Наконец удалось загнать его за стол и накормить. Если я раньше считала, что Алекс много ел, то сейчас меня ждало новое открытие. Раньше он ел средненько. А вот сейчас из моего изобилия на семерых остались половина пирога, пюре и винегрет. Я на всякий случай проверила, не вываливается ли из него с обратной стороны, но нет, всё реально куда-то уместилось.

Интересно было бы его взвесить. Выглядел он, конечно, очень внушительно. Ростом под два метра, плечистый и ширококостный, в его присутствии кухня сразу казалась меньше раза в два. Раньше он был просто высоким, а мышцы нарастил за последние годы. Или, судя по тому, что происходило сейчас, наел. В общем, заматерел товарищ.

Пока я убирала посуду, он ушёл в гостиную. Сев рядом с ним на диван, осторожно погладила по шраму. Он не стал сопротивляться и позволил себя изучить. Шрам был неправильный, рваный, перетянутый, и до меня не сразу дошло, что эту рану никто не зашивал, она срослась сама и, вероятно, до сих пор доставляла неприятные ощущения.

«Голова часто болит? После физической активности?» – осторожно спросила я, заглядывая ему в глаза.

Он удивлённо кивнул, и пришлось продолжить:

«Мне кажется, что ткани неправильно зарубцевались, и поэтому мышцы тянет. Можно попытаться размять. Если делать это регулярно, то должно помочь. Попробуем?»

Я спрашивала мягко и боялась надавить.

Алекса невозможно было заставить или уговорить на что-то, чего он делать не хотел, поэтому мне всегда оставалось только ждать, пока он решится сам, но это было тогда. Сейчас передо мной сидел другой мужчина, ещё менее сговорчивый, и казалось, что даже проявить заботу он позволит исключительно дозированно.

Как ни странно, он разрешил. Взяв кокосовое масло, аккуратно начала гладить и массировать кожу головы с левой стороны. Сначала нежно, круговыми движениями по всей площади, а потом уже более настойчиво в районе шрама. Алекс сидел с закрытыми глазами, ничем не выдавая своих ощущений, но мне показалось, что процессом он наслаждался. Он всегда любил, когда я его массировала, чесала или гладила.

С головы я плавно переместилась на левое плечо. Там тоже был огромный рубец, более свежий на вид.

«Здесь тоже болит?»

Он хмыкнул и кивнул.

«А рука хорошо двигается? Покажи», – попросила я, хотя от мыслеречи уже начинала побаливать голова.

Просьбу Алекс выполнил неохотно, хотя в глазах мелькало что-то вроде любопытства, поэтому он не только позволил потрогать, но и подвигал руками, чтобы показать, насколько сильно нарушена функциональность левого плеча. Я разочарованно вздохнула. Знания в области ЛФК оставляли желать лучшего, но если заниматься каждый день, то даже под моим присмотром могли бы быть результаты.

«Что произошло?»

«Рассекли плечо в бою. Я был почти пустой, поэтому руку прирастил, как получилось».

Я вздрогнула от такого сухого описания настолько страшной травмы. Судя по шраму, руку действительно почти отсекли.

«Чтобы стало лучше, можно массировать и разминать, а затем делать растяжку и упражнения каждый день. Но пока руку расслабь, я всё сделаю сама».

«Делай. Каждый день», – мне пришлось уткнуться лбом в его плечо, чтобы спрятать предательски радостную улыбку.

Он остаётся! Выровняв дыхание, я продолжила плавно разминать и осматривать его тело. Ещё один устрашающего вида рубец нашёлся на бедре, но разрез пришёлся вдоль мышцы, и шрам, судя по всему, не беспокоил обладателя.

Доведя Алекса до состояния полного расслабления, я струсила и о детях так и не заговорила, даже думать о них побоялась, чтобы он не прочёл эти мысли. Решила показать ему кино. Выбор пал на «Властелина Колец», и я с разочарованием узнала, что в мире Алекса нет ни гномов, ни эльфов, ни даже хоббитов, а магией обладают все за очень-очень редким исключением. Как ни странно, он довольно легко воспринял концепцию фэнтези и только в самом начале спросил, мои ли это друзья на экране. Видимо, по аналогии с фото.

После фильма мы поели, а я, наконец, набралась сил и, заглянув ему в глаза, сказала:

«Алекс, нам надо поговорить».

Алексис

Я не смог. Всё утро прокручивал в голове аргументы в пользу свободы, представлял, в какой ярости будет Ксендра, но всё равно не смог убить Аню Анну. Погладил тонкую кожу на хрупкой шее и поддался предательской реакции организма. Потом сытно и вкусно поел, а затем и вовсе позволил чужачке интимно трогать мою голову. И пусть в этот момент мне открывался вполне неплохой вид в вырезе её полупрозрачной сорочки, но всё равно это было странно. Спокойно, плавно, умиротворённо, что ли. В общем, скучно, как в стариковской бане.

С Ксендрой было иначе, её аура будоражила и держала в напряжении, и мне нравилось это ощущение. Она любила себя, деньги, власть и брата. Меня, конечно, тоже говорила, что любит, но я не настолько наивен, чтобы верить. Зато с ней интересно, остро, пряно.

Капризной, взбалмошной, упрямой и умопомрачительно красивой, ей не было дела ни до моего плеча, ни до порой раскалывающейся головы, но именно благодаря Ксендре после войны я достиг того, чем мог гордиться.

Ксендра просто рассмеялась в лицо ухажёру без дела и поддержки семьи, чётко обозначив, во сколько мне встанет общение с ней. Язвительная и дерзкая, она была на удивление честной с собой и окружающими, вызывая или ненависть, или обожание, однако чаще всё-таки первое.

И она могла бы стать моей женой, но вместо этого я решил поиграть в благородство.

С другой стороны, такая жена, как Аня, меня бы вполне устроила. Тихая, спокойная и милая до оскомины. Такая будет подавать суп, с нежностью утирать сопливые носы, вязать пинетки и старательно не замечать шашни мужа на стороне. И только очень юный и очень наивный идиот мог бы решиться на Обряд именно с ней. Брак – тысячу раз да. Обряд? Ни за что! Идиотизм на грани гайрони́зма¹. Как же я умудрился так облажаться?

В постели с ней было хорошо, но в остальном? Что она вообще понимает, кроме того, как варить суп и печь пироги? Хотя училась целительскому делу… Ладно, возможно, я делаю слишком скорые выводы. Но судя по тому, насколько Аня наивна и легковерна, она не сильно умна. Кухарку можно и нанять, а вот что делать с пустоголовой женой?

Резерв в этом мире восстанавливался очень медленно. Пройдёт не меньше кинте́ны², пока наберу сил для обратного портала. Нужно ещё прикинуть, как ей сказать, что планирую взять её с собой. Если заартачится, придётся тащить силой, а в портале на это уйдёт слишком много энергии, его и так открывать на двоих придётся.

Методично уничтожая остатки утренней трапезы, я размышлял, как поступить с Аней. Вообще, мир у нас, не сказать что очень уж безопасный. То ящеры забалуют, то магией кто-нибудь жахнет, то война, то нападение мариго́р³, то мор какой-нибудь, то конкурентки за мою руку и титул. Если единая там сама обо что-нибудь самоубьётся, то моя внезапно проснувшаяся совесть будет чиста. Оставлю её пока в имении, всё равно я там бываю лишь наездами. А в городском доме будет жить Ксендра, так они с женой даже никогда не встретятся. Если же жена станет доставлять проблемы, то избавлюсь от неё.

На том и остановился.

Аня показывала движущиеся картинки со странными существами, очень забавные. Почти половину дня мы провели в молчании, что меня более чем устраивало. Я вообще начал проникаться к ней симпатией за ненавязчивость и неразговорчивость.

Пожалуй, это ещё одно очко в её пользу.

«Алекс, нам надо поговорить».

Я чуть не поперхнулся, мысленно забирая очко назад.

Вот только то, что она рассказала, повергло меня в шок.

Двое сыновей. У меня – двое сыновей!

Пришлось просмотреть сначала другую книгу с картинками, потом её воспоминания. Каска́ррова бездна, да как же так?! В пору сказать спасибо своей внезапно активизировавшейся совести, хорош бы я был, если б лишил детей не только отца, но и матери. Ошалев от обилия информации, я вдруг понял, что мне нужно побыть одному и подышать свежим воздухом.

Бросив Ане хмурое «скоро вернусь», я натянул петорак и вышел из жилья. Лестничный пролёт был странным и предельно нищим, в приличных домах даже переходы для домашней прислуги делают более искусно. Тут всё пространство покрывала невзрачная серая плитка, а стены не имели совершенно никакого узора или резьбы. Но это ладно. Тут ещё и смердело каким-то дымом.

Вышел на улицу и понял, что ошибся, рассчитывая подышать свежим воздухом. Свежего воздуха тут не было: он вонял со страшной силой чем-то совершенно непонятным, словно весь город жёг уголь, кости и спирт одновременно. Коробки на колёсах издавали мерзкие гудящие звуки и испускали миазмы, а из-под одной вырвался такой клуб зловонного чёрного дыма, что даже местные шарахнулись в стороны. Этот мир – надо, кстати, уточнить, как он называется, – окончательно перешёл в разряд неприятных. Я пошёл вдоль улицы, старательно запоминая дорогу, чтобы без проблем вернуться.

Глаза слезились от гадкого душного воздуха, но я упрямо шёл вперёд. В конце улицы зеленели деревья, может, там будет легче дышать. Мне показалось странным разделение дороги для пеших людей и блестящих самоходных повозок. При этом и те и другие так и норовили заступить на чужую территорию. Я старался двигаться с группами людей, которые переходили дорогу либо по световым знакам на высоких столбах, либо просто так. В первых случаях самоходные повозки ждали, во вторых гудели. Я недоумевал. Раз даже я с первого раза понял, как правильно переходить дорогу, то что мешало разобраться местным? Однажды высунувшийся из цветной коробки с колёсами мужик крикнул пешеходу вслед какое-то ругательство, и мне почему-то подумалось, что это извозчик, очень уж знакомой была интонация.

Технологический мир. Никто не пользуется магией. Кошмар!

Нет, как меня сюда занесло, я догадывался. Всегда интересовался методами излечения болезней и травм без магического вмешательства. А где их ещё изучать, как не в мире, столь скудном на магию?

Вопрос в другом: как я этот мир столько времени терпел?!

Дойдя до маленького леса, который почему-то огородили забором, но при этом таким хлипким, что его можно не только с лёгкостью преодолеть, но и сломать, я испытал облегчение. Внутри пахло действительно лучше, особенно рядом с небольшой цветочной полянкой в каменной лохани. В крошечном убогом леске имелся даже прудик, и всюду стояли грубо сработанные лавки. На длинных столбах висели фонари, дающие вполне приятный свет, пожалуй, это пока единственное, что не вызвало отторжения.

Попытавшись найти уединённое место, я не только не преуспел, но и помешал другим. На лавках сидели, общались, пили, ели и даже целовались! Такая всеобщая демонстрация чувств смутила и вызвала глухое раздражение: в Мундаре принято отворачиваться при виде поцелуя, всё-таки это дело двух влюблённых, неприлично за таким подглядывать. Вот только ещё неприличнее целоваться в общественных местах, где люди не сразу могут отвернуться от такого зрелища.

Потрясения на этом не закончились. На одной из лавок сидела компания из парня и двух девушек, которые целовались друг с другом по очереди. Я был настолько поражён этой картиной, что понаблюдал за ними какое-то время. Неужели тут такое практикуют? Ужас какой! Тут одну-то жену не знаешь, как терпеть и куда девать, а если их две?!

В конце концов, я нашёл пустую лавочку, сел, уставился на метку и попытался прийти в себя.

Мальчишки были мои, тут даже сомнений не возникло: один похож на моего отца, второй – моя копия. Да и возраст хороший, уже не сопливые крикливые младенцы, но ещё и не скверноголовые подростки. Если бы отец узнал, он бы по потолку ходил от счастья, как вирха́н. Только вот кого Аня могла навоспитывать одна? Мямлей.