Слетевшее с его губ прозвище очень милое и настолько не вяжется со всем, что я о нем слышала, что просто застываю на месте, не в силах ничего сказать. Все мои чувства отражаются у меня на лице, но Киран, кажется, и так все прекрасно понимает. От этого мне становится еще хуже. Одно дело – играть роль его спутницы, понимая, что он не знает о моих чувствах, и совсем другое – когда он уже в курсе того, что привлекает меня.

О да, я продолжаю обманывать себя и забывать о том, что после аукциона его образ почти год не выходил у меня из головы и преследовал во снах.

– Мне просто стало нехорошо от езды вдвоем на лошади, – решаю ответить я, но слишком поздно осознаю, что слово «вдвоем» было лишним.

Киран понимающе усмехается и кивает.

– Ладно. Раз тебе так плохо от моего присутствия за спиной, может быть, мне стоит научить тебя ездить верхом? Чем-то же надо заниматься эти три месяца, м?

– Не хочу, – выпаливаю я.

– Не хочешь? – вкрадчиво повторяет Киран, с удивлением глядя на меня. – А может, мне попросить Джона взять тебя к себе?

– Нет! – отвечаю быстрее, чем планировала.

Он складывает руки на груди.

– Позволь прояснить: учитывая все это, ты желаешь идти до столицы пешком?

– Нет, я просто не хочу учиться ездить верхом.

– Хорошо. Тогда давай вернемся к дороге и продолжим поездку вместе. Джон уже потерял нас. И…

– У меня болят бедра, – выдаю я, упираясь руками в колени. – Я не хочу обратно, не хочу учиться. Хочу просто побыть одна и немного отдышаться.

– Ну хоть что-то мы прояснили, – кивает он. – Конечно, ты можешь остаться здесь, но я бы посоветовал тебе вернуться и отдохнуть рядом с нами. Мало ли какие здесь водятся звери. – От его слов внутри меня все холодеет, и я вдруг вспоминаю поляну, на которой много лет назад умерла маленькая девочка. – Горные львы, медведи… Лайла, ты побледнела. Все хорошо? Пойдем обратно, и я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности.

Рядом с ним я в безопасности. Но так ли это на самом деле?

Пока мы идем обратно, я раздумываю над тем, узнал ли он во мне девушку, которую выкупил три года назад на аукционе за баснословную сумму денег. Я-то его сразу узнала, а вот он… Тогда Киран Ердин не видел моего лица, да и я вернула настоящие черты только перед тем, как войти в зал ради танца с ним.

Я так глубоко погружаюсь в мысли, что не сразу понимаю, что споткнулась. Киран, идущий впереди, и то осознает это раньше меня и стремительно разворачивается, чтобы предотвратить падение. «Слишком быстро», – проносится в голове, когда я замечаю, насколько неестественна его реакция. Всего через мгновение я оказываюсь у него в руках, надежно прижимаясь к его груди.

– Ты в порядке?

– Да, благодарю.

Лодыжку простреливает боль, и я шиплю. Тут неприятные ощущения внезапно исчезают, и мои глаза округляются от удивления. Моя реакция не укрывается от Кирана, и он поясняет:

– Тебе повезло, Ассасинчик. Отвар, который поставил тебя на ноги, будет действовать в течение двух суток. Все твои травмы будут тотчас исцеляться.

Надо же! Никогда ни о чем подобном не слышала.

Возможно ли, что этот эликсир дело рук ведьм, о которых шепчутся в народе? Хотя я никогда не верила в сказки про магию и заговоры.

– Не называй меня так.

– Как так?

– Ассасинчик, – фыркаю я, позволяя ему провести меня к дороге, где остались лошади и Джонатан.

– А как мне тебя называть? Ты поражаешь меня до глубины души. Не девушка, а ходячая проблема.

Странно, что мы вообще говорим об этом.

Я всегда считала, что герцог и остальные высокородные придворные общаются исключительно на серьезные темы вроде: «Как ваши дела, госпожа?» или «Погода сегодня прекрасна, не правда ли?».

– У меня есть имя.

– Как и у меня, сердце мое.

Я останавливаюсь, приподняв бровь, и буравлю взглядом его широкую спину.

– Сердце?

– Ну да. Ты же туда целилась, когда залезала ко мне в постель этой ночью? – От его слов мои щеки вновь заливаются румянцем. – Тебе не нравится «Ассасинчик», «сердце мое» тоже не устраивает. Прошу меня простить, но это очень важный нюанс в нашем с тобой общении – мне ведь нужно знать, как нежно обращаться к своей возлюбленной.

– Мне кажется, мы переходим границы.

Киран резко оборачивается, и я на полном ходу влетаю ему в грудь. На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд такой безэмоциональный, что мне становится страшно.

– Лайла, полагаешь, тебе будет приятнее, если я начну разговаривать с тобой в привычном для меня тоне?

Я сглатываю и неожиданно ощущаю исходящую от него темную ауру. У него ночной Дар – в этом я убедилась, когда он почуял меня, хотя не должен был. Но его способности гораздо сильнее и… древнее моих.

От охватившего меня странного чувства кончики моих озябших пальцев начинают подрагивать.

Я чувствую ночную силу. Чувствую его.

– Н-нет.

– Тогда будь добра… – он моргает и наваждение исчезает, а я снова могу свободно дышать, – нормально реагируй на мои попытки вести с тобой диалог. Я ведь стараюсь.

От его вкрадчивого тона становится не по себе – так быстро он меняет маски. Теперь я в полной мере осознаю, каким представляется Кровавый герцог на людях и почему его все боятся. Но отчего же со мной он пытается вести себя иначе?

Кажется, я задала вопрос вслух, потому что тут же слышу ответ:

– Я не такой уж и монстр, каким меня описывают. И иногда, вопреки молве, совершаю благие поступки и помогаю тем, кто в этом нуждается. А тебе, как я вижу, нужна моя помощь.

Я ничего не говорю в ответ. Не пытаться же разубедить его в том, что обычно порывы помочь мне заканчивается смертью тех, кто помогает. Тем более что через три месяца мы все равно расстанемся, и каждый из нас пойдет своей дорогой.

Под сапогами шуршит еловая подстилка, а впереди, между стволами деревьев, уже маячат спины лошадей. Мы садимся верхом и продолжаем путь по лесу. Мои бедра все еще болят от нагрузки, но я стараюсь терпеть и отвлекаться на проносящийся мимо меня пейзаж. Путешествовать в такой компании странно, а воспринимать герцога после состоявшегося разговора – непривычно.

Кто я, а кто герцог Ердин, который сейчас сидит за мной и направляет лошадь в сторону На’лика – небольшого города в глубине лесного массива, стоящего на речке Боролле?

До наших ушей доносится шум бурного течения реки, которая даже в самые холодные зимы не покрывается льдом. Ее берега обрывисты, пороги крайне опасны, а вокруг простираются бесконечные хвойные леса.

Я не сразу различаю звук, доносящийся откуда-то сбоку. Киран тут же накидывает мне на голову капюшон и шепчет на ухо:

– Тихо.

Я сглатываю и застываю в седле. Из-под опущенного капюшона вижу лишь небольшой участок дороги и то, как Джонатан с Кираном переглядываются, ведя молчаливый диалог друг с другом. Они направляют лошадей рысью по дороге в полной тишине. Я слышу, как в чаще ухает сова, и липкое ощущение опасности исчезает.

Спустя несколько часов впереди начинают маячить крыши На’лика.

Как только наши лошади пересекают черту города, с неба срываются первые капли дождя. Над головами раздаются раскаты грома, предвещая скорую грозу.

Грозы в герцогстве Ердин частое явление, как и штормы, и бури, приходящие со стороны Волчьего фьорда. Океан Бурь очень неспокоен – особенно летом, – и на герцогство приходится самая неистовая его часть, разбивающаяся об отвесные скалы.

Стоящий в воздухе запах озона бодрит, небо затягивается плотными серыми тучами, и Джонатан с Кираном пускают коней быстрее. Мы останавливаемся возле одного из двухэтажных домов, после чего Киран помогает мне слезть с седла. Джон берет лошадей под уздцы, чтобы отвести их в стойло, как вдруг с небес обрушивается дождь. Мы с Кираном едва успеваем заскочить в двери постоялого двора и не намочить плащи.

Оказавшись внутри, я невольно выдыхаю. Здесь тепло, шумно и пахнет элем. Киран сразу направляется к неприметному коридору, ведущему на второй этаж, на ходу кидая мешочек с монетами хозяйке постоялого двора. Та понимает все без слов и удивленно кивает, когда замечает меня, следующую тенью за герцогом.

Поднявшись по скрипящим половицам, мы оказываемся перед дверью небольшой комнаты – единственной добротной в этом доме. Киран достает из кармана брюк кованный ключ и, отперев дверь, пропускает меня вперед. я захожу в комнату и снимаю капюшон, начиная оглядывать помещение.

Первое, что бросается мне в глаза – здесь только одна кровать.

Глава 9. Гром

Молния, блеснувшая в приоткрытое окно, озаряет комнату. По небу прокатываются раскаты грома, а ливень барабанит по крыше с таким неистовством, что кажется – еще чуть-чуть и капли проломят ее. За окном не видно ничего, кроме плотной водяной завесы.

Киран подходит ближе, отбрасывая на меня тень.

– Мы не останемся здесь на ночь, – говорит он в ответ на мой невысказанный вопрос. Но я в этом сомневаюсь: дождь слишком сильный, и явно быстро не закончится. – Переждем грозу и отправимся дальше.

– К чему такая спешка? – спрашиваю я, пытаясь перевести разговор на более нейтральную тему и скрасить наше нахождение в этой комнате.

Киран поворачивается, стоя спиной к окну, и его темную фигуру в плаще озаряет вспышка молнии.

– Разве ты не знаешь? Ты ведь послушница кардинала.

Да, я прекрасно знаю о грядущей войне с Таксодонией, но не собираюсь выкладывать ему все, что известно Шептунам и Лезвиям. Я просто пытаюсь завести разговор. Тоже стараюсь.

Киран снимает плащ, оставаясь в черном камзоле и плотных штанах, и вешает его на спинку единственного стула. Потом садится на застеленную кровать и закидывает ногу на ногу.

– Когда вернется Джон?

– Боишься оставаться со мной наедине? – вопросом на вопрос отвечает он.

– Нет, просто интересуюсь.

– Он будет стеречь лошадей и наши вещи в конюшне.

– Замечательно.

– Можешь присесть. – Киран рукой показывает на стул и кровать. – Я не кусаюсь. – На этих словах улыбка задевает уголки его чувственных губ.

Когда вновь раздается громкий раскат грома, заставляя меня подскочить на месте, я нехотя сажусь на стул напротив кровати. Я не понимаю, как себя вести и куда деть руки, поэтому складываю вспотевшие ладони на подоле платья и начинаю разглаживать его. Бросаю взгляд на стену возле двери, на которой висит деревянный оберег, освященный в храме Пяти.

Пять богов, пять братьев: Агон, Эспер, Доминик, Мэнлиус и Байярд. Рассвет, Утро, День, Вечер и Закат.

Все они напоминают мне о ночном Даре Кирана.

Значит, у нас есть с герцогом есть кое-что общее. Главное, чтобы он не узнал о моем Даре до тех пор, пока мы не разойдемся разными дорогами. А разойдемся ли?

Вдоль моего позвоночника ползет холодок вместе с сомнениями.

– Раз уж из-за дождя нам придется провести здесь какое-то время, предлагаю обговорить дальнейшие действия по прибытии в столицу. Мы сразу отправимся на бал, а там уже будет не до разговоров. Люция ввела тебя в дворцовый этикет, не так ли?

– Я знаю правила. И в курсе основных норм этикета.

– Это хорошо. Если не хочешь, чтобы мы вели несколько иной разговор, то будешь во всем слушаться меня. – Киран опирается локтями на колени и начинает крутить перстни на правой руке. На одном из них блестит в полутьме аметист. – На балу ничего не ешь и не пей, с Императором и Императрицей веди себя учтиво. Не влезай в обсуждения, лишний раз ни с кем не заговаривай. Говорить буду я, а ты просто мило улыбайся.

– А если там будет кто-то, кто узнает меня?

– Кардинал в отъезде. Кто еще знает тебя в лицо?

– Надеюсь, никто. Но…

– Что «но», сердце мое? У тебя не должно быть от меня никаких секретов. Тебе же хуже.

Я морщусь, но его «сердце мое» гораздо лучше «Ассасинчика».

– До конца этой недели мне нужно послать весточку в Братство, чтобы меня не хватились. Я уже говорила.