Я жила в плену (страница 9)
– Зачем вам надо было в Тон? – неожиданно вмешался Ахмед.
Ну вот, теперь за меня возьмется араб, подумал Жеральд. Он ясно видел, что легавые с ним играют, хотят вывести из равновесия, но сдаваться не собирался.
– Я не говорил, что еду в Тон. Сказал: «Нам по дороге…»
– Теперь понятно. Так куда же вы направлялись? – Ахмед был вполне приветлив.
Жеральд почесал макушку:
– В Анси. Я распространяю пищевые добавки, у меня были назначены встречи.
– Не очень-то по дороге, – встряла Эмма.
– Оттуда, где я ее подхватил, можно проехать и через Тон…
– Ничего себе крюк! Непрактично ехать в город по горным дорогам, вам так не кажется?
Мужчина опустил плечи и мешком осел на стуле.
– Ладно, ладно, я хотел проявить участие. Девчонка выглядела потерянной, а ближним надо помогать. Да если бы я ее не посадил, она бы до сих пор маялась на обочине!
– Зато вы вовремя попали бы на деловую встречу.
Одна из неоновых трубок мигнула, погасла и снова зажглась. В комнате повисла тишина.
– Перерыв на кофе случился до или после «авансов»? – сменила тему Эмма, вытянув шею, как готовая напасть хищница.
– Что… О чем вы?
На лице задержанного появилось странное выражение. Будь в допросной Максим, он бы его разгадал.
– Вы сказали, что девушка делала вам авансы. До или после заезда на заправку?
– Да какое это имеет значение? Не помню! Может, до, может, после, а может, и до, и после…
– Вы показали, что после того, как девушка села в машину, вы проговорили с четверть часа, а потом она уснула. Так когда же были эти самые «авансы»?
– Ну… Думаю, после.
– Думаете или уверены? – грозно спросил Ахмед.
– После! В тот же момент она передумала и плеснула в меня горячим кофе.
Эмма снова откинулась на спинку неудобного стула. Пристально глядя на задержанного, она привычно ловкими движениями поправила косу.
– Вы планировали трах? – продолжила она.
– Что-о-о?
На этот раз изумление Дюплесси было совершенно искренним.
– На назначенной в Анси встрече вы планировали иметь сексуальный контакт?
– Да что вы себе…
– Отвечайте на вопрос – он простой, как трусы!
– Я действительно не понимаю…
Эмма повернулась к Ахмеду:
– Ты вот намерен с кем-нибудь перепихнуться ближе к вечеру?
– Как тебе сказать… Нет, – невозмутимо ответил Буабид, совершенно не понимая, чего добивается напарница.
Эмма снова посмотрела на задержанного:
– Сами видите, вопрос простой. Повторяю: на встрече в Анси вы планировали сексуальный контакт?
– Нет, – едва слышно ответил Жеральд.
Эмма вытащила из кармана смятую бумажку – кассовый чек, который днем нашла в машине Дюплесси, положила его на столешницу и припечатала ладонью. Стол жалобно скрипнул. Всем троим показалось, что звук отражается эхом от стен целую вечность.
– Не хотите объяснить, для чего человек, подсадив попутчицу, покупает презервативы?
Эмма почти выкрикнула эти слова, обвиняющим жестом ткнула пальцем в строчку чека, и ее глаза гневно сверкнули: кассирша пробила Дюплесси упаковку из двадцати презервативов. Застигнутый врасплох Жеральд застыл, изумленно разинув рот, но тут же понял, что влип, попытался взять себя в руки и начал оправдываться:
– Я ведь сказал, она сама первая начала, я решил, что…
– Все, довольно! Хватит с нас твоей брехни! – взревела Эмма.
Ахмед молча поднял брови. Напарница перешла с задержанным на «ты» – сейчас она сожрет его с потрохами.
– Ты рассказал, что она уснула, что ты остановился на заправке, где купил ей кофе. Не виляй и не морочь мне голову. Резинки просто так, на всякий случай, не покупают. Ты что, ясновидящий? Предугадал, что она захочет перепихнуться в твоей жалкой тачке на обочине?
Жеральд в энный раз дотронулся до повязки, как будто допрос оживил воспоминания и его лицо снова ожгло огнем. Эмма заметила на его левом безымянном пальце белую полоску – след от обручального кольца, которое он наверняка снимал, когда отправлялся колесить по дорогам Франции, далеко от семейного очага.
Она решила рискнуть:
– Что об этом скажет твоя жена? Решит, что ты затариваешься презиками и балуешься с автостопщицами?
Жеральд поплыл, закрывая лицо трясущимися ладонями. Эмма встала и кивком позвала за собой напарника.
– Сейчас сюда придет кто-нибудь из местных жандармов, – холодно бросила она Дюплесси. – Советую забрать жалобу. Как бы то ни было, мы с тебя не слезем: ты под подозрением в рамках расследования похищения и насильственного удержания человека.
12
Максим вернулся в пустую гостиную. С крыльца доносились голоса Бориса и супругов Савиньи. Виктория ушла в ванную, чтобы привести себя в порядок перед следующим раундом. Монсо был один, и его вдруг осенило: нужно аккуратно пристроить смартфон между фигурками святых и рамкой с фотографией на тяжелом комоде справа, чтобы в кадр попала та часть комнаты, где состоится беседа с девушкой. Выполнив задуманное, он отступил на несколько шагов, убедился, что телефон не видно, и перевел взгляд на фотографии. Жак Савиньи с ружьем в руке позировал с друзьями-охотниками у туши убитого оленя, перед деревянной хижиной в лесной чаще. В горле у Монсо появился комок. Прекрасное, величественное и гордое животное, полное жизненной силы, никому не сделавшее зла, стало жертвой кучки кровожадных мужчин, почему-то считающих охоту благородным видом спорта. Максим был убежден, что индивидуум, равнодушный к мысли о том, что его поступки могут кого-то заставить страдать или даже стать причиной чьей-то смерти, легче переходит к агрессии и способен совершить кровавое преступление. Подобные мысли очень мешали сохранять беспристрастность, предписанную тем, кто охраняет закон, и отрицали презумпцию невиновности. Увы, реальность часто их подтверждала.
Дверь скрипнула и закрылась, голосов стало не различить. По кафельному полу холла кто-то прошел; Максим, включив режим полета, нажал на экран, чтобы запустить запись, и быстро убрал руку.
– К нам гости! – сообщил Борис с другого конца комнаты.
Максим нахмурился, и напарник счел нужным пояснить:
– Я только что заметил в конце дороги белый фургон с логотипом Smartmedia. Нужно оградить периметр лентой.
Максим гадал, как журналисты узнали о возвращении девушки. Эти проныры все время нас обгоняют. Мы напоминаем неповоротливых коров, которые пасутся на лугу и равнодушно наблюдают за металлическим чудищем, стремительно проносящимся мимо