Усталая сажусь на кровать, смотрю на свои вздувшиеся в волдыри руки. И это только три недели. Жесть. Что будет с моими конечностями через месяц, два, год? Кожа точно слезет, и буду я стирать костями.

– Это что такое? – спросила Барбара и бросила мне в лицо ту самую пресловутую кофту, которую я так и не вернула Шелби.

Я одарила Барбару тяжелым взглядом, она только выше задрала брови и с вызовом подняла подбородок.

– Верхняя часть гардероба… – начала я.

–… Ты мне не юли. Почему не вернула? – спросила меня Барбара и наклонилась, чтобы снова забрать вещь. – Ты видишь этот знак?

Я прекрасно знала, на что она показывала. Вышивка ЧШ.

– Эта вещь тебе не принадлежит, а я воров у себя под крышей не потерплю!

Серьезно? На Ристалище есть похуже воров. Да тут все преступники, в том числе и я. Вот черт! Я ведь действительно вор несмотря на то, что на руке у меня красная метка. У Барбары чуйка, ей бы сторожевой собакой работать.

Все присутствующие перевели на нас взгляды, а я готова была провалиться сквозь кровать. За что меня только не обвиняли в последнее время и ничего из этого я не делала. Начиная с убийства Элвиса и заканчивая воровством кофты.

– Я ее не крала, – как можно спокойнее произнесла я.

Кофта снова прилетела мне в лицо и упала на колени. Вот сука! Знали бы вы, как она меня бесит, но мне приходится мириться с ее закидонами, иначе мне придется жить на улице. В один из приходов Сортона, я спрашивала у него, можно ли мне ночевать в подсобке, в которой стоит кресло, он ответил категорическим отказом. Сказал, что сам иногда ночует там, когда пилежка жены становится невыносимой. А мне от пилежки Барбары бежать некуда. Спать с Сортоном на одном кресте я тоже не собираюсь.

– Верни ее владельцу или выметайся!

Я посмотрела на нее настолько тяжелым взглядом, что мне самой стало жутко. Я сжала ткань кофты так сильно, что пальцам стало больно, встала и покинула мой новый дом. Пошла она к черту! Эксцентричная чудачка, которая каждое утро поет какую–то песню, сидя на полу скрестив ноги, и верит, что только благодаря этой песне мы все еще живы.

Не помню, как ноги донесли меня до трех идентичных домой в конце Феникса. Везде горел свет, а я, уже потеряв запал от очередной стычки с Барбарой, сбавила шаг. По крыльцу я не могла подняться пару минут как минимум. Стояла и смотрела на окна, за которыми маячила туда–сюда мужская фигура. Если меня сейчас кто–то увидит, то решит, что я маньячка.

Да провались оно все пропадом, отдам кофту и пойду спать, завтра мне снова нужно идти на работу. Но что я скажу, постучав в дверь? Добрый вечер, я тут кофту принесла… спустя три недели. Херня какая–то.

Еще пару минут уходит на то, чтобы придумать речь, но ничего путного у меня не получается, я словно слова позабыла. Напрочь.

Ночь холодная, а мокрая голова и огромная футболка не дают тепла, поэтому я решаюсь, преодолеваю ступени и стучусь. Отступаю на шаг назад, чтобы меня не сшибли дверью, и замечаю фигуру, которая идет мимо окна внутри дома.

Через пару мгновений дверь открылась, а моя челюсть упала на пол. Передо мной возник Просто Джек без футболки.

– Что ты тут делаешь? – спросила я.

– Ты что, выжила? – одновременно со мной спросил он.

За его спиной возникла более высокая и одетая фигура. Я перевела взгляд на Чейза Шелби, он моему визиту удивлен не был, или не показал этого. Он отодвинул Джека и взялся за дверную ручку.

– Я занят, – сказал он и закрыл передо мной дверь.

А я так и осталась с открытым ртом. Чем они там заняты? Хотя нет, меня это не касается. Мне нужно отдать ему эту проклятую кофту и вернуться. Если я покажусь на глаза Барбаре с этой тряпкой, то она выставит меня на улицу. Стучусь снова. Теперь дверь открывает не полураздетый Джек, а полностью одетый Чейз Шелби.

– Я просто принесла тебе кофту, – быстро протараторила я.

– Что, прости?

Я подняла ненавистную вещь и тут услышала голос, леденящий кровь.

– Кто это такой нетерпеливый?

– Никто, – ответил Шелби и забрал у меня кофту, которую я по–прежнему держала, да я просто схватилась за нее. Из–за этого произошла небольшая борьба, но я ее проиграла, хотя играть и вовсе не собиралась.

В этот раз дверь перед моим носом не закрылась, а наоборот открылась еще шире. Я увидела главу Клана Феникс – Ханта.

– Это кто? – спросил он.

Шелби поморщился и на мгновение прикрыл глаза.

– Никто.

Его ответ странным образом мне не понравился. Я не никто. У меня имя есть и Шелби оно отлично известно.

– Рэйвен Коулман, – представилась я.

В этот момент в разговор вступил голос Просто Джека.

– Девка из Синта. Я уже думал, что ее кишки украшают деревья на Ристалище, но она выжила. Странная баба.

Девка. Девка! Баба! В этот момент я поняла, что Просто Джек мне не нравится. Максимально. Заносчивый придурок, который раздражает меня несмотря на то, что вероятно спас мне жизнь, рассказав про стены и пробежку в лес.

– Почему я ее не видел? – спросил Хант, и Шелби повернулся к нему.

– Потому что она не стоит твоего внимания.

Дальше они разговаривали так, словно меня тут и не было. Рука Ханта, словно змея бросилась ко мне, пальцы крепко сжались на моем запястье.

– Это мне решать, – сказал Хант и перевернул мою руку так, что метку стало видно. – У нее метка убийцы. А я не видел ее ни в одном из отрядов.

– Потому что я отправил ее к Барбаре.

– С чего это вдруг? Правила для всех едины.

– Я обещал ей защиту.

Не было такого. Защиту он не обещал, только место в Клане.

Что–то мне подсказывало, что я приперлась с кофтой не в подходящее время. Хант отпустил мою руку, я растерла запястье.

– Это не меняет того, что она должна отрабатывать свой хлеб, – сказал Хант, и они оба повернулись и посмотрели на меня.

Чего они так смотрят? Я не нашла ничего лучше, чем вытянуть вперед руки и сказать:

– Я работаю в прачечной. Уже три недели.

Хант перевел взгляд на Шелби.

– Чейз. Твою мать! Три недели.

Хант вернул внимание мне, но я была готова перекреститься, лишь бы он отвернулся. Взгляд буравил меня, и я невольно отступила назад, чуть не свалившись с крыльца.

– Ты знаешь, что твоя метка позволяет тебе добиться куда большего, чем стирка грязного белья?

Я отрицательно покачала головой. Несмотря на весь страх перед этим человеком, ведь я до сих пор помню, как он убил кого–то и получил от этого удовольствие, я заметила, как Чейз Шелби прикрыл глаза и отошел от двери вглубь дома. Из–за его отсутствия мне стало не по себе. Хант прямо смотрел мне в глаза, кажется, он злился.

– Твоя метка показывает, что ты уже дважды убила, значит твое место не в прачечной, а в рядах тех, кто охраняет наш Клан. Завтра выходишь на новое место работы.

– Куда?

– С восходом солнца ты должна быть у ворот, а дальше за периметр.

– Но я…

– Или отправляйся в Клуб Заблудших. С красными метками в моем Клане два пути. Умирать за него или валить отсюда.

Я молчала. Отправиться в Клуб и "торговать" собой, или пойти за периметр и умереть. Какого хрена? Волдыри на руках больше не казались мне ужасными. Да я уже готова была стирать тряпье костями, хоть культяпками, но за ворота я не пойду. Я даже не видела кочевников, а уже боюсь их больше всего на свете. Даже больше Ханта.

Видя мое замешательство, Хант отворачивается от меня и спрашивает достаточно громко:

– Джек, ты завтра едешь на торги?

– Да.

– Покажи новоявленному бойцу, что такое Клуб, пусть выбирает.

– Ок.

Не "ок". Все это совершенно не "ок".

Но тем не менее, на утро следующего дня меня уже везли в сторону Клуба и, если быть честной, я надеялась, что мне там понравится, ведь за периметр я вовсе не собиралась. Я по–прежнему хотела жить, а не выживать. Может, в Клубе Заблудших нужна посудомойка? Или уборщица? Лекарь, пекарь, кто угодно, кроме шлюх.

16. Выбор

Мы добрались до Клуба Заблудших всего за пару часов. С нами ехали три машины, держались немного позади, Просто Джек сидел за рулем, его расслабленная фигура должна была бы успокаивать меня, но все было с точностью до наоборот.

Когда мы уже подъезжали к Клубу, я спросила:

– Ты правда уже был на Ристалище?

– Да.

– Как ты покинул его? Это ведь невозможно.

Я так надеялась, что тут есть какая–то дверь, и мне удастся ее найти. Джек повернулся ко мне, приподнял брови и сказал:

– Зайка, не стоит говорить об этом вслух, не забывай, ты теперь звезда экрана.

Никакая я не звезда, мой рейтинг упал еще ниже. Практически за месяц нахождения на Ристалище, я спустилась до тысяча триста семнадцатого места. Если нас сейчас и снимают, то только из–за человека, который сидит за рулем машины Чейза Шелби.

Завернув за кирпичную стену, Джек припарковал машину в один ряд с еще десятью автомобилями и повернулся ко мне.

– На твоем месте я бы остался в Клубе.

– Почему? – напряженно спросила я.

Мурашки страха пробежали по спине. В глазах Джека я не видела никакого участия, словно он говорил это просто так.

– Потому что тут безопасно, – сказал он, пожав плечом.

Серьезно? Совсем головой поехал?

– В Фениксе тоже.

– Но не за его пределами. Хант не позволит человеку с красными метками отсиживаться в прачечной. П–ф–ф, я даже не знал, что у нас есть прачечная.

– Я никого не убивала, – серьезно сказала я.

– Ага, я тоже. Да и вообще мы тут все зайки и котики.

Джек вышел, я отправилась за ним. Остальные, кто приехал с нами, не покинули своих автомобилей. Почему? Скорее всего сейчас я посмотрю на Клуб изнутри, а потом мы все поедем на торги. Это логично. Еще недавно я бы оказалась на торгах, по ту сторону прилавка. Сейчас, я как бы свободный человек.

– Почему они…

Джек не дал мне закончить вопрос.

– Им сюда не нужно. Клуб открыт для посещения только в ночное время.

– Нас не пустят?

– Мы идем туда не развлекаться, а устраивать тебя на работу.

– Я еще не решила.

Точнее я решила, что из двух зол, я выберу то, что находится ближе к Фениксу. Я думала об этом всю ночь, но так как Хант приказал везти меня, то тут никакого варианта не было. Я должна была поехать, а по возвращению Джека, мой ответ будет ясен. Если он приедет без меня, значит я выбрала комфорт и натертую промежность. Если приеду с ним, то я чокнулась и решила ходить за периметр.

– Ты останешься, – сказал Джек и нажал на кнопку рядом с металлической дверью.

Я поежилась несмотря на солнце, которое нещадно палило. Дверь открылась, и нас встретил высокий широкоплечий темнокожий мужчина.

– Джек, мы закрыты, – пробасил тот.

– Я знаю, Конор, скажи Клеопатре, что я привел ей лакомый кусочек, которым она, возможно, сможет завладеть.

От этих слов меня передернуло еще раз. Конор закрыл перед нами дверь, я повернулась к Джеку.

– Что это значит?

– Что именно?

– Завладеть мной? Я не вещь.

Джек провел по моей щеке пальцами и состроил гримасу умиления, словно смотрел на глупого ребенка.

– Вещь.

– Да пошел ты, – я отбросила его руку. – Я хочу вернуться в Феникс.

Он тяжело вздохнул, дверь открылась, и на пороге появилась женщина по имени Клеопатра. Я сразу же поняла, что это она. Высокая и стройная, с длинными черными волосами и тонкими морщинками вокруг густо подведенных черным глаз, которые разглядывали меня с нескрываемым интересом. Ярко–алые губы поджались, и она перевела внимание на Джека.

– И это все? Ты знаешь, сколько мне должен?

– Я же обещал, что все верну. Это мой первый взнос.

Какого хрена происходит? Я начала пятиться назад, и лицо Клеопатры стало похожим на змею перед броском.

– Джек, увези меня в Феникс, – попросила я, хотя уже понимала, меня не вернут назад.