Через несколько часов, во время которых мы с Шанти несколько раз засыпали, мы подъехали к воротам из камня, кажется, эти камни нагло украли с горы, которая теперь была совсем рядом с нами, буквально за городом. Машина не успела остановиться, как ворота открылись, и мы въехали на территорию одного из Кланов, если судить по рисунку птицы на машине и воротах, это Клан Феникса и глава его Хант. Перед глазами мелькнуло его лицо, которое я видела на экране в Синте, когда он убил человека. Мне стало не по себе, и я отодвинула мысли о главе Клана куда подальше. Скорее всего я его даже ни разу не увижу.

Неужели мы добрались до места? Шелби не бросил нас где–то в лесу, чему я была крайне удивлена. Он остановил машину, темное стекло опустилось, и в кабину заглянул мужчина.

– Тебя уже все потеряли, – сказал он, крепко пожимая руку Шелби.

– Была небольшая загвоздка. Его нашли?

– Да. Хант привез его вчера.

– Где?

– Не знаю, дома, возможно, собирается на торги. Ты же его знаешь.

Через зеркало, что висело на лобовом стекле я увидела, как Шелби прикрыл глаза и сжал губы так, что они побелели. Один глубокий вдох вернул его лицу былое безразличное ко всему выражение лица. Шелби спросил:

– Он цел?

Мужчина посмотрел на лицо Шелби.

– Целее тебя уж точно. – А потом он заглянул в салон и увидел нас. – Это кто?

– Новенькие. Скажи Барбаре, пусть придет ко мне через час.

– Передам.

Окно поднялось, и мы продолжили ехать по улицам Клана Феникса. Одноэтажные, максимум двухэтажные дома стояли близко друг к другу, между ними не втиснулась бы компания из трех человек. Везде ходили люди, но не много. В основном это были мужчины, иногда женщины, удалось заметить даже пару детей.

Улицы были достаточно чистыми, в отличие от Синта, тут не валялись кучи мусора. Мы доехали до стены, миновав практически всю территорию Клана, это вроде бы была левая сторона закрытого города. Тут стояли три больших дома, идентичные друг другу. Когда у этих людей было время все это отстроить? За каждый гвоздь, привезенный на Ристалище, была пролита кровь сотни, другого варианта на то, чтобы добыть подобное, у жителей не было. Когда машина остановилась, Шелби сразу же вышел из нее и быстро отправился к самому крайнему дому, дверь открылась еще до того, как он успел протянуть руку. Светловолосая девушка стояла на пороге, она начала что–то говорить Шелби, а потом они вместе скрылись за дверью.

– И что нам делать? – спросила Шанти.

– Без понятия. Может, он забыл, что мы тут?

– Не думаю, что этот человек хоть что–то забывает.

Мы не решились выйти из машины, мимо нас редко кто проходил, но примерно через тридцать минут мы увидели женщину, аляпистая длинная юбка колыхалась при каждом ее шаге, сверху было надето что–то вроде длинного мужского пиджака темно–синего цвета. Длинные кудри были собраны в высокий хвост, но волосы все равно достигали поясницы. Она уверенной походкой шагала к дому Шелби и вскоре скрылась внутри.

– Это скорее всего Барбара, – сказала Шанти.

Через пять минут Шелби и женщина вышли из дома и направились в сторону машины. Мы вышли на улицу и услышали голос Шелби:

– Пристрой их, пусть сегодня отдохнут, еда и вода, как и для всех.

Женщина с омерзением посмотрела на нас.

– С чего это такая щедрость? – спросила она.

– С того, что я так решил. Дай им какую–нибудь одежду.

Только не такую как у тебя, хотелось вставить мне, но я промолчала.

Они остановились рядом с нами, Шелби бросил взгляд на дом, кажется, мы отвлекали его от более интересных занятий.

– Это Барбара, – сказал он и отправился к багажнику, чтобы достать сумку.

Барбара спросила его:

– Куда я их дену?

– Мне плевать.

На этом все. Чейз Шелби ушел, не посмотрев на нас, и мы остались в компании Барбары. В тот момент я почувствовала, что мы с Шанти словно нелюбимые дети, которых сварливые родители родили, а потом только подумали, что с ними делать.

Вот и все, наш счастливый билет сработал. Но что же с нами будет дальше?

15. Феникс

Мой счастливый билет действительно сработал. Я оказалась в одном из Кланов Ристалища, живая, почти невредимая и довольная исходом беготни по лесу от неизвестного рыка и остальных более реальных опасностей. О подобном я не могла и думать, стоя у виселицы, когда появились отпрыски Семьи Основателей, но вот она я – стою в прачечной и утираю десятый слой пота со лба рукавом рубашки с чужого плеча.

Три недели назад меня распределили в это царство пара и грязных носок. Дело в том, что каждый, кто живет в Клане, обязан приносить пользу. Оказалось, что я отношусь к низшим чинам Клана. Охотники, они же добытчики, каждый день на восходе солнца уходят в леса и ловят дичь, которая, вероятно, скоро закончится. Ходит молва, что с каждым месяцем бегающей и летающей еды становится меньше. За пределы Клана кого попало не выпускают, Шанти говорит, что это из–за того, что люди из других Кланов постоянно околачиваются рядом и охотятся на нас, жителей Феникса. Так они ослабляют нас и поднимают себя в рейтинге, а мы теряем обычных работяг, поэтому за пределы выходят только обученные люди, покрытые красным не меньше самого Чейза Шелби.

Следующие в иерархии Клана Феникса это охрана, на их плечах расположили ношу спасать жизни тех, кто находится у подножия горы, которую, как оказалось, именуют Единственная. Гора тут реально единственная, это явно облегчило людям выбор в ее названии. Она служит отличным щитом для нас – жителей Клана, но является непреодолимой помехой для тех, кто решается на нас напасть. Это бывает чаще, чем нам того бы хотелось. За три с небольшим недели, что я тут нахожусь, на Феникс нападали дважды. Большого урона это вроде не нанесло, но погибшие все же были. Их тела сжигали на окраине Клана, я стояла в самом конце и все равно чувствовала, что этот дым отличался от любого другого. Охрана практически не находится в периметре Клана, они выискивают кочевников и истребляют их гнезда, если они располагаются близко к стенам моего нового дома.

Также я не подошла на роль лазутчика, это те, кто шныряет по чужим Кланам, Клубу и еще хрен знает где, они тоже добытчики, но их жертва не звери и птицы, а информация. Также я не пришлась по вкусу главному повару, из парикмахерской меня практически прогнали тряпкой, увидев, как неумело я держу ножницы. В дом ребенка, он же школа, в котором всего восемнадцать детей и трое воспитателей, меня тоже не приняли радушно, сказали, что чересчур угрюмое лицо, которое детям, оказавшимся на Ристалище, показывать не желательно, им, видите ли, нужны положительные эмоции.

Да что вспоминать? Меня погнали отовсюду, кроме старого мужчины по имени Сортон. Практически слепой, без трех пальцев на правой руке он был только рад новой рабочей силе. Его слепота спасла мужчину от моего угрюмого лица, которое не пришлось по вкусу воспитателям и детям. Отсутствие пальцев у Сортона тоже сыграло мне на руку.

Прачечная, одно из самых вонючих мест в Клане. Сюда приносят всю грязную одежду, начиная от обоссаных и не только пеленок, до кровавого тряпья из медицинского здания. Туда, кстати, я даже не пошла, хотя теперь у меня есть опыт спасения человеческой жизни. Да я излечила Шелби, имея всего лишь пару рукавов. Но все же я не стала спекулировать этим достижением и пожалела бедолаг, которые могли бы попасть ко мне, как к медику или хотя бы как к медсестре. Пусть живут.

В первый же день на новой работе я постирала кофту Шелби, но так и не решилась унести ее. С одной стороны я словно украла вещь, а с другой, он не говорил о возврате ни единого слова. Он вообще мало говорил. После того, как Шелби привез нас с Шанти и отдал на попечение Барбары, я его больше не видела, но слышала о его персоне достаточно часто. И каждый раз я вся превращалась в слух и внимала сплетням. Почему–то мне было интересно, где он и что делает.

Отстирав последнюю партию на сегодня, я развесила вещи и отправилась в душ. Чтобы смыть с себя тонну пота, мне дается всего три минуты, а потом прохладная вода перестает течь, до следующего дня. Шанти, которая работает хрен знает где, говорит, что мне еще повезло, ей не каждый день удается насладиться чистотой своего тела.

Есть в прачечной и своя прелесть – я тут одна. Нет людей с навязчивыми разговорами и вопросами из разряда: "Как ты попала на Ристалище?", "Кого убила, чтобы получить метки?", "А как жилось на Синте?", "А почему сектор так называется?". На работе у меня есть время для мыслей и покоя. Мне нравится одиночество. Порой оно уродливо, как побитая дворовая собака, но чаще прекрасно, как только распустившийся бутон нежного цветка.

Быстро умывшись, отправилась в раздевалку и натянула на себя второй комплект одежды. Тонкие брюки, которые раньше скорее всего выглядели классно, объемную футболку, она явно принадлежала мужчине, который курил. Два обуглившихся идеально ровных круга говорят об этом громче слов.

Завязываю еще мокрые волосы в высокий хвост и ухожу из прачечной, закрыв вход на ключ. Сортон отдал мне его практически сразу же и появлялся в прачечной после этого всего три раза.

Я вернулась домой уже с закатом солнца. Меня до сих пор страшит лунная часть суток, крики и рыки за пределами Клана слышны каждую ночь. Местные говорят, что кочевники шныряют в лесах не только ночью, но и днем. Просто в светлое время суток их зрение более слабое, и есть вариант обойти их стороной, не погибнув и даже не пострадав при этом. Они даже рассказывали, как выглядят кочевники, но у всех была своя правда и общей картины я не смогла составить.

Казарма на двадцать человек встретила меня гулом голосов и смеха. В царстве Барбары живут только женщины, Шанти тоже осталась здесь, хотя ей предложили другое место. Мы по–прежнему стараемся держаться друг друга, жизнь в Фениксе оказалась бурной и непредсказуемой. Когда мы рядом, становится немного легче.

Шанти очень быстро нашла общий язык со всеми, кто только посмотрел в ее сторону. Оказалось, она бывает достаточно милой, если пожелает этого. Она даже снизошла до того, чтобы признать мою правоту в случае нашего с ней билета. А я признаю то, что не являюсь изгоем в нашей общине на двадцать женщин только благодаря моей союзнице. Если бы не Шанти, я бы не стала запоминать имена своих соседок, а сейчас с улыбкой, хоть и натянутой, машу им рукой, они отвечают тем же.

Сегодня я пришла позже обычного, по идее у меня еще остается время пошататься по периметру, посмотреть на людей и их быт в самом ужасном месте на земле. И тут Шанти тоже оказалась права, есть места получше Синта. По крайней мере Феникс выглядит благополучней. Тут нет развешанных на виселицах бедолаг, нет синтетика, который убивает огромную часть населения Синта. Детей тут меньше, всего восемнадцать человек, но они никогда не беспризорничают. Днем они на обучении, а вечером могут играть в специально отведенном для этого месте. И они всегда под контролем. Сегодня мне не удастся прошвырнуться из–за простыней из медицинского блока. Знали бы вы, как тяжело отстирать кровь. Но я позабыла даже об этом, когда посмотрела на свое перевернутое спальное место.

У моей кровати стоит та, чье имя я точно запомнила сразу же. Барбара снова чем–то недовольна, она смотрит на меня тяжелым взглядом.

– Где ты была? – спросила она, не церемонясь и не тратя время на приветствие. В ее стиле.

Не знаю, чем именно, но Барбаре ни я, ни Шанти не пришлись по вкусу. Она то и дело ищет косяки в наших действиях и обязательно о них сообщает. Во всеуслышание.

Смотрю на свою кровать и внутри поднимается волна гнева. Какого хрена эта сука шарилась в моих вещах? Здравый смысл вступает в диалог со злостью достаточно вовремя и напоминает, что здесь нет ничего моего. Эта кровать, постельное и крыша над головой, все это находится под властью сучьей Барбары.

– В прачечной, – спокойно ответила я и прошла мимо Барбары.