Впрочем, позже я поняла, что все здания в академии были одинаково тёмные, будто неведомый архитектор желал посредством своего искусства задавить радость в сердцах адептов.

Среди множества разнообразных нарядов я выбрала самый неброский – рубашку молочного цвета с короткими рукавами, светло-синюю жилетку и расклешённую юбку такого же цвета, длиной чуть выше колена. Изящные туфельки на низком каблучке дополнили простой наряд.

Книги по сегодняшним предметам – «Магическая защита» Карло ди Оско и «Демонология» Бильды Монтеко, – а ещё письменные принадлежности и две тетради нашлись в сумке, которая лежала на стуле, понуро свесив длинную ручку почти до пола.

До первого этажа добралась без приключений – быстро прошагала несколько пустых лестничных пролётов, пялясь на лепные статуи, на портреты незнакомых людей и эльфов с заострёнными оттопыренными ушами; на потолок, оформленный живописной мозаикой, на кованые люстры и фонари.

Обалдеть. Будто вокруг – ожившая сказка.

Нужная дверь с надписью «Комендант женской половины Факультета тёмной магии» нашлась легко. Я лишь успела занести руку, чтобы постучаться, как дверь распахнулась, являя высокую пышнотелую особу.

– О, Мантиса, наконец-то, – расплылась в улыбке комендантша, даже не думая пропускать меня внутрь.

Кстати, лучше бы она не улыбалась – узкое лицо с выпуклыми водянистыми глазами превратилось в кровожадный рыбий оскал.

– Ваши вещи будут незамедлительно перемещены в тринадцатый номер. Второй этаж, налево по коридору последняя дверь.

– Спасибо, – сказала я, радуясь, что не пришлось задавать вопросы.

Сэнтия Риминна вздёрнула тонкие брови, явно удивляясь моему энтузиазму, снова «мило» улыбнулась и, протянув тонкий ключик на серебристой цепочке, добавила:

– Приходите на новое место после занятий. На завтрак вы опоздали, потрудитесь не опоздать на первую пару.

Ага, значит, занятия сдвоенные. Жаль неизвестно, сколько идут – эту информацию Мантиса тоже посчитала лишней. Почему она не скинула всё, что может пригодиться? А ещё очень интересно, когда она собирается вернуть меня домой? И где сейчас моё тело?

Задумавшись об этом – лучше поздно, чем никогда – я вышла из общежития и направилась в сторону учебных корпусов. Надеюсь, учебных… Синеглазая магичка вообще не стала заморачиваться на том, чтобы обеспечить засланку в свой мир знаниями, которые касались бытовых вопросов.

Выйдя на улицу, я попала на тропинку, которая спустя несколько минут допетляла до аллеи, видневшейся из окна. Ну и куда дальше? Недолго думая, направилась прямиком к мрачному зданию, решив почему-то, будто это и есть учебный корпус. Редкие встречные студенты не обращали на меня никакого внимания, шагали быстро и целеустремлённо, кто куда. Вероятно, такие же опаздуны.

Внутри здания было прохладно – значительно прохладнее, чем на улице или в общежитии – голые руки и ноги сразу продрогли, покрывшись гусиной кожей. Громадный тёмный холл с гигантской бронзовой люстрой на сотни рожков и безмолвными статуями выточенных из камня рыцарей ничем не напоминал наш университетский – ни тебе досок с объявлениями, ни дверей с надписями, ни словоохотливых охранников.

Ничего и никого.

И куда идти?

Поразмыслив немного, выбрала центральную лестницу и отправилась наверх. Позже я пыталась найти логику в своих действиях, но логики там не завалялось ни на грош – то ли чистая случайность, то ли вмешалось вездесущее и всезнающее провидение…

Ступени были высокие и жутко неудобные, так что взбиралась я медленно, то и дело чертыхаясь про себя. Когда доползла до половины второго лестничного пролёта, распахнулась самая крайняя дверь, и оттуда вышел сурового вида брюнет лет тридцати. На однотонном чёрном одеянии сверкали бриллиантовые пуговицы, напоминая яркие ночные звёзды. Из-под жилетки виднелись острые края воротничка рубашки, а сверху – длинный бархатный сюртук. Лестница была очень широкой, но мужчина отыскал меня взглядом и целенаправленно двинулся в мою сторону. Тяжёлые чёрные ботинки легко и неслышно ступали по каменному полу, да и спускался он как-то очень уж плавно, будто не ощущал никакого неудобства из-за высоченных ступеней.

У незнакомца были удивительные глаза цвета тёмного пепла – обжигающе горячие, словно только-только вынутые из кострища угли, и вместе с тем совершенно ледяные. Когда мужчина подошёл, я инстинктивно отшатнулась. В голове всплыли имя и должность этого человека – декан Факультета тёмной магии, преподаватель демонологии, Вэлфорд эль Сэндо.

– Мантиса?

В звуке спокойного глубокого голоса мне почудилось разочарование.

Этот голос вошёл в уши и взорвался где-то в самой глубине сердца, распространив по телу автострады электрических мурашек. На миг я впала в непонятное забытье, а когда вновь осознала себя, увидела, что декан продолжает пялится на меня, словно ожившее каменное изваяние. Его взгляд был холоднее верхушки антарктического айсберга, но на долю секунды в нём промелькнула тень недоумения пополам с печальным скепсисом.

– Что же, если сумели войти, извольте присоединиться.

Сказав непонятную фразу, Вэлфорд эль Сэндо сделал рукой приглашающий жест. Штурм лестницы продолжился, но почему-то теперь давался на порядок легче.

Мужчина шагал следом, и его присутствие ощущалось совершенно нелепым образом – время от времени я чувствовала, как он мягко касается то пальцев моей руки, то затылка, то… сердца. И вроде бы ясно, что подобное невозможно, но я шла, затаив дыхание, и дрожащие от напряжения нервы заставляли поминутно вздрагивать и оглядываться, хотя смотреть на пронизывающий взгляд декана было тем ещё удовольствием.

Беспрестанные атаки закончились, лишь когда мы достигли железной двери, которая была сплошь расписана витиеватыми металлическими узорами, символами и буквами. Дверь неслышно распахнулась, явив просторную круглую аудиторию. Многочисленные скамейки, расположенные ярусами друг над другом, были пусты, лишь на самой нижней, словно вороны на жёрдочках, сидели двое мужчин в блестящих чёрных мантиях. За деревянной трибуной стояла хмурая темноволосая женщина в строгом белом платье с воротничком-стойкой, а справа от входа, возле заваленного бумагами стола торчал сгорбленный старик с пером в руке.

– Это студентка моего факультета.

В гробовой тишине голос декана прозвучал зловеще, и члены немногочисленного собрания, разумеется, немедленно повернулись ко мне.

Глава 2

– Как вы вошли в Храм карающей длани правосудия? – обвиняющим тоном вопросила женщина.

Все присутствующие взирали на меня с претенциозными минами, включая огромный портрет неизвестного эльфа в дурацком берете. Из берета торчали любопытные заострённые уши и длинное мохнатое перо. Даже затылок Вэлфорда эль Сэндо, который с грацией матёрого хищника направлялся к скамейке, источал явственные флюиды недовольства.

– Ну… Просто вошла, – ответила, оробев под непонятной атакой.

– Пгосто вошли? – забавно коверкая букву «р», переспросил один из мужчин.

Он, как и все остальные, кроме декана Факультета тёмной магии и старичка-писаря, мог похвастаться отборными эльфийскими ушами. Недобрые глаза блестели откровенным презрением, благородное худощавое лицо перекошено – красота, да и только. Эльф хотел сказать что-то ещё, но как раз в этот момент Вэлфорд эль Сэндо опустился на скамейку, и неприятный тип закашлялся, словно подавившись сухой хлебной крошкой.

– Имя? – волоокая эльфийка вытянула руку и невежливо ткнула в меня указательным пальцем.

– Э-э… – я чуть не брякнула «Вероника Крылова», но под внимательным взглядом декана очнулась, – М-мантиса ди Бэйл.

– Дочь государственного преступника, ректора Виргина ди Бэйла, устроившего дерзкий побег? – ярко-голубые глаза женщины раскрылись так широко, что их можно было принять за пластиковое пособие по анатомии.

Мои глаза, впрочем, тоже выпучились, вступая в необъявленное соревнование – неприятная информация об отце настоящей Мантисы всплыла слишком уж неожиданно.

– Курс? – продолжила допрос эльфийка под бубнёж начавших шептаться между собой эльфов.

– Пятый курс Факультета тёмной магии, – эта информация отчеканилась без запинки.

Тётка ещё немного повращала глазищами, а потом вдруг воздела руки и начала вещать изменившимся, неестественно низким голосом:

– Мантиса ди Бэйл, вам надлежит присутствовать при карающем процессе над высшим демоном. Потрудитесь принять клятву неразглашения. Повторяйте слово в слово: «Я, урождённая Мантиса ди Бэйл, клянусь ушами и сердцем, что увиденное и услышанное мною навеки останется в этих священных стенах».

Ушами? Я бы посмеялась над абсурдностью клятвы, да обстановка не слишком располагала к веселью. Пришлось безропотно повторить сей бред, после чего ко мне подшаркал старичок, на ходу доставая откуда-то из-за пазухи свиток почерневшего от времени пергамента.

– Мантиса ди Бэйл, будьте любезны поставить печать с родовым вензелем, – прокудахтал он, тыча корявым пальцем в пустое место в самом низу страницы.

Остальное пространство листа было заполнено тесно переплетёнными строчками букв, но прочитать написанное не получилось. Зато в сознании мелькнула чёткая картинка – камешек с семейной реликвией выглядел как украшение и был прикреплён к браслету на запястье. Ну хоть с этим всё в порядке.

Вот только…

– Дайте, пожалуйста, какие-нибудь чернила.

Старичок в явном недоумении приподнял жёсткие кустистые брови и снисходительно проскрипел:

– Чернила? О чём вы, дитя? Расписка строжайшей секретности закрепляется свежей кровью.

Приехали… При виде крови я обычно падаю в обморок – приходится сдавать анализы, вооружившись нашатырём. Внутренне содрогаясь от ужаса, хотела попросить что-нибудь, чтобы проколоть палец, но старик меня опередил:

– Не взяли именной стилет? А печать? Вензелевая печать с собой?

– Печать с собой, а…

– А именные стилеты выдаются не ранее шестого курса, и лишь за особые заслуги, – ледяным тоном вмешался декан.

И очень вовремя, потому что я чуть не сдала себя с потрохами. Старичок возмущённо покрутил головой, и непослушный вихор, торчащий на седой макушке, осуждающе затрепыхался.

– В моё время стилеты выдавались при поступлении в академию.

– Во времена вашей славной юности, уважаемый Горзон, только-только закончилась война, – усыпляюще-текучим голосом возразил второй эльф, до смешного лопоухий, – в ту пору боевым магом считался каждый, в ком теплится искра силы.

– Так война-то не окончена, – возразил старик, гордо распрямляя скрюченную спину, – Демонюки всё лезут. На месте Владыки я бы вернул прежние правила.

– Но вы не на месте Владыки, милейший, вот в чём дело, – подчёркнуто уважительным и вместе с тем явственно саркастическим тоном заметил эльф с худощавым лицом.

Женщина резко вскинула руку, останавливая дальнейшие препирательства.

– Довольно разговоров, – властным тоном приказала она, – Дайте ей свой стилет, Горзон. Пришло время вызывать Верховного инквизитора, – и, не обращая внимания на слабые попытки старика что-то возразить, продолжила, – Где Данкин?

Стоило прозвучать этому имени, как под потолком что-то звонко хлопнуло, и перед трибуной появилась, зависнув в воздухе, цилиндрическая туба ярко-алого цвета с болтающейся на цепочке сургучной печатью.

– Хм, экстренная почта, – эльфийка сломала печать и осторожно развернула жёлтый листок.

Прошла минута, не меньше, а она всё пялилась в депешу.

– Уважаемая глас Верховного инквизитора, что там? – негромко поинтересовался второй эльф, у которого, видно, кончилось терпение.

– Данкин пропал, – голос эльфийки слегка дрогнул.

А затем, воздев глаза к небу, вернее, к потолку, она сказала:

– Эта студентка пришла по велению Среброликой Исиэль! Возблагодарим же Благочестивую за её всеобъемлющую заботу!