– Благодарю, – сказала я вежливо. И убрала руки за спину, от греха подальше. – Но я не рискну.

Он хмыкнул.

– Боитесь?

– Разумно опасаюсь, – парировала я. – Мало ли, что вы туда подлили?

– Кхе-кхе, – прочистил горло «муж» и отодвинул мне стул. – Присядьте и объясните толком. Я не понял насчет похищения… и всего остального.

– Что тут понимать? – я пожала плечами, однако приглашение приняла.

Я расправила складки бледно-голубого утреннего платья (похоже, из гардероба свекрови – девушки совсем былинки, их наряды на мне треснули бы в бедрах и не сошлись на груди, лиф и так аж распирало) и воззрилась на стоящего напротив блондина.

Он смотрел так испытующе, недоверчиво, словно в самом деле знать не знал об этой выходке с венчанием. Неужели правда не знал?

– Вы ведь подписали договор, – напомнил барон, сунув руки в карманы брюк.

– Нет! – ответила я, прямо глядя на него.

– Тогда зачем вы сюда приехали?

– Фицуильям… – начала заботливая маменька, привстав.

– Помолчи, пожалуйста, мама! – попросил он негромко, но как-то так, что она подчинилась.

– Меня похитили, – повторила я и кивнула на невозмутимого Донала, подпирающего стенку возле камина. Ушел с линии огня? Умно.

Барон не поверил.

– Это даже звучит глупо, – буркнул он.

– Вот именно! – поддержала свекровь. – Милочка, вы говорите чушь. Сочиняете какие-то нелепые истории…

– Нелепые?! – взбеленилась я, хлопнув ладонью по столу. Прямо как мистер Причард, наш зам. директора, когда во время его особенно пространной речи некоторые сотрудники откровенно храпят.

Джорджина ойкнула, Хелен насупила бровки, а свекровь поджала губы. Донал сохранял нейтралитет, втихомолку попивая чай с печеньем.

– Меня подстерегли возле дома, – начала я в звенящей напряженной тишине, – надели магические наручники, приволокли в замок и поставили у алтаря… – вежливое «с мистером Грином» встало мне поперек горла. Поэтому я лишь качнула головой в сторону невозмутимого брюнета. – С ним!

– Как же вы сказали «да»? – нахмурился барон.

– Никак, – фыркнула я. – Ваша матушка сослалась на полномочия от барона Мэлоуэна и волю его величества. Священник не посмел возразить.

– Запомнила-таки, – чуть слышно прошипела «свекровь».

Я ответила ироничной улыбкой. Вот где пригодилось умение запоминать все услышанное, натренированное заседаниями научного совета.

– Мама? – начиная кое-что понимать, повысил голос барон. – Это правда?

– Разумеется, нет! – поджав губы, она отложила салфетку и поднялась. – Неужели ты поверишь какой-то… горожанке, обманом втершейся в нашу семью?!

Ах, сколько пафоса. Только в запале она кое-что перепутала.

– Позвольте уточнить, – сказала я сладким-пресладким голосом, от которого сразу запершило в горле. – Зачем мне втираться в вашу семью? Это ведь вы хотели со мной породниться. Почему такая спешка, кстати?

– Ты просто набивала себе цену! – заявила «свекровь» зло, пропустив мимо ушей второй вопрос. – Ни одна девица в здравом рассудке не отказалась бы от такой возможности!

Я отвернулась к столу и, схватив чашку, залпом выпила чай. В конце концов, какой теперь смысл меня опаивать? Вряд ли я сумею помешать барону, если ему вздумается настаивать на супружеских правах. Сбежать из замка без посторонней помощи? Разве что если захватить кого-нибудь в заложники.

– Так это правда, мама? – повторил барон с нажимом.

Она задрала подбородок и выпятила тощую грудь.

– Нет! Она пытается нас поссорить.

Несколько мгновений он пристально смотрел на маменьку, затем повернулся к начальнику стражи.

– Донал? Что скажешь? Маргарита говорит правду?

Тот раздумывать не стал. Поставил чашку на каминную полку и резко кивнул.

– До последнего слова.

Я поневоле преисполнилась к нему благодарностью (мог ведь солгать!) и уважением, заметив, как на него посмотрела миссис Скотт.

– Это ерунда, – заявила она, отбросив экивоки. – Мы с отцом Петтером поклянемся, что брак был добровольным. Девушка сказала: «Да!», а ты, мой дорогой, оставил доверенность.

– Мама! – повысил голос барон. – Никакой доверенности не было! Баронскую цепь я оставил тебе не ради свадьбы, а ради управления замком, и тебе это прекрасно известно. Мисс Саттон отклонила мое предложение, и я полагал, что на этом вопрос исчерпан. Но сегодня утром ты заверила меня, что невеста передумала!

– Дорогой сын, ты не можешь отрицать, что…

– Мама! Ты ввела в заблуждение отца Петтера, уверив его, что этот договор действителен. Как ты могла так поступить?

– Ты весь в своего слюнтяя отца! – в сердцах выпалила она, некрасиво скривив лицо. – Тебе выпала такая возможность, а ты намерен бездарно ее упустить!

– Предоставь нам с Маргаритой самим в этом разбираться! – отчеканил он и протянул мне руку. – Поговорим наедине?

***

Блондин размашисто шагал, не глядя на меня. Только пальцы на моем локте стиснул так, что еще немного, и останутся синяки.

По счастью, мы быстро пришли. Я с любопытством огляделась. Небольшая застекленная терраса, нечто вроде зимнего сада. По всей комнате расставлены кадки с цветами, у окна альпийская горка и два кресла, под потолком мерцают осветительные шары. Тепло, влажно, зелено – после промозглой серости замка просто дивный уголок.

– Прошу, садитесь, – «муж» указал на ближайшее кресло, а сам устроился напротив.

В крови все еще бурлила злость, и я приготовилась к следующему раунду схватки. Но барон капитулировал еще до начала битвы. Зажмурился, откинувшись на потертый подголовник кресла, и попросил устало:

– Простите за… все, мисс Саттон.

И тем самым выбил оружие из моих рук.

Выглядел он настолько измученным, что гнев в моей душе поутих.

Я опустилась в кресло возле узкого окна. Снаружи сияло летнее солнце, но его лучи с трудом пробивались через пыльное стекло, в которое исступленно билась муха. Только этот звук нарушал гнетущую тишину.

– Вы действительно не знали? – спросила я, разглядывая его лицо с глубокими тенями под глазами и обветренными губами. Скулы заострились, выдавая крайнюю усталость.

Барон качнул головой.

– Не знал, но это меня не извиняет. Как барон и глава семьи я отвечаю за все поступки матери и сестер, поэтому именно я прошу у вас прощения.

Я тихо хмыкнула. Можно подумать, «свекровь» соизволила бы извиниться. Впрочем, мама – это святое, так что давить на больное место я не стала.

– Хорошо, – я глубоко вздохнула. – Принимаю ваши извинения. Теперь отвезите меня домой!

Повисшее молчание подтвердило мои наихудшие опасения. Барон глубоко, с присвистом, дышал.

– Я… – наконец выдавил он, открыв глаза, и вцепился в подлокотники, будто набираясь мужества перед решительным шагом. – Мисс Саттон… Маргарита.

– Да-да? – подбодрила я, сложив руки на коленях.

Сдается мне, ничего приятного он не скажет.

И точно. Блондин глубоко вздохнул – и выговорил, словно в омут бросился:

– Останьтесь моей женой!

От неожиданности я открыла рот. Барон смотрел на меня напряженно и требовательно.

– Кхе-кхе, – я прочистила горло и отвернулась, чтобы не видеть мольбы в больших голубых глазах. – Зачем? Только не говорите, что влюбились в меня с первого взгляда!

– Нет, – сознался он, помедлив. – Вы красивая девушка и мне нравитесь, но дело не в том.

– Тогда в чем же? – подбодрила я, хотя кое-какие догадки у меня имелись.

Сложно ведь не сложить воедино оговорки адвоката, приказ короля и настойчивость мамы барона.

– Дайте слово никому не разглашать услышанное, – попросил блондин проникновенно. – Поймите меня правильно, дело семейное и очень щепетильное. Не хотелось бы, чтобы наше имя трепали сплетники.

– Ладно, – вздохнула я, подняв правую руку. Ох уж эти аристократические заморочки! – Клянусь. Теперь вы, наконец, объясните?

Он смотрел на меня без улыбки.

– Титул барона Мэлоуэна я получил два года назад. Наша семья из не титулованного дворянства, жили мы небогато, хотя образование я получил подобающее. Прежнему барону я доводился оч-ч-ч-ень дальним родственником, поэтому несказанно удивился, когда меня разыскали его душеприказчики. Оказывается, другие наследники умерли один за одним, и я оказался единственным… как тогда полагал.

– Теперь что-то изменилось? – подбодрила я, когда он умолк, чтобы перевести дух.

Блондин отрывисто кивнул, разглядывая баронский перстень-печатку на пальце.

– Объявился Адам Скотт, еще один дальний родственник, и потребовал пересмотра дела о наследстве. При обычных обстоятельствах у него было мало шансов, но…

Я молчала, не мешая ему собираться с мыслями, и рассматривала его лицо.

Так странно. Де-юре он – мой муж. На моем пальце тускло поблескивает золотой ободок, в церковных книгах имеется соответствующая запись. Де-факто же мы незнакомцы, которые впервые встретились даже не у алтаря, а после!

Блондин вдруг резко поднял на меня взгляд. Под клетчатым твидовым пиджаком часто вздымалась широкая грудь.

– Все было бы хорошо, если бы не это проклятие!.. Из-за него у меня не может быть детей, но барон Мэлоуэн должен иметь наследника, понимаете?

– Понимаю, – кивнула я. – Только я-то тут при чем?

Он кривовато улыбнулся.

– Давайте не будем юлить, мисс Саттон. Я знаю, кто был вашим дедом. И знаю, вы унаследовали его дар.

Я промолчала. Говорил он слишком убежденно, явно не с бухты-барахты. Выходит, кто-то основательно покопался в прошлом нашей семьи, потому что мы кое-какие подробности не афишировали.

Барон подался вперед и взял меня за руку, и я вздрогнула от прикосновения его холодных пальцев.

– Пожалуйста, мисс Саттон, подумайте. Давайте хотя бы попробуем, присмотримся друг к другу. Вдруг у нас что-то получится? Я готов выслушать ваши условия.

Его ладонь чуть подрагивала, выдавая, в каком он был напряжении.

– Что, если я отвечу «нет»? Если захочу просто уехать и забыть об этой истории, что тогда?

От одной мысли, что придется жить в этом каменном мешке – да еще и со сворой родственников! – пробирала дрожь.

Барон отвел взгляд, продолжая стискивать мои пальцы.

– Просто не выйдет, – сознался он хрипло. – О свадьбе уже объявили в утренних газетах.

Я стиснула зубы. Подсуетилась «свекровь»!

– Такой скорый развод – это скандал, – продолжил блондин, облизнув губы. – Никому из нас он не пойдет на пользу.

– Особенно вашей маменьке и ее верному слуге, – съязвила я. – Которые посмели меня выкрасть! Думаете, я постесняюсь в этом признаться? В конце концов, брак даже не подтвержден!

И прикусила язык. Вдруг он решит, что это отличная идея, и потащит меня в спальню? Прислуга и охрана, конечно, слова против не скажут, работа им еще дорога.

Блондин лишь мотнул головой.

– Не бойтесь, мисс Саттон. Я не буду настаивать. Только у вас не получится возбудить дело о разводе… а тем более признании брака недействительным! – не вытащив наружу все наше грязное белье. Мы, конечно, будем раздавлены, но и от вашей репутации не останется ни клочка.

Я не находила слов. Меня похитили, силком обвенчали, а теперь я еще должна переживать, как буду выглядеть в глазах общества?!

И все же он прав. Дело будет громким, к тому же свекровь прямым текстом сказала, что будет все отрицать. Вряд ли удастся отыскать свидетелей похищения, о насильственном венчании горничные со священником тоже не заикнутся – напротив, будут в один голос уверять, что все было добровольно. Я же предстану мнительной истеричкой, вздумавшей насолить благоверному.

После такого в научных кругах со мной не будут считаться даже уборщицы. Останется либо уходить, поджав хвост, либо всю жизнь мыть пробирки.