут на пачках с сухим завтраком, я пас.

Драммер вечно строит из себя дурачка, хотя это вовсе не так. Просто он терпеть не может выполнять домашние задания, ему не хватает усидчивости. Я вкратце объясняю:

– Это изучение развития лесного пожара и выяснение его причин и места возникновения. Дознаватели обязательно найдут, где он начался, если еще не успели это сделать.

Его брови ползут вверх, словно Драммер мне не верит.

Я спускаю маску на подбородок, чтобы ему было лучше слышно.

– Как только они выяснят, откуда начался пожар, то тут же найдут очаг возгорания и начнут расследовать причину его возникновения. Будут искать свидетелей через объявления в новостях, опрашивать местных жителей, выписывать ордера на обыск и просматривать записи камер наблюдения с дорог, ведущих к Провалу. Они сделают все, чтобы кого-нибудь арестовать. – Я касаюсь его руки: – Три человека погибли, Драммер, еще несколько пропали без вести. Пожар еще не потушен. Возможно, придется эвакуировать Йосемитский парк. Это очень большая проблема.

– Ясное дело. – Он тоже сдвигает маску. – Но разве весь этот ущерб – действительно наша вина? То есть да, заварили кашу мы, но почему пожарные сразу не потушили огонь? Почему полиция не вывезла всех вовремя из Стоуни-Ридж? Не можем же мы быть виноваты во всем!

Он раздражен, поэтому я не перечу. Если мы найдем трубку Люка и соберем все, что оставили на берегу, его вопросы так и останутся теорией. Уже начинает светать, и мы переходим на трусцу, чтобы добраться до конца тропы.

Выйдя к Провалу, мы останавливаемся на секунду полюбоваться блеском его сапфировых вод в лучах рассвета. Дуновения горного ветра покрывают рябью поверхность озера и ерошат нам волосы. Драммер держит меня за руку, и мне начинает казаться, что мы – первые люди на Земле в те времена, когда человечество было невинным и счастливым, и я ощущаю прилив бодрости. Это озеро скрывало тайны полторы тысячи лет. Скроет и нашу.

– Ну, за дело, Ханна-Банана! – улыбается Драммер.

Начинаем с пляжа и осматриваем сначала его, пользуясь телефонами вместо фонариков. Медленно поднимающееся за горами солнце начинает заливать округу бледным светом, в котором трудно различить очертания предметов. Убедившись, что на пляже чисто, мы уходим в лес к тому месту, где Люк раскурил трубку. Насколько хватает глаз, все вокруг обуглено и пустынно. Везде свисают почерневшие голые ветки и стоит полнейшая тишина. Ни зверей, ни насекомых. Мы словно высадились на безжизненной планете.

– Что это? – спрашивает Драммер, указывая на трепещущий на ветру желтый обрывок.

Мы подходим ближе, и сердце у меня уходит в пятки. Я поднимаю запутавшийся в траве кусочек пластика, и Драммер чертыхается вполголоса.

Это полицейская лента.

Я бросаю ее и, оглядевшись, замечаю вдали еще один кусок ленты. Внутри меня все сжимается.

– Здесь уже побывали дознаватели. Мы опоздали.

Драммер запускает пятерню в волосы. На лице у него испуг.

– Я не могу… Мне нельзя в тюрьму… – Он начинает расхаживать кругами. – Ханна! – В глазах мольба.

Точно так же он смотрел на меня, когда одна из его подружек забеременела и Драммер обратился за помощью ко мне: «Поговори с ней за меня. Выясни, что она собирается делать. Моя мама позаботится о ребенке, но я на этой девчонке не женюсь. Ханна, помоги!»

Его трусость должна была меня тогда оттолкнуть – и едва не оттолкнула, но чувство, что я нужна ему, оказалось сильнее. В результате выяснилось, что ребенок был не от него, он взбесился и закатил подружке истерику из-за того, что та ему изменяла. Вот козел!

– Как они сумели так быстро найти это место? – чуть не плача, спрашивает Драммер.

Я указываю на дерево:

– Остаются следы, позволяющие проследить путь огня к самой начальной точке, вроде характера обугливания, свернувшихся листьев, примятой травы и отложений сажи. Я сама не до конца понимаю детали, но, кажется, дорожка привела дознавателей прямо сюда. Они уже осмотрели это место, но могли что-нибудь пропустить. Давай поищем трубку. Только осторожно, постарайся ничего не трогать.

Мы склоняемся над землей и принимаемся за поиски, аккуратно приподнимая хрупкие ветки, растения и опаленную траву. Мне тревожно: если дознаватели вернутся, они увидят наши следы, но этого никак не избежать. Отпечатки пальцев Люка на трубке – куда более убедительная улика, чем отпечатки нашей обуви. Кеды есть у каждого подростка в Гэп-Маунтин, а вот трубка приведет прямиком к Люку. Из-за прежней судимости его «пальчики» есть в картотеке: проще простого.