Таков наипервейший долг родителей, и ложная скромность не должна мешать бдительности и мягкому предупреждению, которые превращают самопознание и самообладание в компас и штурвал для юной души, покинувшей безопасную гавань родного дома.

– Вот и Платон с учениками подоспели! – воскликнул непочтительный Тедди, когда в комнату зашел мистер Марч в сопровождении юношей и девушек: мудрый пожилой джентльмен пользовался всеобщей любовью и столь внимательно заботился о своих подопечных, что многие всю жизнь благодарили его за помощь, оказанную их сердцам и душам.

Бесс тут же очутилась подле него, ибо со смертью мамочки Марч взяла дедушку под свое крыло; вдвоем они представляли собой чудесную картину – златокудрая головенка склонилась над седой, и девочка пододвинула ему кресло, окружая дедушку нежной заботой.

– У нас вдохновляющий чай льется рекой, сэр; подать вам полный до краев кубок или, быть может, немного амброзии? – спросил Лори, ходивший по комнате с сахарницей в одной руке и блюдцем с кексами в другой; ему нравилось подслащивать чай и кормить проголодавшихся.

– Ничего не нужно, спасибо – это милое дитя уже обо мне позаботилось. – Мистер Марч повернулся к Бесс, сидящей на ручке его кресла со стаканом свежего молока.

– Пусть продолжает в том же духе, а я понаблюдаю за чудесным опровержением фразы «старости и юности вместе не ужиться»^[19], – ответил Лори, с улыбкой следя взглядом за парочкой.

– «Ворчливой старости», папа! Это совсем другое, – спешно поправила его Бесс: она любила поэзию и читала ее очень внимательно.

– «На сугробе леденистом розы куст цветет душистый»^[20], – процитировал мистер Марч, когда Джози уселась на другой подлокотник кресла, и вправду похожая на колючую розочку: судя по всему, в ожесточенном споре с Тедом она потерпела поражение.

– Дедушка, а правда, что женщины должны во всем слушаться мужчин и считать их умнее себя лишь потому, что они сильнее?! – воскликнула она, бросив сердитый взгляд на двоюродного брата. Тот подошел к ней с лукавой улыбкой на ребяческом лице, несуразно сочетавшемся с высоким ростом.

– Понимаешь, милая моя, так считали в прежние времена, и запросто этого не изменишь. Но все-таки я полагаю, что в наше время пробил час женщин, а мальчикам нужно стараться вдвое усерднее – девочки их уже нагнали, того и гляди опередят. – Мистер Марч с отеческой гордостью посмотрел на умные девичьи лица – среди лучших студентов колледжа было много женщин.

– Увы, у бедных юных Аталант^[21] на пути немало препятствий и, боюсь, отнюдь не золотых яблок – но стоит им лишь научиться бегать побыстрее, как все изменится. – Дядя Лори рассмеялся и погладил Джози по непослушным волосам, стоявшим дыбом, точно кошачья шерстка.

– Меня целые бочки яблок не остановят, и десяток Тедов не поставят мне подножку, как бы ни старались. Я им покажу: женщина ни в чем не хуже мужчины, а то и лучше. Такое уже бывало в истории и будет впредь; пусть мозг у меня и меньше, чем у Теда, я никогда не соглашусь, что я глупее! – запальчиво воскликнуло юное создание.

– Будешь так трясти головой, последний мозг растеряешь, а я бы на твоем месте его приберег, – поддразнил Тед.

– С чего пошла гражданская война? – спросил дедушка, многозначительно подчеркнув слово «гражданская», отчего наши бойцы слегка умерили свой пыл.

– Ну, мы корпели над «Илиадой», как раз дошли до места, где Юноне Зевс велит не вмешиваться в его планы, а не то отведает кнута, и Джози возмутилась, что Юнона послушалась. А я сказал, что все верно – старик был прав, женщины ничего в делах не смыслят и должны подчиняться мужчинам, – объяснил Тед к большому веселью слушателей.

– Пускай богини поступают как угодно, но вот гречанки и троянки совсем уж нюни, раз слушались своих мужчин – они ведь в собственных же битвах не могли сражаться, вечно Палладе, Венере и Юноне приходилось их подбадривать, не то потерпели бы поражение. Подумать только – обе армии сидят себе и смотрят, как два героя бросаются друг в друга камнями! Нет уж, невысокого я мнения о вашем Гомере. Вот Наполеон или Грант^[22] – совсем иное дело.

Очень уж забавно прозвучала отповедь Джози – словно птичка-колибри взялась отчитывать страуса; всех рассмешили ее претензии в адрес бессмертного поэта и богов.

– А Наполеонова Юнона, надо полагать, хорошо жила? Вот и спорь с девчонками – все аргументы вперемешку, – сострил Тед.

– Как у той девицы у Джонсона^[23], которая «рассуждала не категорично, а вразброс», – подхватил дядя Лори, наслаждаясь битвой.

– Я лишь оценивала их боевые качества. Ну а в плане женщин… разве не был Грант добрым мужем, а миссис Грант – счастливицей? Уж он-то не грозил отстегать ее за вполне естественный вопрос, а Наполеон если и поступил с Джозефиной несправедливо, все-таки храбро сражался, и никакой Минерве не пришлось над ним хлопотать. А эти – жалкая компания, от щеголя Париса до Ахилла, вечно хандрившего на корабле, и все Гекторы и Агамемноны Греции не изменят моего мнения! – заявила непреклонная Джози.

– Сражаешься ты, как истинный троянец, это видно. Ну а мы покорно понаблюдаем, точно те две армии, как вы с Тедом бьетесь за победу. – Дядя Лори оперся на воображаемое копье, словно воин.

– Боюсь, придется разойтись – с небес спускается Паллада и вот-вот заберет нашего Гектора, – с улыбкой заметил мистер Марч: Джо подошла напомнить сыну, что скоро ужин.

– Вернемся к бою позже, без вмешательства богинь, – решил Тедди и отвернулся с неожиданной прытью – вспомнил, какое его ожидает лакомство.

– Клянусь Юпитером, воин покорен всего-навсего булочкой! – крикнула ему вслед Джози, радуясь возможности употребить грубое выражение, неприемлемое для ее пола.

Тедди не остался в долгу и с благовоспитанным видом уколол ее парфянской стрелой:

– Подчинение приказу – вот первейшая обязанность солдата.

Джози приготовилась уже воспользоваться женским преимуществом всегда оставлять последнее слово за собой, но не успела с ее губ сорваться едкая отповедь, как по лестнице взбежал чрезвычайно загорелый юноша в синем костюме.

– Эй, на палубе! – кликнул он. – Где все?

– Эмиль! Эмиль! – обрадовалась Джози. Тед тотчас бросился Эмилю навстречу, и недавние противники закопали топор войны, дружно приветствуя новоприбывшего.

О булочках позабыли, и дети, точно два хлопотливых буксира, что тянут крупное торговое судно, потащили Эмиля в гостиную, где он расцеловал всех женщин и пожал руку всем мужчинам кроме дяди – его юноша по немецкой традиции обнял, к большому удовольствию присутствующих.

– Не знал, получится сегодня пришвартоваться или нет, но вот получилось – и я сразу взял курс на старый добрый Плам. А там ни души, вот я и развернулся на Парнас – гляжу, а все матросы в сборе! Благослови вас Бог, как я рад всех видеть! – воскликнул морячок, лучась улыбкой и широко расставив ноги, словно под ним по-прежнему качалась палуба.

– Надо говорить не «благослови вас Бог», а «свистать всех наверх», Эмиль, а то не очень по-мореходному получается. До чего ж ты славно пахнешь кораблем и дегтем! – восхитилась Джози, восторженно вдыхая свежие морские ароматы, что Эмиль принес с собой. Среди кузенов он был ей дороже всех, да и она была у Эмиля любимицей, а потому знала: в туго набитых синих карманах скрываются для нее разные сокровища.

– Отставить, матрос! Дай-ка сначала измерить глубину, а потом уж ныряй, – рассмеялся Эмиль, прекрасно понимая причину сестринских ласк, и, удерживая Джози одной рукой, другой принялся вынимать из карманов всяческие диковинные коробочки и свертки с разнообразными названиями и начал раздавать с подобающими объяснениями, вызывающими дружный смех – Эмиль был известный остряк.

– Вот этим канатом нашу бойкую лодочку можно удержать на месте… минут на пять, – возвестил он, надев Джози через голову цепочку с прелестным коралловым кулоном. – А вот подарок Ундине от русалок. – Он протянул Бесс нитку жемчуга на серебряной цепочке. – Я подумал, Дейзи не откажется от скрипки, а кавалера ей Нат подберет, – с усмешкой продолжил моряк и вынул из бумаги изящной работы брошку в форме скрипки.

– Уверен, не откажется. Я сам ей отнесу, – вызвался Нат и тотчас отправился выполнять приятное поручение – уж он найдет Дейзи вперед Эмиля.

Эмиль прыснул и вынул затейливого резного медведя – голова у фигурки откинулась, и внутри обнаружилась вместительная чернильница, которую морячок, расшаркавшись, преподнес тете Джо.

– Зная вашу любовь к этим замечательным животным, я привез вам образчик – обмакивать перо.

– Прекрасно, Коммодор! Продолжай в том же духе, – ответила довольная миссис Джо, а профессор предсказал, что из глубин чернильницы явятся «труды, достойные Шекспира», ибо его любимая брюнетка непременно найдет в ней вдохновение.

– Раз тетя Мэг носит капоры, несмотря на молодость, я попросил Людмилу достать немного кружев. Надеюсь, вам понравится. – Из мягкой оберточной бумаги он вынул полупрозрачные ленты, одна из которых вскоре легла на красивые волосы миссис Мэг облачком снежинок.

– Для тети Эми я ничего достойного не нашел – у нее и так есть все что душе угодно, – поэтому принес картинку. Она мне напоминает о тете в то время, когда Бесс была маленькой. – Он протянул миссис Эми овальный кулон из слоновой кости с написанной на нем златовласой Мадонной, что держала в складках синего покрывала розовощекого младенца.

– Какая прелесть! – воскликнули все, и тетя Эми, повесив кулон на синюю ленту из прически Бесс, тотчас надела его на шею; подарок пришелся ей по душе, ведь напоминал о счастливейшей поре в жизни.

– Льщу себя мыслью, что угадал с подарком для Нэн – миленькие вещицы, но не слишком бросаются в глаза. Своего рода знак, подходящий для врача. – Эмиль гордо продемонстрировал всем серьги с вулканическим камнем в форме маленьких черепов.

– Жуть! – Бесс, не выносившая всего уродливого, перевела взгляд на свои хорошенькие жемчуга.

– Она не станет носить серег, – предупредила Джози.

– Ну, пусть тогда проколет тебе уши, тоже по-своему радость. Ей лишь бы осматривать людей да кромсать ножом, – ничуть не расстроился Эмиль. – У меня в сундуке и для вас добыча отыщется, джентльмены, но я не рискнул ее раздавать, пока не разгрузил подарки для девочек. А теперь делитесь новостями!

И, усевшись на лучший мраморный столик Эми, моряк принялся болтать ногами и тараторить со скоростью десять узлов в час, покуда тетя Джо не повела всех на праздничное чаепитие в честь Коммодора.

Глава третья. Недавняя передряга Джо

На творческом пути семейства Марч встречалось немало приятных сюрпризов, но величайший из них заключался в том, что однажды гадкий утенок превратился если не в прекрасного лебедя, то, по крайней мере, в курочку, несущую золотые яйца. Причем имеющие на литературном рынке столь неожиданный успех, что через десять лет дерзкая заветная мечта Джо наконец осуществилась. Как и почему – этого она толком не поняла, просто в один прекрасный день приобрела небольшую славу, а главное – неплохой запас денег, способный преодолеть кое-какие финансовые препятствия в настоящем и обеспечить мальчикам будущее.

Началась история в неудачный для Пламфилда год, когда все пошло наперекосяк – времена выпали тяжелые, школа пришла в упадок, Джо слегла с долгой болезнью из-за бесконечной работы, Лори с Эми были за границей, и гордость не позволяла Баэрам просить о помощи даже у близких, хотя щедрая пара помогла бы им с удовольствием. Прикованная к постели, Джо совсем отчаялась из-за такого положения дел, а потом вдруг решила обратиться к давно забытому перу – единственному способу залатать дыры в бюджете. Одному издателю нужна была книга для девочек, и Джо наспех сочинила короткий рассказ о своих с сестрами приключениях, хотя больше любила писать о мальчиках, – и решила попытать счастья, пусть и без особых надежд.