– А в чем проблема, господин ректор? – насторожилась Элегия.

– В оранжерее есть еще и гильберия. Вы знаете, если ее потревожить, она издает резкие звуки, похожие на женский визг. Возможно, студентка Синичкина слышала именно их.

– Бред. Чтобы потревожить гильберию, нужно войти в оранжерею, а она закрыта на магический замок с тройной защитой! И он не взломан!

– Тогда как вы объясните вот это? – Драмиэль указал на осколки стекла.

Они так и валялись в траве, отражая свет фонарей.

– Очень просто. Она, – Элегия ткнула в меня пальцем, – разбила стекло!

– Защищенное высшей магией? – недоверчиво хмыкнул ректор. – Первокурсница?

– У нее наверняка был артефакт или сообщник из старших!

– Сомневаюсь. К тому же, посмотрите внимательно, стекло разбили изнутри. Кто-то проник внутрь оранжереи, и крики, услышанные Синичкиной, наверняка были визгом гильберии. Жертвы вряд ли могли кричать.

Я слушала ректора и растерянно оглядывалась по сторонам.

– Но замок ведь на месте, – возразила Элегия.

Правда, ее голос звучал уже не так убедительно, как до этого.

– Да, на месте, – помрачнел Драмиэль. – Но это говорит лишь о том, что к преступлению причастен кто-то из тех, у кого есть доступ к опасным растениям. У вас ведь есть такой доступ, магистр Бастерс?

Побледневшее лицо травницы стало наградой за все мои муки. Что, приятно, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала?

Не удержавшись, я бросила на Элегию торжествующий взгляд.

Но ректор не дал насладиться моментом.

– Ладно, вернемся к инциденту, – сказал он, обращаясь ко мне. – Покажите, где и как лежали жертвы, когда вы их нашли.

И снова пришлось окунуться в воспоминания.

Драмиэль дотошно выспрашивал все подробности. Будто вел допрос. Мне пришлось вспомнить каждую деталь, каждую мелочь. даже собственные ощущения. Но при этом ректор ловко уводил разговор от того, каким образом я сама выпуталась из лиан.

– Значит, вы их сожгли? – он пристально посмотрел мне в глаза.

Я, помедлив, кивнула.

– Она не могла их сжечь, это ложь, – встрепенулась Элегия. – Я знаю эту студентку, она с Бытового и еле-еле способна свечу зажечь!

– Но она не бытовик, – спокойно отметил ректор. – Ее отправили на Бытовой лишь потому, что не смогли определить способности. Не забывайте, она пришла к нам из Аливетской общины, и на ней сильный блок.

– Хотите сказать, она боевик? – травница окатила меня недоверчивым взглядом. – Простолюдинка?

Ну да, боевики же почти все либо аристократы, либо драконы. У них самая сильная атакующая магия.

– Нет, я хочу сказать, что в момент смертельной опасности она смогла сломать блок и воспользоваться своей истинной силой. Но сейчас блок снова в порядке, – Драмиэль тоже посмотрел на меня. – Вероятно, это был акт самозащиты.

Знал бы он, что здесь было на самом деле.

Я на всякий случай невинно похлопала ресничками.

– Хорошо, покажу наглядно, – ректор направился к дыре, из которой свисали поникшие плети.

Они все еще вяло шевелились.

Драмиэль поднял руку, остатки лиан потянулись к нему.

– Осторожно! – крикнула я.

Стало страшно за ректора.

Но он с легкостью схватил эти ростки. Послышалось шипение. Вот только он не сжигал растение. Наоборот, оно начало скручиваться и уползать от него.

– Вирунсеттия питается магией, которую понемногу тянет из воздуха и земли, – пояснил ректор, касаясь других ростков. – Иногда мы подкармливаем его своей силой. Однако если поток этой силы слишком сильный, вот как сейчас, растение гибнет. Уж вам-то это известно, магистр Бастерс.

– Что вы хотите этим сказать? – рядом со мной подобралась Элегия.

– Только то, что пострадавшие девушки должны были с легкостью уничтожить лиану, как это сделала Наталья Синичкина. Но не смогли, потому что кто-то предварительно лишил их силы, а уже потом натравил вирунсеттию.

– Это всего лишь гипотеза, – пробормотала травница не слишком уверенно.

– Тогда как вы объясните, что сейчас они лежат в лазарете? Обе с полным магическим истощением, а у одной еще и сильное проклятье на ауре?

Вопрос был не риторическим. Драмиэль пристально смотрел на Элегию, а у той взгляд забегал, словно она не знала, что на это сказать.

Хотя, думаю, знала. Просто ответ противоречил ее утверждениям, что это я виновата.

– И все равно! – нашлась она наконец. – Синичкину нельзя отпускать просто так! Это ведь ее обвинила студентка Веллас. Вы тоже слышали, как она кричала!

Да, жуткое зрелище. У меня в ушах все еще стоял этот полубезумный крик: “Смерть! смерть!”

– Да, слышал, – ректор скривился. – Но не думаю, что студентка Веллас понимала, что делает, или видела, кто находится рядом с ней.

– Все равно по правилам вы должны инициировать расследование, а не отпускать подозреваемую! Вдруг кто-то еще пострадает?

Я открыто зевнула.

Ну куда он меня отпустит? Дальше общаги все равно не уйду.

– Почему вы так настаиваете на причастности Синичкиной? – прищурился Драмиэль. – У вас к ней личные счеты?

Элегия отпрянула с таким видом, будто он предложил ей что-то непотребное.

– Потому что соблюдаю правила академии, – возмутилась она. – Только и всего!

Он поднял руку, заставляя ее замолчать:

– Я понял. Завтра же назначу комиссию по расследованию.

– Прошу меня тоже зачислить в нее, – кивнула преподавательница.

Только ее там не хватало! Она же сразу невзлюбила меня и обвинила во всех грехах. Даже отравление Виктории мне приписала!

– У вас есть доступ в оранжерею, – напомнил ректор. – Вы не можете вести расследование.

Элегия фыркнула, но перечить не стала.

– Я накрою это место защитной магией, – продолжил Драмиэль. – Чтобы никто случайно или намеренно не затоптал следы.

– И сообщите королю о случившемся?

– Не думаю, что нужно тревожить его величество. Разберемся своими силами. Все, вы свободны.

Травница с недовольным видом отошла. А ректор повернулся ко мне. Его лицо выражало усталость.

– И что теперь будет? – спросила я, глядя ему в глаза.

– Этот случай уже не удастся замять или списать на случайность. Но и поднимать панику тоже нельзя, а она непременно будет, если поползут слухи, что в Академию проник темный маг.

– Значит, смерть Виктории вы просто замяли? – ахнула я.

– Ты так плохо обо мне думаешь? – он разочарованно глянул на меня. – Нет, мы пытаемся выяснить, кто это сделал. Но официальная версия – она вернулась домой.

Мне стало немного стыдно. Я быстро перевела разговор, чтобы избавиться от этого неловкого чувства:

– А магистр Бастерс? Вы уверены, что она или лекарь никому не расскажут о проклятье?

– Не расскажут. Это не в их интересах. Но тебе стоит подготовиться. Ты единственная свидетельница, у комиссии будет много вопросов…

– У меня тоже.

Шагнув ближе, я взяла его за руку. Ту, которой он трогал лиану.

Драмиэль напрягся, в его глазах мелькнуло изумление пополам с возмущением, но я всего лишь хотела убедиться, что интуиция меня не подвела.

Так и есть. Его кожа была абсолютно чистой.

– Что ты делаешь? – прошипел он, отдергивая руку. – Это неприлично!

– У нас проблема посерьезнее, чем нарушение приличий, – я ткнула свою руку ему под нос. – Вы что-нибудь видите?

– Грязь под ногтями? – ректор брезгливо отклонился.

Я закатила глаза. Вот чистоплюй!

– Нет, красные полосы. Рубцы, шрамы. Что-нибудь на моей коже?

– Нет, – он нахмурился.

– А они есть! Я их вижу. Такие же, как на Ариане и Инии. Но у вас их нет, хотя вы тоже касались растения. Почему?

Драмиэль оторвал взгляд от моей руки и посмотрел мне в лицо. На дне его глаз плескалась догадка.

– Темная магия. Ты видишь следы темной магии!

Глава 7

Прежде, чем эти слова прозвучали, ректор махнул рукой, и нас окутала звенящая тишина. Я скосила взгляд на сияние купола и призналась:

– Ага. И не только.

В конце концов, однажды мне бы пришлось это сделать. Так почему не сейчас? Драмиэль Саррах не только ректор, он еще единственный в этом мире, кто может меня защитить.

Правда, в голове то и дело всплывало предупреждение мамы. Как бы не поплатиться за свое доверие к этому дракону…

– Значит, ты маг Созерцатель, я правильно понял? – произнес он почти по слогам.

– Ага.

– И когда ты собиралась об этом сказать?

– Вот сейчас и сказала.

– То есть, если бы не нападение, ты бы продолжала молчать?

– Ага.

– Прекрати!

– Что? – подняла на него удивленно-обиженный взгляд.

– Агакать! Где твои манеры?

– Я вообще-то простолюдинка, забыли? Нет у меня манер, – развела руками.

– Так, Синичкина, хватит паясничать! Ты меня так в гроб раньше времени вгонишь!

– Не прибедняйтесь. Драконы очень живучие.

Он со стоном выдохнул и поднял взгляд к небу. Наверно, просил терпения у высших сил. Я тоже туда посмотрела на всякий случай. Но там только поблескивало и переливалось заклинание тишины.

– Купол видишь? – Драмиэль с интересом уставился на меня.

– Ага.

Он поморщился, но продолжил:

– И давно ты открыла в себе эту способность?

Я почесала кончик носа.

– Ну… странности заметила сразу, как прошла Врата. Но пользоваться чужой магий научилась только недавно.

– Ты еще и пользоваться ею умеешь?! – он схватил меня за плечо. Но услышал, что я ойкнула, и убрал руки. – Прости!

– Оно болит, – просопела в ответ. – Следы от лианы, они у меня по всему телу. Кстати, а у вас их почему нет?

Он нахмурился.

– Это как раз легко объяснить. Сама по себе вирунсеттия не опасна. Видимо, кто-то напитал ее темной магией.

– Значит, Ариану и Инию лишили сил, чтобы они не могли сопротивляться, а лиану, наоборот, усилили?

– Если кратко, то да. Ладно, с этим комиссия разберется. А мы пока займемся твоими способностями. Завтра после занятий придешь в мой кабинет. Все поняла?

Дождавшись моего кивка, Драмиэль добавил:

– Тогда беги, а то ужин пропустишь.

Я машинально развернулась в нужную сторону, но замерла, не сделав и шага.

– Подождите! А вдруг это Эльза?

– Эльза? Графиня Дормер? – у него брови полезли на лоб.

– Да, она. Я видела у нее маготмычку.

Несколько секунд ректор усиленно думал, глядя на меня. Потом покачал головой:

– Исключено.

– Почему?

– Потому что. Во-первых, ты сама сказала, зачем Эльза пришла в сад. Она не собиралась кому-то вредить, наоборот, планировала себе устроить “несчастный случай”. Во-вторых, замок не был взломан. Его открыли родным ключом. А таких ключей всего три. Один у меня, второй у декана Целительского факультета, третий у заведующего кафедрой Травознавства. Магистр Эллериен и магистр Паркатис весьма уважаемые господа. К тому же первый из них эльф, он по умолчанию не может использовать темную магию.

– А что если ключ украли? – я тут же выдала новую версию.

Ректор нахмурился еще больше. Его брови сошлись на переносице, создавая глубокие складки.

– Тоже маловероятно. Но стоит проверить. Кстати, раз уж зашел разговор об Эльзе, ты должна знать. Я повесил на нее следилку. Небольшой маячок на ауре, который подаст сигнал, если она решит сделать что-то незаконное.

Я с открытым ртом уставилась на него.

– Вы ее в чем-то подозреваете?

– Как сказать… После случая с Викторией, я вызывал на беседу не только тебя. Просто это делалось тайно, и каждая из девушек дала клятву молчать о допросе. Все они рассказали, что Эльза была единственной, кто не ел на том ужине. Подозрительно, не находишь?

– Ага…

– А сама Эльза нервничала. Она явно что-то скрывает, но применить к ней ментальную магию и считать мысли я не могу. Она аристократка, а значит, на такое воздействие мне нужно разрешение короля.