Я медленно втягиваю воздух. Мне много всего хочется ему сказать, но вряд ли стоит испытывать судьбу до того, как мы произнесем кровную клятву.

– Кровью и телом я связываю себя с тобой, повелитель вампов. – Сначала голос звучит уверенно, а потом переходит почти в шепот. По телу пробегает волна возбуждения, затылок начинает покалывать, в груди вспыхивает жар.

Как только последнее слово срывается с губ, над чашей поднимается ржавая дымка. В воздухе отчетливо ощущается металлический запах крови, к которому примешивается какой-то… сладковатый аромат. Так пахнет первая утренняя роса перед восходом солнца. Или какой-то цветок. Может, жимолость? Орхидея? Впервые в жизни я вижу проявления магии вампов, не вызывающие мгновенного отвращения.

Продолжая пронзать меня взглядом, Руван поднимает чашу и держит ее между нами.

– Положи ладонь на другую сторону.

Подчинившись, я почти касаюсь кончиками пальцев его запястья. По чаше между нашими ладонями стекает холодная, липкая кровь. Его рана еще не зажила? Я-то думала, вампы исцеляются почти мгновенно. Может, мне все-таки удастся его убить? Я быстро осматриваюсь в поисках чего-нибудь, способного сойти за оружие, но ничего не вижу. К тому же Куин до сих пор следит за нами. Если я хоть на шаг отступлю от плана, он тут же на меня набросится. Никогда еще я не ощущала себя настолько загнанной в ловушку, хотя, по сути, всю жизнь провела в заточении.

Неужели я неверно оценила риски и преимущества клятвы? События развиваются слишком быстро.

«Что я наделала?»

– Клянусь, что пока действует наше соглашение, ты будешь гостьей в замке Темпост. Мы примем тебя со всем гостеприимством и окружим защитой. И в землях, что я оберегаю, никто из тех, кто служит мне, не причинит тебе вреда, – медленно говорит Руван, и его слова оседают у меня в душе, будто связывая нас этой магической клятвой. – И когда ты исполнишь все данные мне обещания, я верну тебя в твой мир в целости и сохранности, тем же путем, каким ты сюда пришла.

– И больше ни ты, ни служащие тебе вампы никогда не пересекут Грань, чтобы нападать на людей, – поспешно добавляю я.

Он трижды моргает. Потом медленно изгибает губы в улыбке, в которой больше угрозы, чем доброты.

– И ни я, ни подвластные мне вампиры больше не придут в ваши земли, чтобы нападать на людей, как только будет снято проклятие, – повторяет он. – Теперь твоя очередь.

– Клянусь приложить все силы, чтобы помочь снять проклятие с тебя и твоего народа. – Я лихорадочно соображаю, что еще можно сказать. Создается впечатление, будто он просит всего лишь малость, но вряд ли все так просто.

– И во время исполнения соглашения ты клянешься и пальцем не трогать меня или любого из тех, кто мне верно служит.

Тут же напрягшись, я стараюсь дышать медленно и ровно. Руван сказал, что принесенную клятву нельзя нарушить, иначе мы умрем. И, произнеся эти слова, я не смогу напасть на него, не причинив вред себе самой.

Впрочем, если получится отыскать способ его убить, я с радостью отдам за это жизнь. Сомневаюсь, что сумею выбраться отсюда живой. А с клятвой у меня появится время найти серебряное оружие. Я смогу изучить его привычки и способности. Да, возможно, придется пожертвовать собой, чтобы покончить с ним. Но если повезет, мне удастся все подготовить к тому моменту, когда будет снято проклятие.

– Клянусь не причинять вреда ни тебе, ни твоим верным сторонникам, пока мы снимаем проклятие.

В его глазах появляется блеск. Руван явно знает о моих намерениях и ничуть не сомневается, что, давая клятвы о защите и верности, на самом деле я замышляю его убить. Он мог бы помешать мне претворить эти желания в жизнь, но не способен запретить мои кровожадные мысли. А значит, я по-прежнему полностью контролирую разум.

Мы крепко сжимаем дрожащую чашу, отчаянно цепляясь за наши тайные планы и надежды.

– Я принимаю твою клятву, – наконец произносит повелитель вампов, резко тянет чашу к себе, подносит к губам и делает большой глоток.

Тут же плоть Рувана наливается жизненной силой, под одеждой, которая прежде висела на нем мешком, проступают мышцы. Тусклая, безжизненная кожа в лунном свете, льющемся через большое круглое окно над статуей, начинает сиять. Из глаз чернильными слезами вытекает темнота, и повелитель смаргивает остатки загрязнений. Остаются обычные белки, как у любого нормального человека. Желтые радужки приобретают глубокий золотистый оттенок. Сальные спутанные волосы тоже меняются. Их будто только что помыли, и блестящие белые пряди обрамляют лицо, на котором проступают тонкие черты.

Монстр, словно явившийся из худшего ночного кошмара, превращается в прекрасного мужчину, о котором можно только мечтать. И смертоносное чудовище в новой, красивой оболочке отчего-то воспринимается еще более страшным и зловещим, чем в первоначальном обличье.

Повелитель вампов бросает на меня красноречивый взгляд, будто говорит: «Ну вот смотри, я перед тобой во всей красе». Интересно, чье это лицо? Может, Руван давным-давно украл его? Я думала, вампы могут принимать лишь облик только что выпитых жертв, но, возможно, ошибалась, как и во многом другом. Впрочем, не важно. Я ведь видела его истинный облик и знаю, что под мучительно прекрасной внешностью скрывается настоящее чудовище. Все его движения сопровождает черный туман, похожий на некую злобную, разумную силу.

Руван протягивает мне чашу.

– Теперь пей ты.

– Я принимаю твою клятву, – повторяю я и беру чашу обеими руками.

Глядя в его сияющие глаза, я второй раз в жизни собираюсь с духом и заставляю себя проглотить непонятный волшебный напиток, изо всех сил стараясь, чтобы меня не стошнило. Как и эликсир охотника, который дал мне Дрю, это зелье обжигает изнутри. Я судорожно хватаю ртом воздух и прижимаю руки к груди. Сердце бьется быстрее, чем крылья колибри, кровь кузнечным молотом стучит в ушах. Дыхание внезапно становится слишком громким. Никогда еще я так остро не воспринимала звуки, которые издает проходящий через тело воздух. Я даже слышу, как кровь бежит по венам и стонут сухожилия, натягиваясь между костями и напряженными мышцами.

Я хлопаю ладонью по алтарю, который отзывается звоном кинжалов, золотых монет и других позолоченных чаш, и стискиваю зубы, не отводя взгляда от Рувана. Ни за что не рухну перед ним на колени. Я не доставлю этому чудовищу такого удовольствия.

Горло обжигает, как будто в него вонзают раскаленный добела кинжал. Потом невидимое оружие, изогнувшись, проникает в грудь, и сердце вдруг резко останавливается. Вероятно, всего на миг, однако я отчетливо ощущаю пустоту внутри, там, где оно должно биться.

«Давай же», – велю я ему.

Дыхание перехватывает. Мир совершает полный оборот и внезапно останавливается.

– Не забывай дышать, – мягко напоминает Руван.

Вдох. Выдох. Жжение внутри начинает стихать, и меня наполняет необузданная сила. Слабость в мышцах проходит. Я зачарованно наблюдаю, как стягивается кожа на тыльной стороне предплечья, и порез полностью исчезает.

Я вновь становлюсь такой же, как и прежде, и даже лучше.

Нечто схожее я испытывала, выпив эликсир охотника. Однако сейчас все ощущения кажутся более глубокими, насыщенными, завершенными.

Я бросаю хмурый взгляд на повелителя вампов, и он при виде моего недовольства кривит губы в улыбке. Зубы Рувана столь же бледные, как и лунный свет, обрамляющий сейчас его плечи. Конечно, он украл множество лиц и сейчас решил нацепить самое красивое из них. Но если Руван думал, что так сумеет погасить мою ненависть или желание его убить, то крупно просчитался.

Он подается вперед, но не касается меня. От его дыхания шевелятся пряди волос, а по спине бегут мурашки.

– Моя сила опьяняет, правда? – шепчет он. – И ты хочешь еще? Милая охотница, сними проклятие с моего народа и можешь пить мою силу до тех пор, пока твое тело будет способно ее выдержать.

Руван отстраняется, волосы падают ему на глаза, и в них словно поселяются злые тени. Которые вполне реальны. Ведь это его зло запечатлелось у меня в душе.

Трудно сдержаться и не придушить его. Однако стоит лишь подумать о том, чтобы причинить ему вред, тело восстает. Начинает кружиться голова, к горлу подступает тошнота. Я поспешно прогоняю кровожадные мысли. И на меня вновь накатывает страх. Что же я наделала?

– А теперь пойдем… – говорит Руван. – Я покажу твои покои. Потом займемся настоящим делом.

Девять

Из святилища мы выходим втроем. Однако, вопреки моим ожиданиям, не спешим возвращаться туда, откуда пришли. Сняв со стены массивную связку ключей, Руван вешает их себе на пояс, и мы начинаем спускаться по лестнице, по пути минуя множество запертых дверей.

Я пытаюсь запомнить, какой дорогой меня ведут, чтобы хоть немного ориентироваться в похожем на лабиринт замке. Но тщетно. Меня постоянно отвлекают какие-то странности. Сперва ноздри наполняет слабый запах жарящегося мяса. Потом порывы воздуха касаются лодыжек и пальцев рук, как будто в коридорах существует некая доселе неведомая мне жизнь.

К тому же все еще кружится голова от переполняющей меня магии вампов. Она накатывает волнами, и я изо всех сил стараюсь не споткнуться. Во мне столько энергии, что, кажется, я готова проработать молотом целый день без перерыва, да еще хватит сил, чтобы таскать уголь или убирать в хранилище остатки переплавленного железа. И одновременно такое чувство, будто меня в любую секунду может разорвать на части.

Руван останавливается возле какой-то двери и отпирает ее. Я вдруг замечаю, что по обеим сторонам порога тянется полоска соли. Вамп осторожно переступает через нее, и я с замиранием сердца следую его примеру.

– Значит, соль на самом деле никак не защищает от вампов, – вздыхаю я.

Она не слишком-то подействовала на бродячего вампа, который хотел вломиться в наш дом. Интересно, сколько еще домов в Охотничьей деревне в ту ночь подверглись нападению? Ведь хрупкая защита, на которую надеялись жители, оказалась бесполезной. А знали ли мы вообще хоть что-нибудь о вампах?

Удивительно, но мое печальное замечание не остается без ответа.

– И да, и нет. – Руван запирает за нами дверь. – Соль притупляет чувства вампиров и затрудняет нашу врожденную способность отыскивать и выслеживать кровь, даже ту, которая еще течет в венах.

Он вдруг замолкает. Наверное, раздумывает, стоит ли делиться со мной сведениями? Я буду только рада, если Руван продолжит совершать подобные ошибки и раскроет мне секреты вампов. Если я когда-нибудь вернусь в Охотничью деревню, то сообщу их все Дрю и охотникам из крепости.

Как ни странно, Руван, отбросив колебания, продолжает:

– В какой-то мере соль все же работает. Вампир не сможет почувствовать за дверью человека, поэтому не станет его искать. Однако если он знает, что внутри кто-то есть, от соли мало проку.

– Зачем она здесь? – интересуюсь я.

Руван вздрагивает, и как бы хорошо ни умел держать себя в руках, я замечаю скользнувшую по его лицу мимолетную гримасу. Взгляд вампа становится отстраненным.

– Для защиты.

– Тебе нужна защита от вампов? – недоверчиво поднимаю брови.

– Мы вампиры. И что бы ты ни думала, в темноте скрываются монстры намного страшнее нас. – Он снова указывает на соль. – Она помогает.

– Ясно.

Что-то здесь не сходится. Если соль притупляет чувства вампов, то как один из монстров нашел меня в защищенном солью доме? Я уж точно не попадалась ему на глаза. Может, Руван старается внушить, будто он и его сторонники слабы, тем самым пробудив во мне сочувствие? Ну нет, я не поддамся на его уловки.

– У тебя есть еще вопросы, – тихо замечает он, когда Куин уходит вперед.

– Только вряд ли ты на них ответишь. – Я бросаю на него настороженный взгляд.

Руван точно так же смотрит в мою сторону.