– Это означает, что не стоит попусту разбрасываться клятвами, ди Бэйл. У меня тоже есть вопрос, – принц, наконец, присел рядом, прислонился спиной к стволу дерева и по-хозяйски вытянул ноги, – Несколько минут назад ты кричала на меня, будто мы супруги, которые тысячу лет живут вместе и столько же ненавидят друг друга, а теперь вспомнила об этикете?

Ну, сказанул эльфище… Супруги!

От избытка противоречивых эмоций щёки запылали, даже нос стал горячим и нещадно зачесался. Однако, спустя мгновение в глубине сердца укоризненно шевельнулось что-то ледяное. Живой лёд разом остудил раскрасневшееся лицо и вернул способность быстро соображать.

– Прошу прощения за неподобающее поведение, Ваше Высочество! – отрапортовала преувеличенно бодро, надеясь, что за бравыми интонациями наследник престола не заметит мимолётного смущения и скоропалительных почесушек.

Но Шиман, кажется, всё заметил и отреагировал приглушённым смешком. Будем надеяться, что гроза миновала.

– Ваше Высочество, вы правда считаете, что это я хотела вас убить?

Не факт, конечно, что принц скажет правду. Их, поди, всё детство муштровали – учили скрывать эмоции от многочисленных подданных и от двуличных министров, у которых неизвестно что на уме.

Эльф не стал выдерживать мхатовских пауз, но толку-то. Ответа в его ответе обнаружить не удалось. Впрочем, он и первый вопрос проигнорировал.

– То, что я думаю, не имеет значения, ди Бэйл. Тебя проверят так же, как проверят каждого в МагАкадемии.

– Менталом?

– Сканировать менталом всех подряд не имеет смысла, всё же Шквал стихий – весьма сложные чары, так что для начала у большинства студентов лишь уточнят уровень силы. Ты – другое дело, надеюсь, понимаешь, почему.

Понимать-то понимаю, но всё равно обидненько.

– А вдруг кто-нибудь случайно воспользовался заклинанием? Без злого умысла?

– Шквал стихий – это не заклинание, а чары, ди Бэйл. Ты и этого не знаешь?

– Ну… Сглупила.

– Трёхступенчатые чары и случайность – вещи несовместимые.

– Хорошо. А с помощью артефакта? Артефактом может воспользоваться любой.

– Слишком сложно, – покачал головой принц, – К тому же, артефакты подлежат строгой отчётности.

– Невозможно учесть всё! – я решила стоять на своём до конца, – Например, артефакт мог сделать какой-нибудь малолетний гений и не вписать в отчёт.

– Послушай, ди Бэйл, чего ты добиваешься? – Шиман, похоже, начал терять терпение, – Гвардейцы проверят все возможные варианты. И тебя проверят тоже.

Заладил, как попугай. Ну правильно – других птиц в этом парке хоть отбавляй, чирикают и поют на разные голоса, только говорящих попугаев не хватает.

– Я всё понимаю, Ваше Высочество. Я вообще только выгляжу дурой, а на самом деле очень понятливая – до меня с первого раза дошло, кто здесь главный подозреваемый. Но я-то знаю, что непричастна, и хочу найти настоящего преступника!

На эту тираду Его Высочество изволили усмехнулся. Кажется, вполне по-доброму.

– А ты, как я погляжу, и правда не дура, ди Бэйл. Даже забавная. Вполне можешь быть нормальным человеком.

– Сегодня день потрясений, и вчера было совсем не весело – станешь тут нормальной, – проворчала я, надеясь, что объяснение покажется принцу хотя бы капельку убедительным, а то слишком многие начинают замечать, что дочка сбежавшего ректора ведёт себя необычно.

– Так лучше, – одобрительно сказал эльф, – Первые четыре курса казалось, будто ты не интересуешься ничем, кроме удачного замужества. Признаться, надоело наблюдать за озабоченной самкой, распускающей хвост перед всеми подряд.

В последней фразе прозвучали нотки брезгливого пренебрежения, и я в буквальном смысле возжелала провалиться сквозь землю. Получается, эту заразу все терпели только из-за папы-ректора, а мне теперь краснеть за неё до морковкина заговенья?

Достали!

Все достали!

И этот непоследовательный принц тоже!

– Вы же презираете меня, Ваше Высочество, – я тщетно пыталась скрыть предательские слёзы, – Зачем же помогали? Зачем понесли в лечебницу?

На сей раз Шиман не спешил с ответом – сидел себе, смотрел куда-то вдаль, рассеянно обрывая одну за другой колосящиеся на ветру травинки. А когда тишина, разбавленная шелестом листьев, начала громко звенеть в моих ушах, совсем рядом раздался сухой старческий голос:

– Доброго здоровья, Ваше Высочество. Рад, что моя помощь потребовалась не вам.

Глава 6

Минутка слабости закончилась мгновенно.

Если я сейчас раскисну, что будет?

Кто-то пожалеет? Поможет?

Ага, щас.

Перед глазами мелькали кадры моей беготни по полигону на Магической защите. Сокурсники или ржали, или смотрели с равнодушием дохлой устрицы на тарелке. Даже принц, который самолично помог добраться до лекаря, и тот успел обвинить в нападении.

Такими невесёлыми мыслями я отвлекала себя, чтобы не заорать от врачебных манипуляций. Видно, Мантиса и здесь успела насолить, потому что старый эльф, закутанный в мантию тёмно-зелёного цвета с широким серебряным поясом, бинтовал ногу, выказывая недюжинное усердие. Будто нога принадлежит не живому человеку, а пластмассовой кукле.

– Сейчас повязку мазью пропитаем, – сказал он наконец и, ловко орудуя тощими паучьими пальцами, открыл баночку с белёсой жидкостью.

В нос ударил удушающе-мерзкий запах, и тут же откуда ни возьмись налетела туча назойливых мошек.

– Ничего, будешь, как новенькая, – старик замахал палочкой, отгоняя насекомых от вонючей банки.

Гаденькая улыбка осветила изрезанное морщинами лицо.

Шиман, который, отвернувшись, стоял на парковой дорожке, встрепенулся и принюхался.

– Зачем мазь Дарга Костлявого? Напитай повязку магической вытяжкой Фортериуса.

Из-под косматых бровей блеснул о-очень неприветливый взгляд, но интонации остались чрезвычайно любезными:

– Как скажете, Ваше Высочество, как скажете. Ежели прикажете потратить на неё полновесную меру ценнейшей вытяжки, будем тратить.

Лекарь вновь полез в глубокий карман и вытащил малюсенький пузырёк затейливой формы, в котором светилась-переливалась сиренево-фиолетовая субстанция. Даже сквозь закрытую хрустальную пробку я ощутила бесподобный пряно-свежий аромат.

– Зачем её целить? – бурчал старик на грани слышимости, неровными мазками нанося субстанцию на повязку, от чего вся нога ниже колена начала светиться и переливаться, словно ёлочная гирлянда, – Сама, небось, как никак исцелилась бы.

Жаль, что Шиман стоял далеко и не слышал причитаний эльфа, которые продолжали изливаться словесным по… Хм… Потоком.

– Портал прихватил? – спросил принц спустя пару минут.

– Разумеется, Ваше Высочество, всегда про запас два-три держу. Но неужто и портал станем тратить? – старик всплеснул свободной, тонкой, как веточка, рукой, – Пришлю кого-нить из первокурсников, дотащат, поди.

Мне уже было всё равно – удивительная магическая вытяжка, похоже, не только снимала боль и лечила, но и вводила в состояние эйфории. Поэтому я с блаженной улыбкой смотрела на принца, которому слова лекаря совсем не понравились. И моя улыбка, кстати, тоже.

– Аарон тин Барвэль, что-то раньше я не замечал за тобой склонности к бережливости, граничащей со скупостью. Ты закончил?

– Да, Ваше Высочество, – засуетился старик, уловив в голосе сына Владыки ледяные нотки, – Могу открывать портал?

– Открывай. И будь любезен лечить Мантису ди Бэйл, как положено по уставу Академии. Без личностного отношения и привязки к преступнику отцу.

– Да, Ваше Высочество. Разумеется, Ваше Высочество. С вытяжкой Фортериуса-то она уж завтра на ноги встанет, будьте уверены.

Лекарь, грациозно кланяясь – и как ему это удавалось из сидячего положения, ума не приложу! – вытащил какой-то блестящий предмет и взял меня за руку.

Портал перенёс нас в пустую комнату.

Её высокий потолок был расписан ровными рядами одинаковых кружочков с золотыми символами внутри каждого. Каменный мозаичный пол блестел первозданной чистотой, а над изголовьем единственной широченной кровати висел металлический шар величиной со средний глобус.

В этой кровати я и оказалась.

– Я пообещал Его Высочеству, что вылечу вас, Мантиса ди Бэйл, и я сдержу слово. Собственно, более вам ничего не нужно – магическая вытяжка из редчайших пород, сокрытых в глубинах Лорийской пещеры, сделает своё дело. Но не надейтесь на моё к вам уважение.

В отсутствии принца лекарь выглядел и говорил совсем иначе – этакий важный пожилой аристократ, преисполненный достоинства и уверенности в себе. Сейчас он стоял во весь рост, спина ровная, нос крючком, а слишком светлые глаза мечут молнии праведного гнева. Мантия, расшитая по подолу непонятными письменами, очень ему шла и придавала образу солидности.

Я слушала старика эльфа и украдкой рассматривала просторное помещение. На больничную палату не похоже. Общежитская каморка, в которой мы квартируем с Иви, чу-уточку меньше – приблизительно раз в двадцать. А, может, и в пятьдесят.

– А что это за комната, достопочтенный Аарон тин Барвэль?

– Не стройте из себя дурочку, ди Бэйл, – седые брови строго сошлись на переносице, – Помнится, на втором курсе вы не раз навещали Римистаса эль Тариола, который проиграл в магическом поединке Его Высочеству Шиману. Римистас провёл в лекарских покоях для высшей знати без малого семь дней.

Лекарские покои, значит. Ясненько.

– Я чем-то обидела вас, достопочтенный Аарон тин Барвэль? – тему внезапной амнезии, пожалуй, опустим, как и то, что меня соизволили поселить в палату, предназначенную для представителей высшего сословия, – От души прошу прощения.

Я закончила устраиваться под пушистым одеялом и старательно распределила по кровати многочисленные подушки, создав тёплое уютное гнёздышко. Глупая улыбка так и висела на моих губах, точно приклеенная, но эйфория постепенно выветривалась, а вместе с ней улетучивалось и неоправданно хорошее настроение. Кроме того, страшно захотелось спать, глаза закрывались сами собой, и я не стала сопротивляться.

– От души… От какой души?

Запоздалые слова эльфа, услышанные сквозь надвигающийся сон, показались подозрительными. И важными. Хотелось спросить, что он имеет в виду, но непослушное сознание очень не вовремя отчалило в царство Морфея.

Улица. Узкая средневековая улица.

Каменные дома, каменный тротуар. И пусто.

Я иду по пустой улице, кутаясь в потрёпанный дорожный плащ. Порывы холодного ветра ныряют за воротник, шелестят в полах плаща, норовя украсть остатки тепла. Но я не поддаюсь – держу завязки скрюченными от холода пальцами.

В одном из домов замечаю тусклый свет и с робкой надеждой ныряю в приоткрытую дверь. Свет – значит, тепло.

Дом оказывается подпольным храмом.

Всюду горят свечи. Хочется прижаться к дрожащему пламени одной из них, чтобы хоть чуточку согреться…

Небольшой зал сплошь заполнен людьми, они слаженно поют на разные голоса, как профессиональный вышколенный хор. Лица скрыты под глубокими капюшонами.

В середине плотной толпы пусто – там очерчен идеально ровный круг, в центре которого прямо в воздухе висит люлька с младенцем.

Внезапно песнопение обрывается, и люди резко скидывают капюшоны…

Я хочу, но не могу разглядеть их лица – очертания двоятся, плывут, смешиваются друг с другом, как картинка в калейдоскопе.

Продолжаю вглядываться и в какой-то момент понимаю – это вовсе не люди! Человеческие обличия скрывают нечто совсем иное…

Замёрзшее тело пробирает ледяной холод, нервы звенят от напряжения, и в этот момент люлька с младенцем вздрагивает и начинает двигаться.

Все в предвкушении замирают.

В абсолютной тишине сотни горящих глаз алчно следят за люлькой, которая летит прямо мне в руки…

Хватаю её, лишь чудом не уронив.

Все в глубоком шоке. Включая меня.

Не-люди чего-то ждут. Но чего?