Я отбросила мысли о странностях Шарлотты и переключила внимание на книгу на столе передо мной. Страницы пожелтели и сморщились. Попытавшись их разгладить, я начала читать.

По сути, это была просто скучная история возникновения университета, которую можно было найти на сайте в урезанном виде. Я пролистнула первые страницы, так как они не представляли интереса, ведь и так было известно, что название академия получила в честь основателя – Мерлина Роузфилда. Далее шел раздел об архитекторе, о строительстве, о том, что было важно учитывать, и о трудностях, с которыми пришлось столкнуться из-за расположения университета в Линкольншир-Уолдс, – его я тоже нехотя пролистала.

Ближе к концу сто пятидесятой страницы начиналась глава о знаменитых личностях, учившихся в Роузфилде. В ней упоминались многие громкие имена, которые и сегодня являются большими меценатами академии, среди них Фернсби и Бэйкерсфилд. Нахмурившись, я прочла соответствующий раздел.

Элизабет Бэйкерсфилд и Трентон Фернсби учились в Роузфилде в конце девятнадцатого века – Элизабет была одной из первых женщин, допущенных к учебе. За время, проведенное в университете, они вместе сдали все экзамены и закончили академию на отлично. С тех пор здесь обучились десятки членов обеих семей, которые и стали главными покровителями академии. Однако ни одно из этих сведений не указывало на то, что они создали тайное студенческое общество.

Я открыла сумку и дрожащими руками достала оттуда скомканный лист бумаги. Давно у меня не было повода в него заглядывать, тем более в памяти и без того отпечатались написанные на нем имена. Но это слишком важно, мне не хотелось ошибиться.

– Что это? – робко спросила Шарлотта.

Я сглотнула и разгладила бумагу.

– Имена тех, кто причастен к несчастному случаю с Люси. Вдруг я найду какие-то совпадения с книгой.

Шарлотта кивнула.

– Хороший план.

Пока я сверяла имена на листе с именами из книги, Шарлотта с Милой тоже просматривали список.

– Какое-то из имен вам о чем-нибудь говорит?

Коринн Блайт, Джонас Хастлер, Кейтлин Разерфорд и Генри Смит – все они были там в ту ночь. Мне не довелось познакомиться с ними, я только читала их показания, их идеально выверенные ответы, звучавшие почти как заученные наизусть.

– Нет, извини, – вздохнула Шарлотта. – На моем курсе учится одна Джейн Смит, но, насколько мне известно, у нее нет братьев и сестер, к тому же это не самая редкая фамилия.

Мила покачала головой.

– И я никого из них не знаю.

Как и следовало ожидать, я тоже не нашла совпадений. Наверное, это было бы слишком просто.

Мы снова уткнулись в книги. На следующих страницах тоже не нашлось ничего, что могло бы помочь расследованию, поэтому я со вздохом закрыла книгу и откинулась на спинку стула. Маленькая лампочка над столом мигала.

– Нашли что-нибудь еще? – спросила я. Мила и Шарлотта огорченно посмотрели на меня и покачали головами. – Этого я и боялась.

Отсутствие новых зацепок меня злило. Конечно, я была благодарна, что теперь знаю о тайном обществе, возможно, имеющем какое-то отношение к смерти Люси, но у меня все еще не было никаких доказательств. Хотя интуиция подсказывала, что направление правильное, мне не хватало уверенности. Такое количество предположений вызвало у меня головную боль.

Я помассировала виски и попыталась восстановить дыхание. Злость ни к чему не приведет. Я пробыла в Роузфилде всего неделю – было бы чудом, если бы я раскрыла тайну смерти Люси за такое короткое время.

Сделав еще один глубокий вздох, я посмотрела на часы: занятие вот-вот начнется, а значит, в любом случае пора уходить. Нельзя опаздывать.

– Может, пойдем? – предложила я.

Шарлотта и Мила закрыли книги. Мы вернули их на место, вышли из библиотеки и разошлись по своим кабинетам. Когда прозвучал первый удар гонга, я ускорила шаг и понеслась на занятие. Мне повезло успеть как раз вовремя.

7. Тристан

Я посмотрел в сторону двери.

Через минуту должен был прозвучать гонг. Может, Хейзел передумала? Ведь странно, что кому-то из первокурсников позволили посещать продвинутый курс. Возможно, она все же сочла его сложным и не захотела слишком много на себя брать.

Не знаю, почему она не выходила у меня из головы. Наверное, потому что отказала мне после прошлого занятия. Не похоже, что со зла, но тем не менее меня задело.

Я понятия не имел, почему меня волнует, что ее до сих пор нет. В принципе, мне все равно. В понедельник мы так или иначе увиделись бы, ведь у нее репетиция после меня. Стоило ли вообще рассчитывать, что мы встретимся снова? Точно не стоило! Ой, да кого я обманываю?

Только мистер Прайс хотел закрыть дверь, как в проеме, тяжело дыша, появилась Хейзел. Одной рукой она придерживалась за дверной косяк, а другой – приглаживала челку.

– Извините за опоздание, – сказала Хейзел. Затем ее взгляд скользнул по сокурсникам. Увидев меня, она с улыбкой пошла в мою сторону, и, прежде чем сесть, поправила свой вязаный свитер с высоким воротом, который, должно быть, задрался, пока она бежала.

На ней был любопытный наряд: в то время как верх взывал к зиме, широкие бежевые шорты указывали скорее на летние температуры. Внимательнее рассмотрев ее ноги, я заметил, что она в колготках. Наверное, поэтому она и не мерзла. Черт, что это со мной? Я только что серьезно разглядывал ее ноги? Надеюсь, она этого не заметила и не посчитала меня нахалом.

– Привет, – сказал я, когда Хейзел села.

Судя по улыбке на губах, она не заметила моего пристального взгляда. Хейзел выглядела очень мило, когда улыбалась: щеки слегка краснели, а в больших зелено-карих глазах появлялся блеск. Она поджала розовые губки:

– Привет.

Прежде чем я успел что-либо ответить, мистер Прайс объявил о начале занятия, но я его не слушал. В отличие от Хейзел, которая снова стала записывать каждое его слово, хотя во вторник я говорил ей, что эти записи можно найти онлайн. Время от времени она морщила лоб, и между ее бровями образовывалась небольшая складка.

– Что? – прошептала Хейзел и резко перестала писать. Вместо этого она с удивлением посмотрела на меня.

– Ничего, – невозмутимо ответил я.

– Тогда почему ты так смотришь?

– Тс-с! – Клэй с первого ряда повернулся к нам и приложил указательный палец к губам. Он был студентом-одиночкой, которого точно ждет большое будущее: за последний год я ни разу не видел его без книги под носом. Ему не помешало бы немного насладиться жизнью – тусовки время от времени не повредили бы, – но всякий раз, когда кто-то устраивал вечеринку, он на ней так и не появлялся.

Клэй отвернулся. Я наклонился к Хейзел, которая выжидательно смотрела на меня.

– То, как сосредоточенно ты за ним записываешь, выглядит мило.

Она втянула голову так, что та почти скрылась в свитере. Румянец на щеках стал ярче.

– А, понятно, – все, что ответила Хейзел. Она опустила взгляд и снова уставилась на лист перед собой.

Я смутил ее. Этого я не ожидал. До сих пор она казалась дерзкой и уверенной в себе, какой, наверное, и была. Тем не менее мне удалось вогнать ее в краску, что меня порадовало. Со мной явно что-то не так.

Пусть мы и обменялись всего парой слов, но Хейзел была… другой. Многие девушки Роузфилда, будучи при деньгах, выставляли это напоказ. Их высокомерие напрягало. По их мнению, раз их богатые родители жертвуют университету много денег, они могут позволить себе все. В какой-то мере это соответствовало истине, но у меня все же вызывало отвращение.

Хейзел, напротив, казалась простой талантливой девушкой, которая пришла сюда, потому что хотела чего-то добиться. Но это было не все: ее окружала мистическая аура, словно у нее была тайна, которую нужно разгадать. Этим она напомнила меня. Лишь немногие знали, что происходит со мной на самом деле. Джош был единственным, с кем я говорил о личном и мог быть уверен, что мои секреты в безопасности.

Я не собирался открываться кому-то другому, однако хотел любой ценой узнать, что происходит в хорошенькой головке Хейзел. С тех пор как Эдди уехала два с половиной года назад и присоединилась к нью-йоркскому оркестру, никто больше не вызывал у меня интереса. Мы с Эдди были вместе четыре года, и она нехило вскружила мне голову. С моей стороны было довольно наивно полагать, что у наших отношений есть будущее, но я не терял надежды. Но когда в самый трудный период моей жизни она без колебаний ушла, я поклялся сосредоточиться на учебе и карьере, больше никого к себе не подпускать…

И тут появилась Хейзел, Хейзел, которая мне отказала. Она не хочет знакомиться со мной, и надо просто оставить все как есть…

В этот момент мистер Прайс заговорил о семестровом экзамене.

– Разбейтесь на пары с разными инструментами и до конца семестра сочините совместную композицию. Требования следующие… – В течение нескольких минут мистер Прайс перечислял бесчисленное множество правил экзамена, но я отключился: их можно было прочесть и позже.

Ко мне повернулась Джоанна. Прикусив нижнюю губу, она зажала прядь волос между пальцами. Многие парни отдали бы все на свете, чтобы вызвать ее симпатию. Она злилась, что я не проявлял к ней интереса, но ей не завоевать меня своими играми. Меня не волновали даже деньги ее родителей – на них она могла купить что угодно, только не мое расположение. Джоанна, как и Хейзел, играла на фортепиано, но я бы не вынес с ней работать.

– Если вы уже знаете, с кем образовать пару, можете поделиться этим со мной. – Мистер Прайс посмотрел на присутствующих. Хейзел сидела, уткнувшись в свои записи. Сейчас или никогда. Я поднял руку. – Да, мистер Макки.

– Я бы хотел сдавать экзамен вместе с Хейзел. – Та быстро повернула голову в мою сторону, и до меня донесся цветочный аромат ее духов или шампуня. Она распахнула глаза – там читалась смесь ужаса и удивления. Повернувшись к ней, я чуть тише добавил: – Или ты предпочтешь работать с кем-то вроде Николь? Тогда я с радостью возьму свои слова обратно.

Хейзел поджала губы и прищурилась. В тот момент она была похожа на хищную кошку, на рысь, изящную и красивую, но одновременно опасную. Опасность, с которой мне не особо хотелось сталкиваться.

Ее взгляд скользнул мимо меня. Я проследил за ним и повернулся, чтобы увидеть, на кого она смотрит: на Джоанну, страх которой был заметен в каждой черте лица. Каким-то образом страх Джоанны что-то изменил в мимике Хейзел: хищный блеск в глазах исчез, а уголки губ изогнулись, и она кивнула. Я вздохнул с облегчением.

– Да, назначьте меня в пару с мистером Макки.

Мистер Прайс записал наши имена и продолжил вести занятие.

– Будет славно, если в следующий раз ты спросишь меня заранее, – прошипела Хейзел. Она пыталась казаться разозленной, но у нее не получалось. По крайней мере, больше не получалось.

– Извини. Если бы я не опередил Джоанну, она приковала бы меня к себе, а от таких, поверь, быстро не избавишься.

Хейзел сдержала смех, закрыв рот рукой.

– Да, ее лицо надо было видеть. – Затем она прокашлялась и снова приняла серьезный вид. – Однако, возможно, я предпочла бы работать с кем-то другим. Уверена, Клэй тоже хороший партнер.

Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Взгляд Хейзел метнулся к моему предплечью. Она наморщила лоб. Поняв, что она пытается расшифровать мою татуировку, я медленно спустил рукав. Не хотел, чтобы Хейзел спрашивала, что она значит, иначе пришлось бы либо переводить тему, либо говорить с ней о том, о чем не хотелось. Ни то, ни другое мне не подходило. Я мог бы соврать, заявив, что мне просто понравился рисунок, но меня что-то останавливало. Я не хотел ей врать.

– Когда начнем? – внезапно спросила Хейзел.

– Что?

– Сочинять композицию. Прямо сегодня или подождем?

Я глухо засмеялся.

– Вот это энтузиазм!

– Я просто хочу поскорее с этим покончить.

Она заправила за ухо выбившуюся прядь волос. Она выполнила это простое движение так изящно, что я был готов часами наблюдать, как она это делает.