Жабья царевна (страница 7)
– Прости меня, доченька! Прости меня, милая! Как же я виновата перед тобой! – плакала Иринушка, и горячие слезы капали на холодную землю.
Она устлала дно вырытой могилки мхом и бережно положила туда куколку, которую скрутила только что из сухой травы. Таких куколок они в детстве мастерили с подружками. Свое дитя она лишила и детства, и всей жизни. Иринушка сморщилась, завыла и принялась закапывать могилку. Упав на свежий холмик, она прильнула к земле лицом и еще долго лежала так, плакала, а потом, вконец обессиленная, уснула.
Проснулась Иринушка от того, что кто-то тронул ее за плечо. Она вздрогнула, подняла голову и уперлась сонным взглядом в круглые, желтые глаза с продольными зрачками – прямо перед ней сидела огромная жаба. Ее влажная, серо-зеленая кожа была покрыта буграми и бородавками, мощное тело то вздувалось, точно огромный шар, то оседало к земле. Иринушка, обуреваемая диким страхом, закричала, вскочила на ноги, бросилась бежать прочь.
Но пока она спала, над лесом поднялся, завыл ветер, он раскачивал осины, обрывая с них последнюю серую листву, переплетал между собой еловые ветви. Бежать было тяжело, Иринушка то и дело падала, запинаясь о кочки и коряги, путаясь в своем длинном платье. Огромная жаба прыгала за ней, громко квакая. А потом появились другие жабы – они будто выскакивали из-под земли, их становилось все больше и больше. Громкое, нестройное кваканье слышалось повсюду, оно окружало Иринушку со всех сторон, оглушало ее.
– Аааа! Сгиньте, проклятые! – закричала она.
Но жабы прыгали ей на подол платья, взбирались выше – на плечи и голову, касались холодными, бородавчатыми телами лица. Иринушка крутилась во все стороны, пытаясь скинуть их с себя, высвободиться, но их становилось все больше и больше, они опутывали ее длинными лапами.
– Господи, помоги! Да что же это за наваждение? – взмолилась Иринушка.
Запутавшись в подоле, она упала на землю и с ужасом поняла, что не может больше подняться – жабы придавили ее к земле. Побарахтавшись еще немного, Иринушка уткнулась лицом в землю и лежала так, едва дыша. Она открыла рот, чтобы вдохнуть побольше воздуха, и тут же в него заползла жаба. Женщина пыталась вытолкнуть ее языком, но не могла, жаба намертво застряла во рту. Сердце бешено колотилось в груди Иринушки. В голове мелькнула мысль, что это ее конец. Этот тот конец, который она заслужила! От удушья в глазах потемнело, тело стало слабеть. Иринушка закрыла глаза, перестав бороться.
И тут в лесу раздался пронзительный крик:
– Мама! Маменька! Где ты?
Услышав тонкий, детский, до боли знакомый, голосок, Иринушка встрепенулась, задергалась всем телом из последних сил. Василиса! Но как она здесь оказалась?
– Мама! Мама! – голосок звучал все ближе и ближе.
Когда Василиса подбежала совсем близко, Иринушка услышала, как она взмолилась:
– Сестрицы, что же вы наделали? Жабья царевна, молю, не губи мою маму! Она добрая, она хорошая! Она никому зла не желает! Не губи, прошу! На, возьми возьми мою куколку, только отпусти мою маменьку!
Иринушка слышала, как дочка плачет от страха, и сердце ее разрывалось на части. Она лежала на земле в жабьем плену и не могла помочь ни себе, ни ей. А потом вдруг жабы стали спрыгивать с нее. Та, которая сидела во рту, тоже выползла. Иринушка сплюнула противную слизь, пахнущую тиной, откашлялась, поднимаясь с земли, и Василиса тут же бросилась матери на шею. Женщина ахнула, увидев, что дочь прибежала в лес босая, в одной тонкой ночнушке. Ветер трепал светлые распущенные волосы Василисы, лицо побледнело до синевы, она была больше похожа не на ребенка, а на лесную мавку, которыми пугают непослушных детей.