– С нами все замечательно!

Сухая ветка под босой ногой вдруг покрылась инеем и треснула, загоняя в кожу занозу. Стеша ойкнула. Зверёныш ринулся к ней. Кот Братан участливо мяукнул, а Стэф обернулся.

– Что случилось? – Его голос звучал ровно, почти равнодушно. До обидного равнодушно. Хотя, с чего бы ей обижаться?

– Оступилась, – сказала Стеша и вцепилась в загривок Зверёныша.

– Оступилась и?..

– Оступилась и все хорошо.

– Вы уверены?

– Абсолютно! Идите уже, тут недалеко.

Разумеется, он пошёл. Не стал выяснять, как она себя чувствует и нужна ли ей помощь. Да и с чего бы?

Балансируя на одной ноге и придерживаясь рукой за Зверёныша, Стеша осмотрела ногу. Такая глупость! Прожить почти сто лет в глуши на болоте и пораниться здесь. Самую большую занозу – не занозу даже, а щепку! – Стеша вытащила сразу. Сцепила зубы, чтобы не зашипеть от боли, и вытащила. С остальными придется повозиться: слишком плохое освещение, слишком неудобная поза.

– …Что там? – послышалось над её головой. Стеша вздрогнула и от неожиданности ответила правду.

– Там заноза.

Стэф перевел задумчивый взгляд с её ноги на её лицо, а потом сунул Стеше в руки кота.

– Подержите, – сказал сухим, деловым даже тоном.

– Зачем? – спросила Стеша и прижала к груди тощее тело Братана. Кот тут же заурчал, а Зверёныш ревниво заворчал.

– Затем, что с этим нужно что-то делать. Вы позволите? – Впрочем, дожидаться позволения Стэф не стал, подхватил Стешу на руки вместе с котом. Ворчание Зверёныша перешло в утробный рык. – Объясните своему псу, что обижать вас никто не собирается. Я всего лишь оптимизирую нашу прогулку.

– Зверёныш, спокойно, – сказала Стеша, одновременно пытаясь не уронить кота и одернуть полотенце. – Он не со зла, он оптимизирует.

Зверёныш, который был так близко, что Стеша могла бы погладить его по голове, будь у неё ещё одна рука, посмотрел недоверчиво и чуть-чуть обиженно, но рычать перестал.

– Куда дальше? – спросил Стэф все с той же равнодушной деловитостью.

– Прямо по тропинке. Уже мало осталось. Но я могла бы и сама.

– Нисколько в этом не сомневаюсь, но так будет быстрее. Сегодня день повышенного травматизма. Вы не находите?

Стеша находила этот день странным и наполненным теперь уже реальной, а не выдуманной тревогой, но, разумеется, не стала сообщать об этом Стэфу. Вместо этого она лишь молча кивнула, кот Братан мяукнул, соглашаясь с заявлением своего хозяина.

Дальше шли молча. Стэф нес Стешу. Стеша несла кота. Все молчали и думали о своем.

На террасе Стэф бережно поставил Стешу на ноги, замер рядом в нерешительности.

– Спасибо! – Стеша вернула ему кота, которого, кажется, нисколько не напрягало такое обращение.

– Был рад помочь.

– Кофе?

Не надо было спрашивать! Надо было поблагодарить, и пусть бы шел восвояси со своим котом! Но теперь, когда они оказались на её террасе, положение хозяйки дома обязывало.

– Не откажусь, – сказал Стэф без колебаний.

– Мне нужно привести себя в порядок. – Стеша снова одернула полотенце. Домик на краю мира перестал быть неприступной крепостью, а лесное озеро оборонительным рвом. Даже Зверёныш не проявил должной бдительности, не предупредил о приближении чужаков загодя.

– Разумеется. Мы подождем. – Стэф отошел к краю террасы, облокотился о перила. – Подышим свежим воздухом.

Стеша мылась так быстро, как только могла. Занозы из ноги она повытаскивала пинцетом едва ли не на бегу. А Зверёныша оставила на страже перед дверью в ванную комнату. Пусть реабилитируется за недавний промах.

Мокрые волосы она скрутила в узел, узел закрепила шпилькой, влезла в домашние джинсы, натянула льняную рубашку, заклеила раны лейкопластырем и, сделав глубокий вдох, вышла на террасу.

Стэф расположился в плетеном кресле. Кот вытянулся у него на коленях в удивительно расслабленной для недавнего страдальца позе. Появление Стеши он приветствовал тихим урчанием, а появление Зверёныша полным превосходства взглядом.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Стэф, перехватывая кота на руки и выбираясь из кресла.

– Спасибо, все хорошо. Лейкопластырь – прекрасное изобретение. – Стеша посмотрела на свои босые ноги.

– Теперь будем спасать кота? – Стэф бросил взгляд на кота, кот заерзал. Наверное, заподозрил неладное.

– Давайте попробуем. Только держите его покрепче, чтобы не убежал.

Спасение кота заняло много времени и отняло много сил. Кот орал благим матом, вырывался и царапался. Смиряться со своей нелегкой долей он, кажется, не собирался. Кот орал, а Зверёныш ему подвывал. Может, из звериной солидарности, а может, чтобы заглушить эти вопли. Как бы то ни было, а когда с оказанием первой медицинской помощи было покончено, вымотались все: и пострадавший, и спасители, и сочувствующие.

– Теперь точно всё, – сказала Стеша, убирая аптечку. – Можете его отпустить.

– Не могу. – Стэф держал затаившегося кота нежно и крепко одновременно.

– Почему?

– Боюсь, что он сбежит.

– Он не сбежит. – Стеша покачала головой.

– Откуда вы знаете?

Она знала. Иногда в её жизни случались озарения. Почти всегда мелкие и не особо важные. Например, о том, что позвонит кто-то из друзей, Стеша знала за несколько секунд до звонка. Но бывали и полезные озарения. Так она всегда успевала сбросить скорость до того, как на дороге появлялась машина ДПС. Озарение про дальнейшую жизнь кота, было внезапным и милым. Братана ждали неожиданно приятные перспективы. И шкура его, оказывается, будет дымчато-серая с черным подшерстком.

– Отпускаю? – Стэф, так и не дождавшись вразумительного ответа, разжал пальцы.

Братан вырвался на волю, но далеко не ушел, забился под кресло и оттуда возмущенно зыркал на мир желтыми глазюками.

– Ты голодный? – Стеша присела перед креслом на корточки, склонила голову, чтобы лучше видеть кота.

– Я кормил его ветчиной.

Стэф присел рядом. Зверёныш тут же умостился с другой стороны кресла. Кот зашипел.

– У меня есть молоко! – Стеша встала и отправилась на кухню. – Сейчас принесу.

Заниматься ранами и бедами кота было легко. Совместная забота о Братане сглаживала острые углы и отдаляла разговор, который должен был неминуемо состояться.

Вернулась Стеша.

Не вылезая из-под кресла, кот принялся пить молоко, которое Стеша поставила поближе к его морде. плошки. Зверёныш наблюдал. Похоже, он был единственным, кто не вызывал у Братана подозрений. После недавней экзекуции Стеша со Стэфом исчерпали кредит доверия.

– Кофе? – спросила Стеша, забирая опустевшую плошку.

– Черный и без сахара, пожалуйста.

Он был конкретен в своих желаниях и их изъявлении. Конкретен и немногословен. Какое счастье! Вести светские беседы Стеша не умела и не любила. Да и когда ей было такому учиться?

Стэф прошел в дом вслед за ней. Зверёныш проводил его взглядом и остался сторожить кота. Невиданное дело!

В новой Стешиной жизни были те вещи, которые её удивляли, а были те, которые радовали. Кофе радовал. Кофе давал ей не только бодрость, но и надежду, что она найдет в себе силы пережить новый день. А ещё с чашкой кофе было здорово выходить на рассвете на террасу, наблюдать, как поднимается над водой пар, как золотят вершины сосен первые солнечные лучи. Зверёныш тоже любил эти часы затишья перед дневной суетой. У босых ног Стеши он растягивался покрытый чешуей, в привычной своей ипостаси, а спустя полчаса пара капель болотной воды превращала его в подобие обычного пса.

– На вашего пёсика можно положиться? – спросил Стэф, выглядывая из окна на террасу.

– В каком смысле? – уточнила Стеша, ставя на огонь турку с кофе.

– В смысле, он не решит взять реванш?

– Не решит. – Она помотала головой. – Странно, но, кажется, ваш кот нравится моему псу.

– Нравится в гуманистическом или гастрономическом плане?

– В гуманистическом.

– У меня никогда не было домашних животных, – сказал Стэф одновременно задумчиво и удивленно. – Каково это?

– Иметь живую душу рядом? – Стеша обернулась. Он по-прежнему стоял у окна, но смотрел не на террасу, а на неё, Стешу. Внимательно смотрел.

– Ну, вроде того. Я ничего не понимаю в котах.

– Я тоже ничего не понимала в болотных псах, но как-то справилась.

– Вы хотите сказать, что шанс есть? – Стэф улыбнулся.

– Уверена. Он у вас очень смышленый и смелый. Защищая вас, он не испугался даже Зверёныша.

– В последний раз меня защищали, когда мне было неполных семнадцать лет. – В голосе Стэфа послышались сентиментальные нотки.

Он не выглядел человеком, нуждающимся в защите. Ни сейчас, ни в семнадцать. Наверное, удивление Стеши было столь очевидно, что он решил пояснить.

– Скажем так, в детстве я был не столь…

– Самоуверен?

– Скорее, уверен. Наше знакомство с Гальяно началось с драмы, в которой он встал на мою сторону. Он и ещё двое моих друзей.

– С драмы?..

Это было интересно. Это было головокружительно интересно. Настолько головокружительно, что Стеше пришлось вцепиться в столешницу, чтобы не упасть. Столешница вдруг стала единственным реальным предметом из всех, что её сейчас окружали.

…Парнишка был большой, толстый и несчастный. Парнишка готовился противостоять хулиганам и всему миру в их лице. Он давно привык и к своему несовершенству, и к такому вот противостоянию. Он не привык лишь к одному – к тому, что кто-то захочет встать на его сторону, плечом к плечу против тех, кто сильнее, наглее и опаснее. Их было трое. Гальяно Стеша узнала сразу. Остальных двух она обязательно узнает, если увидит в реальной жизни. А пока она просто наблюдала, как к толстому мальчику Туче возвращается сначала надежда, а потом уверенность. Теперь она понимала. Не все, но кое-что. Теперь она знала, как появился непоколебимый и невозмутимый Стэф. А потом мир снова закружился, и столешница, единственная Стешина опора, тоже пошла юзом, как потерявшая управление машина.

– …Все хорошо? – Толстый и нерешительный мальчик Туча положил руку ей на плечо. – Стефания, как вы себя чувствуете? – Взрослый и самоуверенный Стэф заглянул ей в лицо.

– Все нормально. – Стеша моргнула, на мгновение прикрыла глаза, останавливая верчение обоих миров: и нереального и реального. – Голова закружилась.

Оба мира возмущенно зашипели пролившимся на плиту кофе. Не досмотрела. Стеша шагнула к плите.

– Посидите, я сам. – Стэф заботливо усадил её на стул. Как старую бабку. Впрочем, для него она и была старой бабкой. Не нужно питать иллюзий. – Где у вас тут что? – Он уже по-хозяйски шарил по шкафчикам в поисках кофе. – Может, валерьяночки?

– Спасибо, что не корвалольчика, – пробормотала Стеша.

Стэф замер с банкой кофе в одной руке и аптечкой в другой, сказал чуть смущенно:

– Простите, но в спасении юных барышень я разбираюсь так же плохо, как и в спасении котов.

– Меня не надо спасать.

Он сказал, юных барышень. Комплемент это был или попытка реабилитироваться?

– Раз не надо, то и не буду. Тогда снова кофе?! – Стэф встряхнул жестянкой.

Стеша молча кивнула в ответ.

Пить кофе вышли на террасу. Кот по-прежнему лежал под креслом, а Зверёныш по-прежнему его сторожил. На появление Стеши и Стэфа никто из них не отреагировал.

– Все при деле, – сказал Стэф, усаживаясь в кресло напротив. – Красота и благолепие!

Кофе пили в молчании, словно бы все темы для беседы уже были исчерпаны. И это при том, что Стеша так и не узнала, зачем он тут… гулял. Ей бы ещё раз уточнить, но вот ответит ли? Впрочем, не беда, если не ответит, беда, если сам начнет задавать вопросы.

– А я по делу. – Стэф заговорил, когда с кофейной церемонией было покончено.

– Я вас слушаю.

– Завтра у нас выставка.

– У нас?

– У Аграфены, но мы приглашены.