Я задумалась на миг, стоит ли портить ей хорошее настроение своими проблемами. Она борец за справедливость и непременно устроит разборку с защитой прав униженных и оскорбленных. А мне и так было понятно, что идти на баррикаду и воевать против сильных мира нет никакого смысла, и подругу втягивать во все это я точно не хотела. Но, видимо, мое молчание слишком затянулось и Таня заподозрила неладное.

– Та-а-ак, – выдохнула она с намеком на то, что скрыть правду мне не удастся. – Рассказывай, что там у тебя произошло! – настойчиво потребовала подруга, а по затихающему шуму, аккомпанировавшему ей с начала нашего разговора, я поняла, что она еще и место дислокации сменила, приготовившись внимательно меня выслушать.

– Да ничего такого, – пожала я плечами, будто она это могла видеть, – просто с работы ушла.

– Ушла сама? Или все же?.. – Проницательности ей не занимать.

– В трудовой стоит «по собственному желанию».

– Но я так понимаю, что желания-то у тебя как раз никто и не спросил.

Мой расстроенный вздох был красноречивее всяких слов.

– Расчет выплатили в полном объеме?

– Да.

– Трудовую отдали?

– Да.

– Новое место уже нашла?

– Нет.

– Вот и славно! – оживилась Татьяна. – Собираешь вещи, документы, покупаешь билет и приезжаешь ко мне! Поняла? – Строгий командный голос не предполагал ослушания.

– Та-а-ань… – Я начала было возражать, хотя и оснований-то особых не было.

– Ничего не знаю! Все! Жду!

– Я подумаю, – уклончиво ответила я, продолжая чертить пальцем на стекле замысловатые узоры.

– Лизи, ну вот правда, что тебя там держит, а? Ведь нет же веского повода там оставаться? Приезжай, – уже не требовательно, а умоляюще проговорила Таня. – Хотя бы на праздники…

Меня и впрямь ничего здесь не держало. А бабка только рада будет, если я съеду. Она давно намекала мне, что неплохо было бы съехать от нее на съемную квартиру либо уж платить ей за жилье. Но пока до таких репрессий дело не доходило, и я спокойно жила себе в небольшой комнатке, обставленной незамысловатой и только самой необходимой мебелью еще с того момента как я здесь появилась. Даже шторы и покрывало на кровати я сменила сама, когда получила первую стипендию. Купила ткани и сшила, упросив преподавателя в колледже пустить меня в мастерскую, где стояли швейные машинки. С условием, чтобы не дольше, чем на два часа, она открыла мне святая святых всех модисток – светлое помещение со швейным оборудованием, большим столом для раскройки и мощной гладильной системой.

– Договорились, – согласилась я, игнорируя зудящие где-то глубоко в подсознании страхи. – Если будут билеты, приеду.

Татьяна радостно взвизгнула, заверила меня, что даже если не будет билетов на междугородний транспорт, она изыщет возможность организовать мой приезд. Ее энтузиазм вдохновлял. Мы еще с полчаса проболтали о разных пустяках и, договорившись связаться завтра, распрощались.

Не откладывая решения в долгий ящик, я взяла планшет и вбила в поисковую систему запрос на сайты онлайн-продаж железнодорожных билетов. Порталов много, а результат один: все билеты раскуплены вплоть до Рождества.

Розовая дымка надежды и какой-то внутренней решительности, окутавшая мою душу после разговора с подругой, таяла как утренний туман. Легкая горечь тонкой змейкой выползала из темных закоулков сознания, шипя и кусаясь, травила мою встрепенувшуюся было надежду на перемены к лучшему.

Оставался вариант лететь самолетом, чего я очень не хотела. Я до колик в животе, до спазмов во всем теле, до панического страха боялась летать. Спасли бы только хорошие успокоительные и самое минимальное время в полете. На преодоление по воздуху расстояния от меня до Татьяны понадобится что-то около трех часов.

Пальцы замерли над экраном в нерешительности. Желание увидеть подругу, интересно провести время, да и просто наконец-то сменить обстановку неистово боролось с аэрофобией. Решив на время отложить нервно-затратный бой моего разума, я отложила планшет и взглянула на часы.

По расписанию у Любови Михайловны начинался ежевечерний сеанс просмотра очередного сериала. Звук при этом она включала на полную мощность (спасибо проектировщикам и строителям давней эпохи за толщину стен и комфорт соседей), так что можно было спокойно идти в душ, не выслушивая впоследствии упреков о постороннем шуме и количестве вылитой воды.

Прихватив пушистое полотенце и халат, я вышла из комнаты. Сегодня мне как никогда хотелось постоять под горячими струями успокаивающего потока. Крутанув вентили на кране, настроила комфортную температуру воды, и ванная комната моментально наполнилась тугими клубами влажного пара. Встав под душ, я подставила лицо упругим струям и, зажмурившись, погрузилась в легкий релакс.

Глава 2

*Луиза*

Я проснулась, как обычно, за десять минут до звонка будильника. В комнате полумрак, разбавляемый бликами уличных фонарей, робко пробивающимися между неплотно задернутыми занавесками. Потянувшись на кровати, я медленно выныривала из царства сна, прогоняя дремоту и вспоминая планы на день.

Вот только планов на новый день у меня не было. Осознав это, невольно растерялась и уставилась невидящим взглядом в потолок. Непривычно…

Очень непривычно.

На моей памяти дней, когда я не вставала по будильнику, когда у меня не было четко намеченных планов на ближайшие двенадцать часов, когда мне никуда не надо было идти (болезни не в счет, да и болела-то я нечасто), было… Да не было их! Я всегда куда-то шла, чем-то занималась: если не школа, то кружки, секции, курсы, а после переезда к Любови Михайловне дополнительное образование сменилось подработкой в кафе по соседству. Учебу в колледже я так же совмещала с работой, но теперь уже в маленьком ателье огромного торгового центра.

А сегодня я лежала в кровати, пялилась в потолок и медленно сознавала, что впервые могу позволить себе просто перевернуться на бок, подложить ладошки под щеку и вернуться к просмотру ярких сновидений. Так, наверное, и стоило поступить. Просто отдохнуть, ни о чем не думать, никуда не спешить.

– А ты чего это не встаешь? – В мою комнату заглянула Любовь Михайловна и окинула меня недовольным взглядом. – Прогул заработать решила?

– И вам доброе утро, Любовь Михайловна. – Вступать с ней в полемику и что-то объяснять – себе дороже.

– Ты мне поязви еще! – фыркнула она. – Уволят из ателье – пойдешь няней в детский сад, благо опыт-то есть.

– Хорошо, Людмила Михайловна… – миролюбиво согласилась я уже в закрытую дверь.

Из кухни доносился нервный звон посуды и громкие звуки работающего телевизора. Чуть сморщив нос от досады, я откинула одеяло. Раз о продолжении сна можно даже не помышлять, нет смысла валяться.

Стараясь не пересекаться с пожилой дамой, я прошмыгнула в ванную, быстро ополоснулась и привела себя в порядок. На кухне заварила чай и сделала пару бутербродов, поставила все это на поднос и ушла в свою комнату. Мой уютный уголок на подоконнике ждал меня. Две подушки и небольшой плед, неизменный и в то же время неуловимо изменчивый пейзаж за окном, плотно задернутая занавеска, отделяющая меня от мира, – все это создавало иллюзию так не хватавшей мне защищенности.

Устроившись поудобней, поставила перед собой приготовленный завтрак. От чашки с чаем в моих руках струился пар. Клубясь, он затуманивал стекло, а я водила пальцами по островку из мелких капель, бездумно рисуя узоры.

Нужно было срочно придумать, чем занять свой день. А еще я так и не разобралась с поездкой к Татьяне. Откусив бутерброд и сделав глоток душистого чая с медом и облепихой, я потянулась за планшетом, который так и лежал в противоположном углу подоконника. Аэрофобия – та еще зараза, но желание увидеть подругу и сменить обстановку ярким огнем полыхало во мне, подбивая на безумные поступки. А еще мне очень хотелось наконец-то вернуться в те края, где прошло мое детство, – пусть и не в мой маленький город на побережье, но все же. Подруга жила в нескольких сотнях километров от мест, бывших когда-то мне родными.

Разблокировка… Строка поисковой системы… Нужный запрос… И… Пустой экран с надписью, разбивавшей мои надежды: «на выбранную вами дату билетов нет». А мне так хотелось улететь сегодня, вот даже прямо сейчас!

Вытащить из шкафа свою самую большую сумку, покидать в нее самые необходимые вещи, захватить документы и умчаться навстречу небольшим, но все же переменам. Но, видимо, у Вселенной на меня были какие-то другие планы.

Не успела я поднести ко рту остатки аппетитного завтрака, как телефон, переведенный еще вечером в беззвучный режим, завибрировал в кармане моих домашних брюк. Я вздрогнула от неожиданности и, отложив хлеб с колечком вареной колбасы и тонким ломтиком сыра «Чеддер», полезла за нарушителем моего спокойствия.

– И чего тебе не спится в такую рань? – вместо приветствия уточнила я у подруги, любившей просыпаться ближе к полудню.

– Не спалось. – Серьезность ее голоса настораживала. – Штудировала сайты онлайн-покупки билетов.

– А ты-то далеко собралась? – Разговаривая с Таней, я попутно меняла дату вылета в запросе.

– Да никуда, я для тебя…

– И что, нашла? – Загрузка данных подвисала, монотонно сигналя летающим по кругу самолетиком.

– Самый ближайший рейс завтра в первом часу ночи, потом только тридцать первого утром.

– Ночью как-то неудобно, – размышляла я.

– А в последний день уходящего года – непрактично, – выдала свое замечание подруга. – Нам еще погулять и по магазинам прошвырнуться. Так что ничего не знаю! – безапелляционно заявила она. – Бери на этот рейс и прилетай.

– Ты думаешь? – Легкое сомнение все же обуревало меня, но та уверенность, с которой Таня заявила, что только так и никак иначе, словно вирус гриппа, заразила меня и придала решительности.

Билет заказан, оплачен, и даже выбрано место в салоне – возле иллюминатора.

Воодушевленная своим немного дерзким поступком, я быстро доела завтрак и собрала небольшой багаж в дорогу, переоделась в удобные джинсы и тонкий свитер, прихватила телефон и вышла в прихожую. Пуховик, сапожки, шапка – и я готова к выходу.

Кафе, в котором я подрабатывала, будучи еще школьницей, находилось в соседнем доме. В нем всегда было много посетителей, а перед праздниками – тем более. Когда на улице морозно и хочется согреться чашкой чая или какао с маршмеллоу, персонал порой с трудом справляется с наплывом посетителей. Вот и помогу им, по старой памяти.

Мне и правда были рады. Напоили чаем, угостили сдобной булкой и выдали передник, блокнот и карандаш. Вдохнув знакомый аромат кондитерских пряностей и дружелюбия, я погрузилась в знакомую до мелочей работу. Время промчалось незаметно.

– И куда это ты собралась? – Грозный голос Любови Михайловны застал меня практически на пороге. – С сумкой на ночь глядя? Шляться? – спросила она, словно разгадала великую тайну и раскусила меня. – Я так и знала! Вся в мать!

Это задело меня до глубины души, всколыхнуло обиды, и боль утраты, тихо сидевшая в дальних уголках моей памяти, вновь расползалась паутиной горечи и злости на несправедливость этого мира. Я стиснула лямку дорожной сумки, развернулась и, вздернув подбородок, огорошила «любимую» бабушку:

– Улетаю к подруге в гости! Когда вернусь – не знаю. С наступающим вас праздником и счастливо оставаться!

– Если улетишь, можешь не возвращаться! – прилетело мне в спину вместо привычного в этом случае пожелания счастливого пути.

Я шагнула за порог, не оборачиваясь. Хлопнула дверью и, не дожидаясь, когда придет лифт, спешно сбежала по ступенькам, минуя этажи. Тяжелая дверь подъезда со скрипом поддалась, и я, открыв ее, вывалилась на улицу, словно потерянный странник, нашедший выход из лабиринта.

Обессиленная, опустилась на скамейку, бросив рядом дорожную сумку, моментально ставшую какой-то неподъемной. Сделав глубокий вдох в попытке восстановить сбившееся от быстрого спуска дыхание, я глотнула морозный воздух, обжигающий легкие до слез. Грудь сжимало нервным спазмом, и я задыхалась, а слезы солеными ручейками омывали мои щеки.

Обида… Горькая обида и бесконечное одиночество с новой силой ударили меня, согнув пополам.