– Я думал… то есть хотел… я должен был справиться сам! – выдохнул мэтр Эверс. – Чтобы вы убедились, что не зря меня рекомендовали!

– Болван, – вздохнули базаргин и разумник одновременно, и мэтр Эверс покраснел.

– Хорошо, пусть вы не написали мне, – добавил Кармель тем самым тоном, что и магистр Эддерли, когда хотел показать, что ничего хорошего на самом деле не видит. Айлин даже задумалась, не учат ли ему всех преподавателей при устройстве на службу? – Но, во имя Странника, что вам помешало попросту усыпить этого негодяя и…

– Устроить ему удар со смертельным исходом! – воодушевленно подсказал принц, став еще больше похожим на разбойника. – Никто бы даже не удивился, если б этот жирный мерзавец… то есть, разумеется, почтенный торговец… в общем, если бы он получил удар от жары и волнения!

– И передать его светлейшему базаргину! – с нажимом закончил Кармель. – Дорогой родственник, чему вы учите почтенного мэтра?!

– Тому, чему отчего-то не научили вы, дорогой родственник, – парировал базаргин.

Айлин в полной мере оценила практичность арлезийских дам – под белым покрывалом оказалось восхитительно удобно смеяться, не боясь обидеть собеседника! Главное, делать это тихо!

– Позвольте заметить, дорогой родственник, – с той же легкой ехидцей сообщил Кармель, – что это вы просили меня подобрать для должности базарного мага самого честного и старательного из выпускников моей гильдии. Как там было в вашем письме? – И он процитировал, четко выговаривая каждое слово: – «Кармель, друг мой, пришлите мне самую наивную и добропорядочную дубину, какую только знаете, чтобы не пытался запустить лапу в казну или доить козлов за моей спиной!»

«Доить козлов?! – Айлин снова едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в голос, но губы сами тянулись в улыбке. – Наверное, это как ловить рыбу в мутной воде? Но гораздо смешнее!»

А Кармель невозмутимо продолжал, указывая взглядом на совершенно поникшего мэтра:

– Вот, извольте! Ум, конечно, нередко сочетается с честностью, да и совсем уж дураком Эверса не назвать, иначе я бы не выдал ему перстень. Но между порядочностью и умением применять любые средства следует – воля ваша! – выбрать что-то одно!

Базаргин молча развел руками, а магистр устало осведомился:

– Как вам вообще такое в голову пришло, Брайан? Допустим, усыпить не смогли, это и вправду далеко от вашей специализации, насколько я помню. Вы-то больше по иллюзиям и менталистике… Но матрица собаки?! Зачем, ради Семи Благих?! И почему именно собаки?!

– Случайно получилось, милорд магистр, – вздохнул Эверс, поднимая на него взгляд. – Утро выдалось свободное, и я слепки матрицы снимать тренировался. Попросил стражника привести мне бродячую собаку, прикормил ее, чтобы не беспокоилась… Думал понемногу материал собрать для монографии… А тут этот явился! Собака в углу лежала, косточку грызла, а он сначала уговаривать начал, уже в который раз, потом – угрожать. Я сказал, что стражу кликну, а он кинжал выхватил, ну я и швырнул первое, что подвернулось, а это свежая матрица оказалась… Я ее с перепугу и наложил намертво! Да вы же сами видели, милорд магистр! Я же раскрылся там, на помосте!

– Я-то видел, – подтвердил Кармель, и Айлин показалось, что он едва сдерживает смех. – А вот его высочеству наверняка было любопытно, как именно все произошло. А заодно – полезно понять, на что способны бедные беззащитные разумники. Ему ведь с вами и дальше работать!

– Так меня не уволят со службы? – мгновенно просветлел мэтр Эверс, переводя радостный взгляд с магистра на базаргина и обратно.

– Даже не надейтесь, – фыркнул арлезийский принц. – Разбрасываться такими талантами – грех перед Великим Безликим. – И добавил с некоторой мечтательностью в голосе и взоре: – Я теперь вами людей пугать стану! А вы, главное, молчите и делайте значительное лицо!

– Это он сможет, – проворчал Кармель. – У болванов значительное лицо особенно хорошо получается… Нечего сказать, Эверс, прекрасный материал вы подобрали для монографии!

– Вы правда так думаете, милорд магистр?! – окончательно просияло весенним солнышком круглое лицо молодого разумника. – Я, конечно, опишу этот случай, но он ведь уникален, повторить у меня вряд ли получится!

– И слава Благим! – выдохнул Кармель. – Не хватало еще, чтобы вы кидались матрицами направо и налево! Извольте оставить этот способ самозащиты для действительно смертельных опасностей! А в случаях попроще немедленно бегите к дону Хосе Мануэлю, ясно вам?!

– Да, милорд магистр! – заверил Эверс и виновато посмотрел на базаргина. – Прошу прощения за доставленные хлопоты, ваше высочество! И благодарю за решение…

– Магистра своего благодарите, юноша, – усмехнулся тот. – И свое везение, которое привело дона Кармеля на базар именно сегодня. Я бы вас, конечно, не казнил, но потребовать для вас плетей родичи этого негодяя могли. И мне было бы весьма нелегко им отказать! Вы ведь не сможете вернуть этого мерзавца к исходному богоданному состоянию души и разума?

– Нет, ваше высочество, – снова погрустнел Эверс, на лице которого, как уже поняла Айлин, мгновенно и совершенно безыскусно отражались любые мысли. – То есть я могу попытаться… Даже хотел бы это сделать… Но снять матрицу вряд ли получится, только зафиксировать этот случай для науки… и в предупреждение другим разумникам.

– Предупреждение – это прекрасно, причем для всех сторон! – кивнул базаргин. – Что ж, значит, будет доживать свой век собакой. А вы считайте, что легко отделались. И только потому, что дон Кармель вам благоволит!

– Причем не уверен, что это заслуженно, – сурово сообщил магистр, но даже Айлин было ясно, что это уже чистая формальность. – Свободны, Брайан, убирайтесь с наших глаз и ведите себя потише, пока все не уляжется. Ходите на службу, пишите свою монографию, и упаси вас Благие впутаться еще в какую-нибудь историю!

– Благодарю, милорд магистр! – Эверс поклонился с величайшим почтением и тут же робко поинтересовался: – А монографию можно потом вам прислать? Ну, как закончу…

– Присылайте, – обреченно вздохнул Кармель, и Эверс, еще раз поклонившись базаргину, вылетел из комнаты, торопясь так, словно за ним гналась дюжина умертвий или по меньшей мере толпа разгневанных родственников того купца.

– Вот балбес, – покачал головой его высочество, когда за Эверсом закрылась дверь. – Но честный и старательный, с этим не поспорить. А на такой должности честным остаться сложнее, чем сухим на корабле посреди шторма… Ну да Безликий с ним! Кармель, представьте же меня своей прекрасной спутнице! Дивная донна, еще раз прошу прощения!

– О, не беспокойтесь, ваше высочество! – заверила Айлин. – Это было очень… поучительно. И так необычно! Я понятия не имела, что разумники способны на нечто подобное!

– Увы, белая искра еще не означает, что в придачу к ней Благие выделили магу достаточно разума, – проворчал Кармель. – Впрочем, это верно для магии любого цвета. Моя донна, позвольте представить вам дона Хосе Мануэля, украшение королевской семьи Арлезы, моего доброго друга и двоюродного дядю по материнской линии.

Базаргин еще раз поклонился, Айлин же оценила невероятную любезность: принца, по его собственному желанию, представили ей, а не наоборот, как это предписывал этикет. Огромная честь!

Встав с дивана, она сделала ответный реверанс, и Кармель продолжил:

– Дорогой родственник, это донна Айлин. Некоторое время назад я имел честь сделать ей предложение, и донна осчастливила меня согласием. Однако некоторые важные обстоятельства… – Он сделал едва уловимую паузу, и глаза принца заинтересованно блеснули. – Заставляют нас повременить с публичным оглашением помолвки. Донна Айлин пожелала познакомиться с нашей прекрасной Арлезой. Разумеется, я счастлив принять донну и ее компаньонку в своем поместье и сопроводить в этом маленьком путешествии.

– А я не менее счастлив увидеть несравненную красоту, покорившую моего дорогого друга и родственника, – сообщил принц, окинув Айлин внимательным взглядом и на мгновение задержавшись на ее правой руке, где блестели два кольца, помолвочное и мажеское. Левую руку, с гербовым перстнем рода Дорианов, Айлин накрыла правой так, что ее не было видно. – Прошу, присаживайтесь и чувствуйте себя совершенно свободно. Невеста Кармеля, подумать только! Немало дам наденет траур, узнав, что такая золотая рыбка ускользнула из их брачных сетей в чужие!

Он дернул за шнурок на стене, и через несколько мгновений дверь отворилась. Молодая женщина, по-мауритски одетая в длинную рубаху и штаны, внесла здоровенный поднос, уставленный тарелками. Следом за ней появилась другая с таким же подносом, а первая, ловко сгрузив свою ношу на стол, исчезла, чтобы почти сразу вернуться вновь. Онемев от изумления, Айлин смотрела, как на столе появляются пастила, пай-хла-ваа, крошечные пирожки, пирожные, рулетики, блюда с тонко нарезанным мясом – вареным, жареным и копченым, еще блюда с сыром – от обычных кусочков до странных тонких нитей, пересыпанных специями и душистой травой, а еще печенье с кунжутом, орехами, маком, изюмом и курагой… Только сейчас она поняла, зачем здесь настолько большой стол! И это еще шамьет не принесли!

– Право, ты так радуешься моему браку, – заметил Кармель, садясь рядом с Айлин, – что это даже подозрительно. Признавайся, в чем дело?

– О, да просто Хосе Лауренсио утверждал, что ты никогда не женишься, – преспокойно заявил принц, опускаясь в кресло напротив них. – И даже поставил на это отличного жеребца тех же кровей, что подарил вашему королю. Как он там, кстати?

– Король или жеребец? – уточнил Кармель. – Впрочем, оба превосходно себя чувствуют… Погоди, так вы на меня поспорили?!

Он приподнял бровь и посмотрел на собеседника с веселым удивлением.

– Зачем же на тебя? – возразил Хосе Мануэль. – На жеребца, разумеется!

Кармель расхохотался мгновением раньше, чем базаргин, Айлин же, глядя на этих двоих и слушая, как они смеются, наконец успокоилась и почувствовала себя свободно. Арлезийский принц оказался таким любезным и веселым! И они с Кармелем действительно друзья, подумать только! Потому что только друзья могут так спокойно шутить друг над другом…

А на столе тем временем появился шамьет, сливки, мед и колотый кусочками сахар… Айлин осторожно отколола булавку и убрала с лица покрывало – ну не в нем же пить и есть, правда?

– Благодарю за честь и удовольствие, прекрасная донна, – тут же отозвался принц. – Кармель, да ты поистине счастливчик! Не удивлен, что ты так тщательно скрываешь этот дивный цветок от лишних глаз. Всеблагой клянусь, ее красота опаснее твоей прославленной сабли. Когда донна Айлин появится при дворе Арлезы, тебе придется отгонять от нее кавалеров, как пчел от меда!

Уже отсмеявшийся Кармель только улыбнулся снова, Айлин же вспыхнула и сердито подумала, что если к тому времени с нее снимут браслеты, разогнать ненужных кавалеров она сможет и сама! Хотя, конечно, приятно чувствовать себя под защитой…

– Кстати, о дворе… – продолжал принц, разливая дымящийся шамьет. – Что там творится в Дорвенанте? До нас доходят какие-то ни с чем не сообразные новости! Правда ли, что у бывшего командора и нынешнего Архимага похитили жену? Еще и королевскую фаворитку, как я слышал… Это просто ужасно! Как же ее зовут, эту благородную донну, я что-то запамятовал? Помню только, что она весьма красива… зеленые глаза и пламенные волосы…

И он так остро и пристально глянул на Айлин, что она замерла, словно птичка перед змеей, не успев взять чашку. Волосы?! Только сейчас она заметила, что на левом виске из-под покрывала выбился локон, блестя на солнце предательской рыжиной. Конечно, рыжеволосых молодых женщин не так уж мало, но в сочетании с именем…