Раз уж выспаться не получиться, пора идти к бабушке домой. Надеюсь, родные стены вернут мне память. Я переоделся и спустился на первый этаж. На кухне включил чайник, закинул пакетики с чаем в кружки и стал ждать, когда Вика выйдет из ванны.

Когда чайник закипел, налил в кружки кипяток и поставил их на стол. Как раз в это время Вика спустилась вниз. Она села на подоконник и спросила:

– Чем сегодня займемся?

– Пойдем ко мне в гости, – сказал я и дал ей кружку с чаем. – Я сделал без сахара. Если нужно – добавлю.

– Нет, спасибо, мне не нравится сладкий чай, – она попыталась сделать глоток и обожгла язык.

– Я ж только залил, – сказал я.

– Все нормально, – скривившись говорила она. – Говорю же, не выспалась.

– Мы тебя разбудили?

– Не в этом дело, – Вика поставила кружку рядом с собой на подоконник. – Отец всю ночь по дому ходил. То дверью стукнет, то полом скрипнет.

– И часто он ночью гуляет? – поинтересовался я.

– Никогда такого не было. Обычно он спит, как убитый, – она задумалась, после чего предположила: – Я же запрещаю ему курить, вот он и бегал.

– Уверена?

– Не совсем, – призналась Вика. – Если честно, мне все равно. Куплю себе беруши и пусть хоть на кровати прыгает.

– Тебе не важно, почему Лёня всю ночь не спал? – спросил я.

– Это его дело, я не хочу лезть. После смерти мамы у него не было ни одной женщины, вдруг он нашел себе кого-нибудь.

– И ты не хочешь лезть, потому что боишься помешать, или не хочешь себя расстраивать?

Вика поднесла кружку к губам. Даже несмотря на то, что чай слегка остыл, она все равно с осторожностью делала глоток.

– Второе, – призналась она. – Если у отца действительно кто-то появился, то лучше пусть это будет его тайной. Зная себя, я не дам им нормально жить.

Еще одно доказательство того, что Лёня что-то замышляет. Почему он не спал ночью? Дядя знал о встречи с нотариусом, переживал. Что, если он с кем-то созванивался, советовался как поступить?

– А я смотрю, ты стал живчиком, – заметила Вика.

– Не выдумывай, – отмахнулся я.

– Нет, правда, вчера на тебя было больно смотреть, а сегодня прям оживился. Ты, кстати, у нотариуса был?

– Да, мы с Лёней съездили.

– Тогда поздравляю, теперь ты владелец недвижимости в Ялте, причем не дешевой.

– Я бы отдал этот дому кому-угодно, лишь бы только бабушка была жива, – сказал я и сделал глоток чая.

– Родь, извини меня, – сказала Вика и поднялась с подоконника. – Я не хотела тебе сделать больно.

– Со мной все хорошо, – сказал я и поставил кружку на стол. – Ты же знаешь, где дом бабушки?

– Знаю, у меня даже ключи есть.

– Откуда? – удивился я.

– Я же говорила, что папа с бабушкой Дианой были близки, вот она ему ключи отдала.

– Ладно, иди одевайся, а я пока кружки сполосну.

Вика улыбнулся и побежала на второй этаж.

***

Всю дорогу мы общались о чем-то отстраненном. Вика рассказывала о ситуациях в общежитии, о том, как хитроумно сдавала сессию, о своих подругах. Не упускала момента напомнить, насколько красивый Крым и подобных красот нигде не увидишь. С ней я был полностью согласен, но одного понять не мог:

– Если ты так любишь Крым, зачем хочешь отсюда уехать? Я понимаю, Ялта напоминает тебе о матери, но есть же другие города – Севастополь, например, или Симферополь, где ты закончила университет. Думаешь, у тебя не будет желания съездить на выходных к отцу? Если уедешь – такой возможности может и не быть.

– Сложный вопрос, – Вика задумалась. – Давай сойдемся на том, что я хочу попутешествовать.

– Можно путешествовать без переезда, – заметил я.

– Я не могу тебе ответить на этот вопрос, – призналась она.

– Дело не в том, что ты не можешь, просто не хочешь.

Вика промолчала.

– Слушай, а Лёня чем-то еще занимается? – спросил я.

– Что ты имеешь ввиду?

– Хобби, допустим. Есть у него хобби?

– Его страсть – вино, им он и занимается. Сколько его помню, только выпадает свободное время, отец сразу хватает книгу. Как только у нас появился компьютер в доме и проводной интернет – он постоянно там. Одно слово – фанатик.

– Он с тобой общается о чем-то еще помимо вина?

– Обычно наш разговор начинается с вопроса: "Как твои дела, доченька?", а заканчивается: "Я тут такой сорт винограда нашел, как бы он гармонично сочетался с Мускатом".

Мне показались слова Вики забавными.

– Вот! – воскликнула Вика. – Наконец-то ты улыбаешься по-настоящему!

– Я и до этого улыбался, – запротестовал я.

– Ну-ну, конечно, – она вытащила из кармана ключи.

Мы подошли к высокому кованному забору, прутья которого были обвиты стеблями роз, а пышные бутоны с красными лепестками на их концах будто приглашали нас войти внутрь. Я не мог поверить в то, что вижу! Это не дом бабушки, он был другой!

– Погоди, – сказал я и остановился. – Ты уверена, что не ошиблась с адресом?

– Уверена, – подтвердила Вика. – Что-то не так?

– Я помню деревянный забор, дом из шлакоблока без облицовки, и никакого второго этажа тогда не было!

– Диана немного вложилась в участок.

– Немного?! Да она снесла все к чертовой матери, а на пустыре возвела дворец!

– Дом не похож на дворец, – сказала Вика. – Достаточно приятный коттедж.

– Вик, откуда у моей бабки такие деньги? – не понимал я. – Ладно три миллиона на счету, я могу это понять, она долго прожила, но такой дом?! А землю в Симеизе она на какие шиши купила?

– У Дианы земля в Симеизе? – удивилась Вика. – Подожди, она же в море ходила, а это очень хороший заработок.

– Это не объясняет участок для посадки виноградников, который арендует винзавод! Ты вообще знаешь сколько стоит сотка земли на Южном берегу Крыма?

– Знаю, Родь, – Вика подошла ко мне и взяла за руку. – Давай ты спрячешь эмоции, хотя бы сейчас. Мы зайдем внутрь, ты осмотришься и попробуешь принять тот факт, что твоя бабушка для тебя постаралась.

– Для меня? – спросил я и одернул руку.

Мой поступок не обидел Вику, хоть ей и было неприятно:

– А для кого? Насколько я знаю, у нее нет родственников кроме тебя.

Я перевел дух:

– Хорошо, пойдем.

Вика провела меня во двор и первое, что бросилось в глаза – дорожка из камня, выложенная до входа на веранду. Мы прошли по ней и задержались около деревянной беседки. Я подошел к ней, провел ладонью по балкам и наткнулся на мои инициалы Р.Р.

– Я помню ее, – улыбка сама появилась на лице. – Мне было лет пять, я тогда в сарае нашел старые дедовские инструменты, взял отвертку и начал носиться по двору. Не знаю, что взбрело мне в голову, но я остановился около веранды и стал ковырять дерево. Когда бабушка увидела мои художества таких люлей отвесила.

Вика подошла ко мне, а я сел за стол беседки.

– А по вечерам мы тут ужинали: я, родители, и бабушка. Папа протягивал удлинитель и вешал над столом лампочку. Мама все пилила его за то, чтобы он провел нормальное электричество, но у отца все время не было времени.

Прошлое грело душу, и я попытался вспомнить лица родителей, даже закрыл глаза для полного погружения, только у меня ничего не получилось.

– Родь, с тобой все в порядке? – спрашивала Вика, толкая меня в плечо.

– Нормально, – я открыл глаза и поднялся. – Пойдем дальше.

Мы прошли на стеклянную веранду, Вика открыла дверь и пригласила меня войти. Я пересек порог дома бабушки и понял, насколько сильно ошибался. Ничего почти не поменялось, может обои переклеили или пол перестелили, но мебель, даже чертов ковер на стене, остались на том же месте.

Эмоции переполняли. Стоило мне попасть домой к бабушке, как воспоминания о Ялте обрушились на мои плечи. Слезы сами потекли по щекам, я не мог их контролировать.

Сняв обувь, я прошел дальше, в гостиную, сел на диван и провел ладонью по обшивке – дырка от карандаша. Помню, как бегал по дому туда-сюда, а за мной гонялся отец. Он кричал: "Осторожно, сынок!", но я его не слышал, мне нравилось играть в догонялки. Не знаю почему, но в руке я сжимал карандаш, возможно зеленого цвета, и пробегая через гостиную споткнулся, и со всей силы маленького человечка, воткнул его в диван. Сначала папа ругался, а потом аккуратно прикрыл дырку пледом. Не знаю, заметила ли бабушка наш секрет, но после этого я перестал себя так вести.

Вытерев тыльной стороной ладони слезы, я поднялся и прошел дальше. Обойдя весь первый этаж, я не мог собрать себя воедино. Казалось, моя личность рассыпалась на множество кусочков, и все они разбросаны по тем комнатам, которые я посетил.

На кухне бабушка заставляла меня съесть последний вареник в тарелке, а я наотрез отказывался. В спальне мама учила играть в прятки, а я все думал, как она меня так быстро находит, я же спрятался за штору? В ванной комнате папа менял лезвия на бритве и рассказывал, когда вырасту тоже начну бриться, но я хотел попробовать сейчас, даже не понимая, что на лице, кроме детского пушка, нет ни единого волоска.

– Пойдем дальше, – предложила Вика, когда я остановился у лестницы.

– На второй этаж? – спросил я. – Ты там была?

– Я никогда не заходила к бабушке Диане, – призналась она. – Пару раз приносила ей что-то по поручению отца, но она не пускала меня в дом.

– Почему? – я посмотрел на Вику с удивлением.

– Не знаю, – ответила она. – я не думала об этом.

– Ладно, пошли дальше, – сказал я и поставил ногу на ступеньку.

Мы поднялись на второй этаж. К моему удивлению, кроме голых стен ничего не было. Я прошелся по пустым комнатам, Вика не отставала от меня ни на шаг.

– Слушай, – начал я. – бабушка недавно построила второй этаж?

– На сколько я помню, он всегда тут был.

– Значит, она все эти годы не могла понять, как реализовать свободные комнаты, – заключил я.

– Может, она ждала, когда ты в Крым вернешься?

– Сомневаюсь. Она ни разу не просила меня вернуться, как раз наоборот, пыталась всеми силами задержать в Питере.

– Тогда для чего ей нужно было второй этаж отстраивать? – задумалась Вика. – Она же одна жила, ни с кем почти не общалась, только с соседками.

Что же ты, бабуля, от меня скрываешь?

Комната допроса: 09:56

– Бабушка оставила тебе хорошее наследство, – заметил следователь.

– Как сказать, – ответил Родион. – С одной стороны кажется, что она дала мне отличные подъемные, а с другой стороны – головную боль.

– Конечно, когда дядя претендует на твое имущество – это вызывает беспокойство.

Родион промолчал.

– Как ты распорядился добром? – задал вопрос Илья.

– Продал все к чертовой матери.

– И куда деньги потратил?

– Купил в Питере квартиру.

– Хорошее вложение, – сказал следователь и сразу перевел тему: – Как ты себя чувствовал в доме бабушки? Может, на тебя давили стены, приходили тяжелые мысли?

– Намекаете, не тронулся ли я умом? Нет, с этим все хорошо, соображаю здраво, – ответил Родион. – Конечно, тяжело было жить в доме, где прошло мое детство, особенно после смерти всей родни…

– Ты чувствовал депрессию, суицидальные мысли?

– Ничего такого не было!

– Хорошо. Ты не обижайся на меня, сам понимаешь – когда человек остается один, могут возникнуть разные психические отклонения. Если они у тебя были на момент совершения преступления – это смягчающее обстоятельство.

– Я еще раз повторяю – совершал убийства намерено, никаких психических отклонений у меня не было!

– Сам же себе стреляешь в ногу, – заметил следователь.

– Считаю, что правда превыше всего! Если я виновен – приму наказание.

– Ладно, давай продолжим.

Глава 4: Художник

В доме бабушки мы провели часа два. Вика чувствовала, что мне не комфортно в компании, но она не хотела уходить. Все это время мы болтали о разной чепухе и в конечном итоге, когда темы закончились, она решила оставить меня одного.