В интернете условия казались гораздо приятнее. Я посчитал в уме: если буду работать два раза в неделю по полсмены в будни и два полных дня по выходным, то в неделю будет выходить три тысячи четыреста рублей, и это без чая. На самом деле не так уж и плохо.

– Когда можно выйти?

– Завтра сможешь?

– Да, у меня всего две пары, могу приехать к часу.

– Отлично, как раз успеешь к бизнес-ланчу. У нас на сайте есть меню, где расписаны все ингредиенты, входящие в блюда, а также напитки, можешь уже начинать учить.

– Спасибо, сегодня приступлю.

– Договорились. Тогда будем ждать тебя завтра. И не опаздывай, – улыбнулась мне Надя на прощанье.

Я вышел из бара. Заведение показалось мне классным, хоть зарплата была и небольшой. Но зато приятный персонал и отличный график.

19

Своего первого дня работы в баре я ждал с нетерпением. Даже мысли о Кате ушли на задний план. Я находился в воодушевлении. Перед сном открыл меню и начал изучать состав блюд. Этот процесс меня быстро утомил, и я уснул в мечтах о том, как все гости будут благодарить меня за отличное обслуживание и оставлять большие чаевые.

Но в универе ребята меня не поддержали.

– Тебе делать, что ли, больше нечего? – спросил Вано. – Сдалась тебе эта работа! На первом курсе нужно тусить и наслаждаться жизнью, а не пахать все свободное время.

Я лишь пожал плечами и принялся ждать окончания пар. Легко говорить, когда не нуждаешься в деньгах.

Мой пыл резко сменился волнением и страхом, когда я зашел в бар. Все столы были заняты, официанты носились по залу с огромными подносами в руках, одновременно успевая обслуживать гостей и убирать грязную посуду со столов.

Из служебного помещения вышла Надя.

– Саша, привет! Как ты вовремя! Проходи, сейчас я тебе выдам форму, блокнот и ручку. Будешь вливаться в рабочий ритм.

Честно говоря, сразу захотелось убежать. Я не знал ни блюд, ни напитков. Вчера я успел лишь один раз пробежаться по меню, и, конечно же, в голове ничего не отложилось.

Надя принесла мне фирменные футболку и фартук, блокнот и ручку. Фартук я завязал на спине, блокнот и ручку положил в карман.

– Сейчас у нас бизнес-ланч, есть несколько видов…

Я слушал менеджера, кивал и пытался все запомнить. Но слова влетали и сразу же вылетали. Наконец мы вышли в зал и встали перед кипером – штукой, в которую официанты вбивают заказы. Быстро объяснив, как она работает, Надя сказала:

– А теперь смотри за ребятами и запоминай, что они делают. Пока к гостям тебя отправлять не будем, подождем окончания запары.

Я кивнул с облегчением, встал к стенке, чтобы никому не мешать, и начал наблюдать за официантами, которые одной рукой собирали посуду, второй протирали столы и как-то еще умудрялись принимать заказы. Работали всего две девчонки, а столов на первый взгляд было больше двадцати. Я с ужасом представил, что уже совсем скоро буду точно так же носиться от стола к столу, не зная отдыха.

К трем часам народ потихоньку начал рассасываться. Ко мне подошла Соня, одна из официанток, и кивнула в сторону столика, куда только что сел мужчина в костюме.

– Твой выход.

Собрав всю уверенность в кулак и крепко сжав блокнот, я направился к своему первому гостю.

– Здравствуйте, что будете заказывать? – подскочив к столу, спросил я.

Мужчина удивленно посмотрел на меня.

– Полный бизнес-ланч, пожалуйста, и зеленый чай.

Я кивнул и побежал к киперу пробивать заказ.

– Сначала выносишь напиток, потом салат и суп, и только после этого горячее, – напутствовала Соня.

– Помню-помню.

С этими словами я отправился делать чай. Наполнив чашку до краев горячей водой, я поставил ее на блюдце, рядом положил чайный пакетик и два кусочка сахара. Держать блюдце одной рукой, быстро идти и не расплескать воду оказалось задачей не из легких. Выйдя в зал, я пошел к своему столику, а вода уже стекала с краев чашки.

– Ваш чай, – проговорил я и трясущейся рукой поставил напиток перед гостем, разлив половину содержимого.

– Первый день? – улыбнулся мужчина.

– Извините, да, – пролепетал я.

– Ничего, бывает. Я раньше тоже работал офиком, знаю, какой это стресс. Не волнуйся, за неделю привыкнешь.

– Спасибо.

Я с благодарностью взглянул на мужчину. Такой гость – мечта любого официанта, вышедшего на работу в свой первый день. Мужчина не только меня поддержал, он еще и на чай оставил сто рублей!

Работа начинала мне нравиться.

20

Октябрь подходил к концу. Погода окончательно и беспросветно испортилась. Серые дождливые будни, противный холодный ветер и постоянный насморк. Деревья готовились к зиме, скидывая последние листья. А мне не мешало утеплиться. Зимние вещи я с собой не брал, а залезать в отложенную тридцатку не хотелось. Звонить отцу и просить, чтобы он выслал вещи, – такой вариант меня тоже не устраивал. Ехать в Тамбов – тем более. Поэтому пока приходилось мерзнуть в моей старенькой кожанке и теплом худи и ждать первую зарплату, которую должны были выплатить в ближайшие дни.

Настроение менялось вместе с погодой. Каждый следующий день делал меня все более раздражительным, любая мелочь могла вывести из себя. То ли погода на меня так влияла, то ли Москва, то ли работа, которую приходилось совмещать с учебой. После каждой смены я приползал домой, сбрасывал одежду и, обессиленный, падал в кровать.

Мое восхищение работой официанта улетучилось после двух трудовых недель. Вначале мне даже нравилось бегать вокруг столов, принимать заказы, в теле ощущалась приятная усталость, даже сон наладился. Но все это резко закончилось, когда я наконец осознал, что большинство гостей тебя ни во что не ставят и считают обслугой, которая должна прискакивать по их зову. Менеджерам среднего звена, которые приходят на ланч в пиджачках, кажется, будто они добились успеха в жизни, имея зарплату в двести тысяч, просиживая целыми днями в офисе и отращивая пузо. Меня начало тошнить от таких мудаков.

Я начинал беситься и нервничать. Переехав в Москву, я быстро привык к метро, научился сливаться с общей серой массой, вариться вместе со всеми в одном котле в час пик и не обращать на людей никакого внимания. В ушах наушники, в руках книга. Но в последнее время все изменилось. Мне хотелось срывать злость на каждом встречном.

Хотелось вмазать парню, который в этой давке, растопырив локти, играл в телефоне, мешая проходить пассажирам, а если кто-то случайно задевал его, толкал обидчика в ответ.

Вмазать мужчине в деловом костюме с всклокоченными волосами, который вцепился в свой кожаный кейс и прижал его к груди. Он постоянно озирался по сторонам, будто в чемодане у него лежит куча наличных и он тревожится, как бы его не ограбили. Было бы забавно выдернуть этот кейс из его дрожащих рук и кинуться к открывшимся дверям. Этого придурка, наверное, инфаркт хватил бы.

Хотелось наорать в лицо женщине, которая наступила каблуком мне на ногу и даже не соизволила извиниться, а продолжила стоять как ни в чем не бывало, залипая в телефоне.

Было сложно сдерживать нестерпимое желание научить этих ублюдков порядку. Врезать разок по напыщенной морде и сказать, что они не одни торопятся, не одни стоят в неудобной позе и можно было бы вести себя сдержаннее и аккуратнее. И чтобы мои слова дошли и запомнились надолго, отвесить хорошего пинка в придачу. Было бы прекрасно. От этих мыслей на моем лице растягивалась улыбка, больше походившая на оскал.

Все вокруг казалось бессмысленным, но я не видел причин этого настроения ни в учебе, ни в работе, ни в жизни в этом городе. Апатия – зло, которое приходит осенью.

С Вано я обменивался парой фраз за день: «привет», «как дела», «универ говно», «пока». С Ромой и Юлей почти не разговаривал. Ребята списывали мое поведение на пострабочий синдром.

– Санек, посмотри на себя! Пришел ты в универ нормальным человеком, работы у тебя не было, общительный был, веселый. А сейчас… – сокрушался Вано.

Каждый день, просиживая задницу за партой, я задавался вопросами. Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Менеджмент? Кому это дерьмо вообще нужно? Я не находил ответов. Не знаю, что меня заставляло продолжать ходить в универ. Возможно, иллюзорная надежда увидеть Катю, встретиться с ней взглядами. А что дальше?

Некоторые преподаватели меня шокировали и ускоряли процесс отторжения и отвращения. Они пытались вдолбить нам в головы, что работа – главная составляющая нашей жизни, которая всегда должна стоять на первом месте. «Целеустремленность, амбиции, стремление к лидерству. Этими качествами должен обладать каждый наш студент, ведь вы – наше будущее», – талдычили нам преподы. Частенько они вздыхали и взмахивали руками, сетуя на то, что человек не машина. Их очень печалил тот факт, что люди испытывают эмоции. «Эмоции – главная помеха рабочему процессу. Искоренив эмоции, мы повысим нашу производительность в несколько раз. Вы должны оставлять все свои переживания, неудачи и семейные проблемы дома. Должны входить в двери офиса со светлым и чистым разумом, готовые покорять вершины. Тогда и только тогда ваше время не будет уходить впустую. Научитесь подавлять свои эмоции, забудьте о своих проблемах и чувствах. И всегда помните: время – деньги». И так изо дня в день нам пытались донести эту «великую мудрость», основу современного мира.

Однажды, после очередной порции ереси, раздраженный, я вышел из аудитории и чуть ли не бегом поспешил покинуть универ. На четвертом этаже напротив столовой стояли скамейки. Когда я пробегал мимо, время замедлилось, мое сердце подпрыгнуло, забилось в бешеном ритме, и я резко остановился. Катя сидела, поджав под себя босые ноги, ее кеды стояли на полу под скамейкой. В руках она держала книгу. Сэлинджер «Над пропастью во ржи». Я сразу узнал это произведение по обложке, точно такая же книженция лежала у меня на полке дома.

– Эй, ты чего застыл? Домой идешь? – спросил меня Рома.

Я стоял посреди коридора, вынуждая студентов обходить меня.

– Можем вместе на метро поехать, я сегодня сразу домой. Дела, знаешь ли…

– Ага. Иди, я догоню, – не поворачивая головы, проговорил я.

Опоссум в последнее время после пар тусил вместе с Вано и Юлей, что меня очень даже радовало. Выслушивать его идиотские истории по пути на работу или домой – не очень приятное времяпрепровождение.

Я набрал полные легкие воздуха, выдохнул и подошел к Кате.

– Привет, – выпалил я. – Как тебе книга?

– Привет. – Она оторвала взгляд от страницы и посмотрела мне в глаза. – Слишком печальная для меня.

– Это не делает ее плохой.

Она кивнула.

– Я тебя давно не видел на парах.

– Я не ходила.

– Почему?

– А зачем?

Она удивленно на меня посмотрела, будто я задал какой-то глупый вопрос. А и вправду, зачем? Ведь я спрашиваю себя об этом каждый день. Я пожал плечами. Катя продолжала меня разглядывать, и мне стало как-то не по себе.

– Неинтересно учиться? – прервал я затянувшееся молчание.

– Дерьмо это, а не учеба. – Она захлопнула книжку и встала. – Мне пора.

«Нужно взять телефон, вот мой шанс. Или прямо сейчас позвать ее куда-нибудь».

– Катя, не дашь мне свой номер телефона? Может, схо…

– Нет.

Девушка не дала мне договорить и быстрым шагом пошла прочь. Что я сделал не так? Почему она такая… такая сука?! Я со злостью пнул скамейку, отбил ногу и выругался на весь коридор. Проходившие мимо студенты удивленно на меня посмотрели.

Несомненно, это был самый ужасный день в моей жизни. Я проклинал себя за то, что вообще подошел к ней. Опять выставил себя идиотом. Пора бы уже понять, что она птица не моего полета.

Выйдя из универа, я бросил злобный взгляд на курильщиков, столпившихся на лестнице. «Что вы тут встали такие довольные, курите? Другого места не могли найти? Толпа придурков. Ненавижу вас всех», – крутилось у меня в голове.

Опоссум меня не дождался. Единственный позитивный момент этого дня.