Я поднимаюсь и подхожу к столику, где меня уже ждет легкий завтрак. Из горлышка маленького фарфорового чайника клубится пар, а от аппетитного аромата выпечки мой живот тут же скручивает спазм – я не ела уже несколько суток.

Люция с извечно строгим выражением лица сразу оказывается рядом и наливает мне чашку горячего чая. Затем берет маленькую элегантную ложку и бьет по сваренному яйцу, стоящему на кованой подставке. Также молча счищает скорлупу и вручает мне ложку.

– Ешьте.

Я принимаюсь за еду, а Люция достает гребень и начинает вычесывать мои спутавшиеся за ночь волосы. Каждый раз, когда она продирает пряди, распутывая колтуны, я ойкаю. Через несколько минут пытка заканчивается, а стоит мне покончить с завтраком, как служанка тут же ведет меня переодеваться.

Хотя все мои вещи выстираны, меня одевают вовсе не в них. Признаться, что я удивлена, – значит, ничего не сказать. Сначала Люция велит мне надеть нижние штаны, а потом зашнуровывает корсет у меня на груди и натягивает верх платья. Я стараюсь не путаться в рюшках и лентах, искоса поглядывая на лежащую на кровати юбку. Только когда Люция берет ее в руки, я понимаю, для чего меня так нарядили.

Прошлым вечером герцог упоминал, что мы поедем верхом, а в руках Люции как раз платье, которое позволит мне взобраться на лошадь и не свалиться с нее в тот же момент. На юбке есть несколько разрезов в нужных местах, но я не уверена, что это именно то, что нужно при поездке верхом, и пытаюсь протестовать. В теплом плаще с капюшоном, который мне выдадут, и так будет не ясно, женщина я или мужчина. Зачем же тогда страдать в глупом платье?

– Ты едешь с герцогом, глупое дитя! – Люция резко переходит на «ты» и разводит руками. – Где ты видела, чтобы на одном коне с герцогом сидел мужчина, а? Это раз. Даже в плаще толпы зевак в столице будут распускать сплетни и признают в тебе девушку – это два! Я уже обо всем подумала. Так будет лучше.

Люция права, поэтому я смиряюсь и позволяю ей закончить начатое.

– Когда прибудете в столицу, Его Светлость позовет прислугу и поможет со всем необходимым. Но кое-что мы с тобой все же отрепетируем.

В оставшееся время она напоминает мне правила придворного этикета, поскольку я не являюсь благородной дамой и не знаю всех тонкостей утонченных манер. Конечно, меня обучали и в храме, и у госпожи Бонтьемэ, однако Люция упоминает то, о чем я даже не подозревала.

Перед выходом из комнаты она вручает мне в руки мой полупустой мешок и дает еще один – тот, что собрала сама.

– Уж не знаю, во что ты ввязалась, девочка, но надеюсь, твоя игра стоит свеч, – напутствует Люция, ведя меня по коридорам замка, который уже пробудился и вовсю готовился к отъезду Кирана Ердина. – Помни все, о чем я тебе говорила.

Я киваю, прокручивая в голове все ее наставления, и понимаю, что они и правда мне пригодятся в следующие три месяца.

– Главное, Лайла, – она останавливается, когда перед нами показывается сад и тройки черных оседланных коней, – доверяй герцогу. Он твой единственный друг в логове кровопийц. У тебя не должно быть от него никаких тайн или секретов. Поняла?

Я удивленно смотрю на Люцию, не понимая, как она может так грубо отзываться о придворных Императора. Конечно, я не совсем согласна с тем, что герцог мне друг, но все же согласно киваю.

Люция подводит меня к лошадям, возле которых стоит Джонатан и улыбается мне. Солнце золотит его светлые взлохмаченные волосы и эфес меча, висящей на поясе. Он встречается взглядом с суровой Люцией и, как того требуют манеры, отвешивает мне поклон. Удостоверившись, что я в порядке, Люция уходит, напоследок шепнув на ухо:

– Доверяй только герцогу, Лайла.

Оставшись с Джонатаном наедине, я протягиваю ему свои вещевые мешки, и он крепит их к третьему коню, который перебирает ногами на месте. Однажды я уже видела таких лошадей – такой же вороной жеребец уносил меня в ту ночь из усадьбы графини.

Я вспоминаю Рейнольда и поджимаю губы, задаваясь вопросом, пересечемся ли мы с ним снова. Как он отреагирует на то, что я снова оказалась втянута в проблемы?

– Джонатан, лошади готовы? – раздается за спиной чувственный голос Кирана, и я оборачиваюсь. На нем угольного цвета камзол, украшенный синей и серебряной вышивкой, узкие штаны и отполированные до блеска высокие сапоги. Его черные, как смоль, волосы идеально уложены и прикрывают уши. Но сильнее всего меня притягивают его глубокие синие глаза, обрамленные длинными ресницами. Колдовской взгляд снова заставляет мое дыхание сбиться, а сердце пропустить удар.

Мимо нас снуют слуги, но я не замечаю их, потому что Киран Ердин перетягивает на себя все внимание.

– Да, Ваша Светлость. Все готово, – отвечает Джон, пока я тщетно борюсь со своими чувствами к герцогу.

– Отлично. – Киран подходит ближе и легко целует мою руку в перчатке, отчего мои щеки заливаются краской. Из-за туго затянутого на груди корсета тяжело дышать, и я надеюсь, что в последних приготовлениях к отъезду мое смятение не слишком заметно. – Тогда пора.

Он обхватывает руками мою талию, срывая с губ тихий протестующий писк, а затем легко, как пушинку, усаживает меня на вороного коня и разглаживает складки платья. Вцепившись в луку седла, я испытываю дежавю и мысленно молю лишь об одном: чтобы Киран сел со мной, а не на рядом стоящую лошадь. О, Ночь, как вообще можно устойчиво сидеть на этой животине?

– Что, боитесь? – неожиданно спрашивает Киран, поднимая голову, и усмехается.

Я поджимаю губы, но ему не требуется ответ: он и так видит, что я напугана и растеряна.

Киран накидывает на плечи такой же темный плащ, как на мне. Застежка с драгоценными камнями блестит на солнце, переливаясь всеми оттенками синего.

Тем временем Джон, тоже облаченный в плащ, разворачивает лошадь в сторону ворот и проверяет, надежно ли все закреплено.

– Сами поведете коня? – Нахальный вопрос Кирана застает меня врасплох, и не успеваю я ничего ответить, как он взлетает позади меня и берет в руки поводья.

Джонатан рядом с нами трогается с места, а за ним бежит третья лошадь, привязанная к его седлу.

Все мысли исчезают из головы, когда Киран пришпоривает коня, и я крепко прижимаюсь спиной к его груди, вдыхая ни с чем не сравнимый запах моря, хвойного леса и летней грозы.

Глава 8. Первые капли

Сердце перестает бешено биться, как только мы переходим на скачку по дороге, вьющейся через сосновый лес. Я чувствую исходящий от тела Кирана жар и его руки у себя на бедрах. Его горячее дыхание опаляет левую щеку, и это сбивает меня с мыслей. Я не знаю, когда и каким образом этот мужчина стал моим личным роком и единственным светилом в жизни, не знаю, почему рядом с ним я превращаюсь в потерянную простушку. Но одно только его присутствие, харизма, то, как он уверенно себя ведет в любой ситуации, заставляют меня терять голову.

Уже став безвольно послушной, я пытаюсь хоть как-то вернуть себе хребет и начать мыслить здраво. Я знаю, куда меня везут, – сама дала на то согласие, но ведь…

Но что?

Меня нельзя назвать бедной овечкой, да и к тому же я многое повидала за жизнь в столице. Мне известно о герцоге, Императоре и его дворе – все это поможет удержаться на плаву, пока выступаю в качестве марионетки Кирана, которую он ловко использует в своих собственных целях. Хотя за время нашего знакомства он ни разу не причинил мне вреда. Правда, могу ли я из-за этого считать Кирана Ердина своим другом, как наказала Люция? Мне не под силу найти внятное объяснение ни его поступкам, ни своим мыслям, а его близость не дает даже задуматься об отрицательном ответе на вопрос.

В мыслях настоящий беспорядок, поэтому я пытаюсь отвлечься на окружающий нас пейзаж. Мы проносимся через хвойный лес, простирающийся чуть ли не до самой столицы. Именно через этот лес я продиралась к замку герцога, покинув маленький городишко Зейкр. Там я коротала время, борясь с лихорадкой и пытаясь заштопать рану на боку, а под кронами этих деревьев впервые почувствовала себя в безопасности: лес словно укрыл меня ночным покрывалом прохлады и заставил позабыть обо всех страхах и проблемах.

Эти чащи даровали мне странное спокойствие. Куда ни глянь, всюду многовековые стволы, хвоя и шишки. Темно-изумрудные цвета смешиваются со всеми оттенками коричневого, а между ветками проглядывает чистое нежно-голубое небо.

Наш конь продолжает резво мчаться вперед, плавно переходя с галопа на рысь и обратно. Черная грива взметается при каждом шаге, и я невольно любуюсь его мягкими торчащими вверх ушами.

Я не знаю, что думает о нашей совместной поездке Киран, – чувствую лишь его дыхание. Его руки на моих бедрах…

О, великая Ночь, зачем я только вспомнила о них!

Жар от его ладоней устремляется прямо к моему животу. Во время езды верхом я не намеренно прижимаюсь к нему спиной, чувствуя каждую литую мышцу пресса. Его грудь настолько твердая, что мне кажется, будто я соприкасаюсь с камнем, а не с живым человеком. Предательские мысли продолжают течь в неприличном направлении, переключаясь на нижнюю часть мужского тела. Я начинаю дышать через рот, пытаясь не думать о том, что наши бедра трутся друг о друга. Перестаю замечать все, что происходит вокруг, пока Киран не останавливает коня и не объявляет привал.

Он спешивается, и я соскальзываю со спины лошади следом за ним. От долгой езды у меня насколько разболелись ноги, что я сгибаюсь пополам и, скрюченная, отбегаю в лес, движимая одним лишь желанием: упасть на мох и не подниматься ближайшие пару часов.

– Лайла?

Слышу голос Кирана, который отправился вслед за мной. Однако он последний, кого я сейчас хочу видеть, учитывая, что мои щеки до сих пор горят, а мозг продолжает подкидывать образы нашей позы в седле.

– Лайла! – Он нагоняет меня и хватает за руку, отчего по всему моему телу проходит волна боли. – Куда вы собрались?

Меня раздражает, что он обращается ко мне официально. Но я понимаю, что если начну сейчас препираться, то меня стошнит прямо на его дорогой плащ. Кроме того, я еще не до конца разобралась, плохо мне от того, что я еду с ним, или что вообще еду верхом на коне.

– В кусты, – смело заявляю я, пытаясь отвязаться от него и улучить хотя бы минуту, чтобы побыть одной и успокоить нервы. – Что, хотите со мной?

Уж не знаю, откуда ко мне взялась эта дерзость, но Киран неожиданно усмехается. Его улыбка столь обворожительна, что на щеках появляются ямочки.

– Знаешь, по таким делам меня еще с собой не приглашали.

На мгновение я забываю, с кем имею честь разговаривать, и выпаливаю, глядя на него снизу вверх:

– Тогда прошу пройти сюда. – Я указываю пальцем на ближайший куст малины. – Не придержите мне платье? И да, определитесь уже, Ваша Светлость, мы с вами на «ты» или на «вы»?

Он поднимает бровь, и уголок его рта дергается.

– Ты не перестаешь удивлять меня, мой личный ассасин. Не знал, что в сделке со смертью приобрету такую чудную спутницу.

Меня с головой захлестывает обида из-за того, каким тоном он произнес это прозвище. Я не настолько плоха, чтобы так отзываться обо мне!

– Рада, что ты определился, – говорю ему, едва удерживаясь от того, чтобы со злости не сплюнуть ему под ноги. Выдернув руку из его хватки, шагаю вперед и огибаю валежник.

Киран увязывается за мной, видимо, полагая, что я решила сбежать.

– Знаешь, я ведь могу выследить тебя, где бы ты ни находилась, – озвучивает он мои мысли.

– Раз сможешь выследить, зачем тогда идешь за мной?

Я выхожу на просеку и поворачиваюсь к нему лицом. Он останавливается в нескольких шагах от меня и прищуривается. Его взгляд снова вгоняет меня в краску.

Он такой… такой…

– Почему ты убежала? – обрывает он мой мыслительный процесс, привалившись к дереву. Я готова взвыть, лишь бы не отвечать на его вопросы. – Ассасинчик?

К моим щекам приливает кровь, и я, опомнившись, быстро захлопываю рот.