– Надеюсь, наши мысли сходятся, моя пыхтящая отрава, – насмешливо выдал упырь. – Несмотря на то, что мы с вами по разные стороны баррикад, есть в этом противостоянии и аппетитные моменты…

– Вам стоит сдерживать свой аппетит, – процедила я, застопорившись перед решеткой. Дальше третьего этажа лестница не шла, и нам пришлось вывалиться на площадку с лифтами. – Он неуместен.

На третьем было темно. Из-за плотных экранов, стоявших по периметру кругового балкона, сюда почти не доходил свет с первого этажа.

До лифтов осталось немного, и я побежала вслед за рыжей копной, смутным алым пятном размазывающейся по темноте. Вампирша уверенно прокладывала себе путь, надеясь поскорее покинуть страшное место и оказаться в безопасности.

– Эвер, стой! – не таясь, вдруг окрикнул Эрик. Его голос сорвался: – Назад!

– Ааа! – истошно взвизгнула Эвер. – Нет, нет, не смейте, только не…

Она отпрянула от теней, что строем выплыли с другого конца, но было поздно. Темный коридор затянуло запахами карри и миндаля.

Неведомой волной меня заарканило и оттянуло в черноту, к стене. Словно магический хлыст два раза обернулся вокруг талии и дернул назад. Тут же на губы легла жаркая ладонь: мне велели молчать.

– Не двигаться! – рявкнули из мрака, и вслед за словами очертилась фигура мага в длинном индийском одеянии.

За ним изменчивым миражом выплыли еще двое. Пока первый говорил, остальные монотонно вели гипнотический напев. И в уши заползало «не двигайся, не двигайся»…

Судьба-богиня, они будто ночевали в папином кабинете!

– Подчинись!

«Подчинись… подчинись…»

Эвер застыла. Не прыгнула, не оскалилась, не обнажила клыки. Просто стояла, как затравленный зверь, глядя на индийцев.

Их темные загорелые лица почти не просматривались в полумраке. Лишь поблескивали глаза и белые зубы, и драгоценные края нарядов расползались по ночи причудливыми золотыми змеями.

– Иди к остальным, полукровочка! – зычно велел главный.

«Иди к остальным…»

Маг взмахнул кистью, облепленной перстнями. И оцепеневшая кукла, ранее известная как Эвер Валенвайд, пробив лбом защитный экран, сорвалась с балкона.

– Нет! – глухо взвыла я в горячие пальцы, и те судорожно впились в челюсть.

В ухо вторгся приглушенный рык, в плечо исступленно вгрызлись зубы, разорвав рукав и добравшись до кожи. Я дернулась от боли, задышала быстро, тяжело в чужую ладонь.

Слышала, как в спину вламывается вампирское сердце. Бухает, грохочет громом, будто хочет пробиться к моему.

Даже жмурясь, я «видела», как вздуваются от напряжения жилы на висках Эрика. Он шипел в укушенное плечо. Шипел от боли и ужаса, захлебываясь кровью, слюной и розовыми кружевами.

Смаргивая с ресниц соленые капли, я разглядывала разбитый экран, служивший надежным ограждением банковского балкона. Эвер исчезла прямо за ним! Нырнула в осколочную дыру света и каменной статуей рухнула вниз. Никто из гипнотизеров не велел ей «расправить крылья» и аккуратно слевитировать.

Наверняка она там, на мраморном полу зоны «выдачи и приема».

Теперь сквозь трещины экрана пробивался свет, мрак рассеивался. Появились голоса… Они сливались в единый беспокойный гул. Полукровки застряли под разбитыми люстрами, так и не попав в хранилище.

«Не двигаться… Подчиниться… Всем стоять на местах…»

Гипнотический напев усиливался, и теперь ничто не защищало от чужой воли, ядом втекающей в уши.

Какая сила, какая дикая, сокрушающая власть над тремя десятками умов… Я не подозревала, что индийский гипноз способен контролировать полукровок. Не одну, не две… целое маленькое воинство!

И Эрика Валенвайда.

Его раздирало желанием броситься за Эвер, но гипнотический напев велел стоять. И вампир стоял, заглушая звериные рыки моей кожей.

Эрик боролся. С пожиравшей его яростью, с приказом мага в драгоценном балахоне. С очередной ментальной пыткой.

И наконец скинул с себя чужую волю.

Точно бешеная летучая мышь, ослепленная фонарем, он, сшибая углы, рванул к лестнице. Вбился лопатками в угол, крутанулся черным вихрем, свалился вниз, прокатился по ступеням. Еще прыжок, следующий… Подбитым ястребом он метался от стены к стене, забыв, что зацепил меня невидимым арканом и тащит за собой.

А может, это входило в его план – собрать мной половину банковских стен. Закрутить в немыслимом танце. И рухнуть на нижние ступени почти в обнимку.

Мы вновь были на первом. Среди опавших розочек и зефирных рюшей, сброшенных леди Честер, точно то было не бальное платье, а змеиная чешуя. С мученическим стоном я выбралась из лап Валенвайда и, не поднимаясь с колен, проползла вперед.

На меня гипнотический напев не действовал. Вся магия индийцев была направлена на половинных созданий, мои же руки и ноги (точнее, то, что от них осталось) вяло, но шевелились.

Дорвав нижнюю юбку о кривой шип, торчавший из каменного пола, я добралась до двери «хозяйственной зоны». Грудь грело предательским жаром, велевшим спрятаться. Найти укромный уголок и затаиться, пока в банке творится страшное.

– Нет, ягодка, не туда, – злобно прошипели сзади и, скрутив кулаком подол, потянули обратно. – У меня на вас другие планы.

– Намерены моей кровью выторговать себе проход? – с горечью хмыкнула я.

– Возможно. Вы ценный капитал, – заявил он, не поднимаясь с колен.

Какая полезная игрушка попалась магистру! Идеальная разменная монетка. Он мог предложить меня любой из сторон. В зависимости от того, к кому в лапы угодила Эвер.

– Или, может, собираетесь прикрываться мной, как живым щитом? – предположила с истеричным присвистом в голосе.

– Если понадобится. Уверен, по графской дочурке эти ублюдки бить не станут.

Чудовище!

– А если станут?

– А если станут… если станут, Вероника… – разъяренно хрипел Эрик, борясь с гипнозом каждую секунду. Вены на его висках вздувались, каждое движение давалось с трудом. – То мне плевать!

– Вам правда плевать?

– Не знаю. Сейчас я дурно соображаю. Эти любители карри не вылезают из моей головы.

– И почему меня всякий раз удивляет ваша жестокость… – прошептала я, пытаясь унять трясущуюся губу.

– Там моя сестра, – ядовитыми брызгами слова выплевывались через стиснутые зубы. – Она ранена. У Эвер в утробе – продолжение моего рода. И целого вида!

С необъяснимым чувством вины я выглянула за ширму, отделявшую нас от центрального зала. Фигура хрупкой рыжеволосой вампирши нашлась в нескольких метрах. Сразу за косматым черным вервольфом и его оцепеневшей «розовой» напарницей.

Эвер лежала без движения, щекой на полу. С уголка ее побледневших губ катились капли бесценной крови и шлепались на светлый мрамор.

– Вы ведь верите в Судьбу, леди Честер? Самое время молиться богине, – Эрик яростно проскреб ногтем дорожку в полу. – Молитесь, Вероника, чтобы дитя Эвер оказалось моего вида, а не вашего. Крепкого и живучего, а не слабого и уязвимого. Молитесь, чтобы они обе были целы… Чтобы мне не пришлось принимать сложных, горьких решений, за которые я, возможно, никогда себя не прощу.

Глава 6. Жертва

Слезы скатывались по щекам бесконтрольно. Грудь тянуло тупой болью – от обиды, от чувства обреченности, от беспокойства за рыжую леди, что так боялась за нерожденную малышку. Они с магистром Кесслером заслужили крошечное счастье.

Не верилось, что мой род положил начало войне. Кошмару, в котором гибнут надежды.

– Э-э-эвер-р-р…

Язык Эрика заплетался. Волосы взмокли и черными лезвиями чертили по лицу, завешивая нос.

Вампир пытался двигаться – на локтях, на коленях, по-звериному, – но выходило медленно и неловко. Толкал себя вперед с животными рыками. Чем ближе он подбирался к проходу в зал, тем сильнее кривился. Мотал головой, вытряхивая чужой напев из ушей.

Эрик застыл у ширмы и вперил темный взгляд в центр, прикипел к поникшим красно-рыжим волосам. С маниакальной жаждой ожидал малейшего движения. Хоть пальца, хоть уголка губ.

Монотонный речитатив, водопадом льющийся с третьего этажа, из щели в разбитом экране, велел не шевелиться. И полукровки, застигнутые индусами врасплох, стояли осклабившимися статуями. Лишь шерсть вздыбливалась на холках волков, слюна капала из раскрытых пастей да тотемные браслетики дриад беззащитно крутились на упавших руках…

Может, Эвер не двигается, потому что тоже попала под действие гипноза? Не будь приказ так четок и громок, она давно бы встала и успокоила наши грохочущие сердца?

Я уселась на пятую точку, поджав под себя ноги, и потрогала саднящее плечо. Ощущалось, будто Валенвайд забыл во мне парочку клыков. Рана была неглубокой, однако упрямо кровила, пачкая остатки кружевного рукава.

Затем, ухватившись за край ширмы, я подтянула себя вверх и приняла вертикальное положение. Ноги подламывались в коленях: я могла стоять, лишь вцепившись в металлический прут с натянутой тканью.

– Ей нужна помощь. Поднимайтесь, попытайтесь встать, – велела Эрику. И, вцепившись в черный воротник, настойчиво потянула мужчину к себе. – Нужно перетащить ее сюда, к лестнице. Там вам было легче бороться?

– Перетащить… Если бы я мог шевелиться, куколка, я бы давно был рядом с сестрой! – злобно зашипел монстр, обнажая белые, отполированные чужими шеями клыки.

– Вы древняя бешеная тварь… Потомок высшей расы… Вас не пробить гипнозом трех хилых магов…

Пальцы уже сводило от попыток поднять неподъемное.

– Их больше трех. Вы не всех слышите, – пробурчал упырь и с воем толкнул себя вверх, в том направлении, в каком я тянула за воротник. – Ваш папаша сюда половину Индии переселил!

Ширма скрипнула под нашим весом, когти Эрика прорвали ткань.

Вдруг в экранах четвертого, пятого и шестого этажей открылись заглушки, и воздух наполнился звоном люстр. За каждым проемом стояли загорелые маги и тянули, тянули кошмарную песнь, усиливая нажим… Напев отскакивал от кристаллов и хрустальным дождем рассыпался по залу.

И Эрик, как подкошенный, снова рухнул на колени.

– Богиня милостивая! – задохнулась я шепотом.

Дверь хранилища распахнулась, но не внутрь, а наружу, отбросив полуживую морфью тушку в центр зала. И из подвальных недр посыпались искры.

Вслед за боевыми заклятьями выскочили маги в служебной униформе. Точно сами были ценными ингредиентами и до этой минуты спали на полочках банка. А за дюжиной статных, плечистых фигур из круглой сейфовой двери вывалился… мой отец!

– Папа… – беззвучно пошевелила губами.

Он все-таки пришел защищать бесценные накопления. Но как, как? Он не спустился лифтом, не вошел черным ходом с эстер-хазской стражей, не проломал защиту на парадном крыльце.

Личное «войско» графа Ланге, его лучшие боевые маги, сыпали заклятьями без остановки. Перед собой, вверх, по сторонам… Люстры трещали, искры отскакивали от стен и расшибали стойки. Чтобы все это прибрать, понадобится сотня девушек из «Эншантели» и лично мадам Туше.

Часть заклятий попала по живым целям, тут и там раздавался вой и визг. Заскулила поджарая волчица – ей в ногу угодила яростная голубая молния. Упала навзничь девица в розовом. Несколько серых вервольфов отлетели к центральному входу и застыли рядом с кучкой банковских стражей.

Пространство затянуло дымом и искрами. Сквозь грязно-серый туман едва просматривалось, как бойцы основательно «зачищают» зону выдачи и приема… А полукровки, окаменевшие под действием гипноза, смиренно принимают поражение. И не могут дать отпор.

– Кровь не пускать! – проголосил отец, отмахивая дым от одутловатого лица. – Тише, тише… Аккуратнее. Не проливайте ценные жидкости.

Стражи в коротких черных плащах опустили жезлы и рассредоточились.

– Великие господа, раз уж ингредиенты сами, добровольно пришли в наш банк… Успокойте их дикий, беснующийся разум, – зычно велел отец, и индусы «сменили пластинку».