– Ты голодна? – Почти что перебивая Кларка спрашивает Том.

– Нет.

О каком тут аппетите вообще может идти речь? Я в первый раз настолько надолго уехала от семьи, причём в другую семью с женихом, которого не могу терпеть. А завтра меня ещё и ждёт поездка в лес. Снова поездка…

– Я тоже ничего не хочу, поэтому не беспокойтесь о нас. Мы уже завтра за завтраком встретимся.

– Хотите побыть наедине, так наедине, – смеётся Дэниел, когда мы, наконец, поднимаемся на последний этаж.

Ребята доводят нас до самой крайней комнаты, рядом с которой идёт тот самый выход на крышу, о котором говорил один из них нам по пути сюда.

Эта комната совсем небольшая. Светло-серые обои, молочного цвета натяжной потолок, белый небольшой шкаф с зеркалом на дверце во весь рост. Двуспальная кровать с тёмно-серым пледом и мягкой белой спинкой у стены. Из остальной мебели тут только прикроватные тумбы с обеих сторон с небольшими ночниками в виде кувшинок и туалетный столик с зеркалом. В комнате одно небольшое окно с тёмными, почти что чёрными, шторами и белым тонким тюлем.

Кларк закатывает мой чемодан в комнату и ставит небольшую коробку с подарком на кровать. Дэниел следует его примеру и ставит свою небольшую, почти плоскую, прямоугольную коробку поверх коробки Кларка. Мы с Томасом заходим в комнату следом за ними, и пока я осматриваюсь, Томас подкатывает свой чемодан к кровати.

– Мы рады, Том, правда рады, что ты снова здесь, – Кларк протягивает руку моему жениху, и тот принимает рукопожатие.

– Я тоже, – говорит Томас, но и мне, как и Кларку с Дэниелом, судя по их взгляду, не кажутся его слова правдивыми.

– Спасибо за такой душевный приём, – мягко говорю я, чтобы сбить эту волну напряжения, которая нас не покидает с самого момента выхода из такси.

Дэниел улыбается.

– То-то ещё будет, – с губ парня слетает усмешка.

– Завтра ты прочувствуешь всю атмосферу отдыха с семьёй Харт, – поддерживает Кларк, когда направляется к выходу.

– Спасибо, что помогли донести вещи.

Вежливости Тому не занимать. Он практически подгоняет парней к выходу из комнаты, следуя за ними в неподобающей близости. И после своих же слов, он почти мгновенно за их спинами захлопывает дверь. Клянусь, что я слышала, как он легко вздохнул после этого.

– Ты всё-таки что-то мне не договорил, – произношу я, опуская небольшие букеты и коробочку с подарком на кровать, – даже очень много.

– Нет, – спокойно отвечает он, поворачиваясь ко мне лицом.

– Ты не любишь свою семью? – В лоб спрашиваю я, глядя на удивлённого парня.

– Конечно люблю, просто, – Томас делает глубокий вдох, – у нас всё немного сложно. Но не переживай, тебя это не коснётся.

– Да, но я не могу находится в этой напряженной обстановке, не зная в чём дело.

– Это не важно.

– А что тогда для тебя важно? – Тихо усмехаюсь, глядя на то, как парень подходит ко мне.

– Ну, например, – а дальше он немного откашливается и пытается спародировать мой голос. – В Томаса тоже нельзя было не влюбиться с первого взгляда.

Мерзавец и это успел услышать. Ну, конечно, как его уши могли такое пропустить.

– Как по мне очень важная тема, – говорит он на расстоянии в полшага от меня.

Я гордо вздёргиваю подбородок перед ним.

– Не обольщайся, Томас, я просто хотела угодить твоей родне.

Парень усмехается.

– Вот как?

– Конечно. Я же не могу сказать, что я бы ни за что не посмотрела в твою сторону, потому что ты самовлюблённый, ничем не обремененный бабник без планов на будущее.

– Ты ошибаешься, – спокойно произносит Томас, глядя на меня. Его не оскорбили мои слова?

– И в чём же это я ошиблась? Одна Кларисс тому свидетель. Она, даже не смущаясь, при мне и моей семье говорила о твоём восхитительном члене.

Конечно, Томаса не волнует, что я подкрепила свои слова насмешливым голосом. Всё, что слышит он, – я сказала «его восхитительный член». Тому большего и не нужно, он сокращает и без того маленькое расстояние между нами. Моё дыхание замирает от близости. Тяжело сглатываю неожиданно образовавшуюся вязкую слюну, но не опускаю голову, глядя в потемневшие за одно мгновение голубые глаза парня. Единственное прикосновение моего ненавистного жениха, которое он мне дарит, – он поднимает указательным пальцем мой подбородок ещё выше, заставляя запрокинуть немного назад голову. Парень склоняется надо мной, его взгляд направлен прямиком на мои губы. И, будь я проклята за своё желание в этот момент, чтобы он коснулся моих губ.

– О моём восхитительном члене, говоришь?

Глава 9

Мэнди

Ощущать дыхание Томаса на своей коже так неправильно, и так волнительно одновременно. Я не могу и даже на секунду допустить, что всему виной влечение. Нет, потому что этого просто не может быть. Скорее всего моё учащенное сердцебиение и… Мать его, предвкушение результат нашего с Эриком воздержания от близости уже почти около двух месяцев (мы тратили всё свободное время на разговоры и выяснение отношений). Да. Всему виной именно это. Потому что никакой другой причины рядом с Томасом не может быть.

– Это не мои слова, – с какой-то лёгкой хрипотцой тихо говорю я.

– Но им так идёт выходить из этого ротика.

Указательный палец Томаса, которой секунду назад был под моим подбородком, скользит вверх к моим губам. В медленном мучительном движении он скользит его кончиком по контуру моей нижней губы. Надавливая на кожу Том посылает импульсы по всему моему телу, заставляя бабочек внутри моего живота проснуться.

– И всё же, – слабо и очень тихо выдыхаю я, заставляя поднять глаза Томаса с моих губ и взглянуть на меня.

– Поверь, у тебя будет повод его похвалить, – шепчет он, и его палец вновь спускается по моему подбородку вниз. – Даже не один.

С моих губ срывается тихий всхлип, когда губы Томаса нависают над моими на чересчур дразнящем расстоянии. Мужской палец скользит по моему горлу вниз, заставляя дыхание замереть, его вторая рука опускается на мою талию.

– После Кларисс как-то не хочется, – шепчу, глядя с вызовом в его глаза.

Губы Томаса трогает лёгкая усмешка, и его рука скользит ниже, к моей ягодице.

– За пару часов уже дважды уже удостоен твоей ревности. Ледяная принцесса растапливает стены?

– Это не ревность.

– Да ты что? – Шепчет Томас, когда его большая ладонь накрывает мою ягодицу. Он сильно сжимает её, вырывая из моей груди тихий стон. Я прижимаюсь к его груди, мои ладони ложатся на его подкачанную грудь, покрытую тканью чёрной хлопковой футболки.

– Это брезгливость, – шепчу я, вопреки реакции своего тела на него.

Вторая рука Томаса тоже опускается на мою ягодицу, и теперь он сжимает их обеими руками, заставляя меня вжаться животом в его пах. По моему телу пробегает приятная дрожь, находящая пристанище где-то под низом живота.

– Кларисс была до тебя, – зачем-то говорит он, и я не могу не прикусить свою нижнюю губу, пока он собственнически мнёт мои ягодицы.

– Ещё скажи, что ты хранишь мне верность, – срывается с полу-стоном с моих губ, и Томас замирает в сантиметре от них, и…

Он отстраняется.

Он отстраняется с непонятным мне выражением лица, выпуская моё тело из своих рук, и меня накрывает ужас от осознания того, что я позволила лапам Томаса Харта трогать свою задницу. Чем я вообще думала? О чём?

– И постарайся не трогать меня больше своими грязными руками, – раздражённо говорю я, поправляя пояс своих светлых скини джинсов.

– А ты постарайся хотя бы скрывать своё возбуждение, когда я приближаюсь к тебе ближе, чем обычно, – усмехается в ответ Томас, и я не могу не кинуть на него гневный взгляд.

На самом же деле я злюсь не на него. Томас ведёт себя в свой же дикарской манере, от него не удивительно слышать что-то подобное. Про действия его я вообще молчу. Я злюсь на себя, потому что не смогла контролировать себя минутой ранее, свою реакцию. Я злюсь на проснувшееся желание коснуться его губ своими где-то внутри меня. Как оно вообще могло возникнуть, когда меня ждёт дома измученный ревностью Эрик? Что я за девушка, если вот так просто растаяла от рук Томаса на себе, когда у меня есть любимый человек?

– А что ты хотел? Чтобы я накинулась на тебя и ударила?

– Мне, конечно, понравилась бы такая реакция, но то, что я увидел, лучше всех ожиданий.

На лице этого наглеца расцвела самодовольная улыбка. Он засовывает руки в карманы своих джинсов спереди, глядя на меня своими потемневшими от недавней близости голубыми глазами. Они словно пылают победой в чёрных расширенных зрачках, Томас прикусывает нижнюю губу, не разрывая зрительного контакта со мной. Так этот ублюдок, выходит, дважды меня специально дразнил? Сначала в самолёте, а теперь и сейчас? Просто хотел насладиться моей реакцией на себя? Гребанный самодовольный ублюдок!

– Да пошёл ты! – Шиплю я, отворачиваясь от него.

– Да ладно тебе, Мэнди, не то ещё будет.

– Томас, ещё одно слово, и я тебя покалечу прямо в твоём собственном родительском доме. Ты понял? – С пол оборота угрожаю ему, и он смеётся, поднимая руки вверх.

– Тогда спасём мне жизнь и отвлечёмся, – предлагает он, делая снова шаг в мою сторону.

Я уже приготовилась к тому, чтобы реально накинуться на него с кулаками, если он скажет хоть что-то пошлое сейчас. Ну а что? Мне же нужно куда-то выплёскивать свой гнев? Даже если он по большей части на саму себя, особенно после того, как я позволила ему приблизиться к своему телу. Это был первый раз, когда Томас так нагло ко мне прикасался, и я ненавижу ту часть себя, которая приняла эти прикосновения.

– Может, откроешь подарки? – Со странной улыбкой предлагает мне мой жених, и я не могу поверить, что услышала даже правильно. То есть всё? Никаких подколок с подтекстом не будет?

– Вот так просто?

– Зная мою семью, вот так просто, точно не будет, – усмехается Томас.

– Не думаю, что они такие же ненормальные, как и ты.

– Думаешь, я один уродился такой?

Принимаюсь открывать первую небольшую прямоугольную коробку в розовой подарочной бумаге. Несколько усилий, чтобы порвать упаковку, пока Томас подходит ближе, чтобы тоже посмотреть на содержимое.

– Это… – шепчу, когда открываю коробку и вижу один из «чудесных» подарков, который мне вручили родные Тома.

Подхватываю кончиком указательного пальца тонкую красную кружевную ткань, поднимая её вверх перед собой, чтобы убедиться в своих подозрениях. И да… Чёрт, я права! Это красное кружевное боди, плотная ткань на котором лишь на груди в чашках. Мои глаза раскрываются от шока, а Томас прыскает от смеха.

– Да, похоже, моя семья тоже хочет, чтобы у нас был секс.

Тут же бросаю кружевную вещицу, судя по чашке, моего размера обратно в коробку (знать не хочу, как они определили мой размер). Сдвигаю коробку вниз, чтобы открыть следующую, покрупнее. Надеюсь, я просто ошиблась, и следующий подарок будет приличным. Вполне возможно, что кто-то из сестёр Томаса просто решил сделать особенный подарок.

И всё бы, да ничего, но в следующей коробке нет никакого милого сервиза или вазы, там четыре пухлые упаковки с ролевыми костюмами. Медсестра, дьяволица, учительница и ангел, чёрт возьми!

– О Боже, – шепчу, откладывая этот разврат в сторону к кружевному боди.

Томас еле как сдерживает свои эмоции. Не знаю, что именно его смешит, моя реакция или сами подарки, но это вызывает лишь у меня большее удивление. Неужели это правда подарки его семьи?

Мои руки тянутся к следующей коробке, только в этот раз надежды на что-то милое намного меньше. Что же может скрывать в себе эта небольшая коробочка в красной обёртке с чистым белым бантом? Ну, конечно же, там резиновый член. Картонная коробка с резиновым розовым членом с пометкой пятнадцать.