Я легко и нежно провожу большим пальцем по ее нижней губе.

– У тебя есть моя подпись, и у тебя есть я.

Я наклоняюсь и легонько касаюсь ее губ своими. Лишь намек на прикосновение. Я не хочу, чтобы ее первый настоящий поцелуй был таким, но хочу, чтобы она почувствовала.

– Твой первый поцелуй таким не будет, Халли. Это произойдет, когда ты придешь ко мне без тени сомнения, что это именно то, чего ты хочешь. Когда отдашь мне всю себя. И тогда я подарю тебе первый поцелуй, которого ты точно не забудешь, и лучше которого никогда не будет. И если ты все-таки решишь – ты знаешь, где меня найти.

С этими словами я отталкиваюсь от стены и выхожу из комнаты, оставив ее с отвисшей челюстью.

Мяч на ее стороне поля. Но она должна быть готова сыграть в эту игру.

* * *

Остаток дня я пытаюсь себя чем-то занять, изо всех сил отгоняя от себя мысли о Халли и ее контракте. Я иду в читальный зал поучиться, потом разминаюсь с ребятами перед тренировкой, а после тренировки тащусь домой, совершенно измученный.

Я выкладываюсь на все сто, готовясь к сезону, и это дает плоды.

Я возвращаюсь домой и бросаю у двери сумку и бутсы. В доме тишина. И в гостиной, и на кухне темно. Очевидно, сегодня вечером дом в моем полном распоряжении.

Я пишу Илаю. Он тут же отвечает, что работает над статьей и вернется поздно, так что я направляюсь прямиком в душ и включаю воду.

Нужно ополоснуться после изнурительной тренировки. Выкладываться на все сто означает напрягать руку больше, чем хотелось бы, но иначе нельзя. Постоянная борьба тела и разума. Мысленно я готов к тому, что это мой последний год в команде и к тому, что меня ждет в будущем, но пока боль в руке все сильнее.

Я думаю о том, что бы было, если бы об этом узнал отец. Он бы обзвонил всех врачей в Луизиане, если бы думал, что это подорвет мои шансы попасть в высшую лигу.

Он всегда читал мне нотации о том, что я не забочусь о себе и ставлю под угрозу свою мечту играть на профессиональном уровне.

Горячие струи стекают с моего лица на больную руку. Мышцы расслабляются. Вероятно, мне нужно принять ванну со льдом, но надеюсь, что пара таблеток ибупрофена и сон помогут мне. Сейчас это мое единственное лекарство.

Я стою так пару минут, мою голову и все тело, беру полотенце с вешалки, обернув его вокруг талии и завязав узлом на бедрах, и выхожу из душа.

В спальне я натягиваю боксеры и забираюсь в постель, но мои мысли вращаются вокруг Халли. Прошло уже несколько часов, а от нее ни слуху, ни духу.

Единственное, о чем я не могу перестать думать – во что я ввязался, и с каким нетерпением этого жду.

Глава 7
Халли

– Стоп, стоп, стоп, – перебивает Вив, театральными движениями размахивая мармеладкой. Она расхаживает по комнате, пока я рассказываю, что произошло после Redlight и сегодня с… не тем братом.

С того момента я просто как комок нервов и до сих пор не могу переварить то, что это произошло на самом деле.

Раньше проблем с парнями у меня не было, так что эта воспринимается как катастрофа.

– К Лейну? То есть твой контракт попал к Лейну? О мой Бог. Это судьба. Я сразу поняла, что ты ему небезразлична, еще когда он отвез тебя ночью домой. Я уверена, что он трахается просто шикарно. Он такой накачанный…

– Вивьен! – вскрикиваю я и закрываю голову руками. – Давай вернемся к реальности. Это же настоящая катастрофа, почти как Розуэлльский инцидент^[13]! Я просто сгораю от стыда, я никогда больше не смогу посмотреть ему в глаза. Мне придется переехать к тебе в общагу и спать на полу.

Она раздраженно закатывает глаза:

– Я бы никогда не позволила тебе спать на полу, крошка, не говори так. Ну и потом, разве все не сложилось наилучшим образом?

Я не отвечаю. Она садится рядом на кровать и отправляет в рот мармеладку.

– Ну подумай сама. Ты собиралась позволить сорвать свою розу Илаю, а он… нет, он, конечно, красавчик, но… это же Илай. Он знает наизусть число Пи полностью, но что делать со своим членом – вряд ли. Ну и в конце-то концов – не притворяйся, что ты не влюблена в Лейна по уши.

Я издаю стон.

– Втрескалась наглухо. Ты же замираешь, когда он в комнату заходит. Послушай, надо соглашаться. Я серьезно.

Она говорит, будто это так просто. Я не могу просто взять и переспать с Лейном Коллинзом. Я не могу позволить ему… лишить меня девственности.

Или могу?

– Да брось, ты и так подумываешь об этом, – я качаю головой.

– Вообще-то нет. Это полное безумие. Все это. Что я написала этот тупой контракт и случайно предложила Лейну решить мою проблему девственной плевы.

Она морщит нос.

– Ты абсолютно точно можешь попросить его сделать это. Халли, он почти тебя поцеловал. Этот парень готов на все ради шанса сорвать твой сияющий, чистый, нетронутый бутон. И без этого контракта было ясно, что между вами химия.

Верится слабо, но после сегодняшнего утра я уже сама не знаю, во что я верю.

Я прислоняюсь к спинке кровати, прикусываю губу и размышляю. Неужели все вот так просто?

– Я прямо чувствую, как у тебя в голове крутятся шестеренки. Ладно, поговорим начистоту. Что ты теряешь? Ну, кроме девственности. Серьезно. Ты чувствуешь, что над тобой висит этот груз и хочешь изучить свою сексуальность. Ты хочешь стать увереннее с парнями и чувствовать себя комфортнее. Я думаю, что то, что твой контракт попал именно к Лейну, как раз к лучшему. Это толчок, который тебе был нужен, иначе ты бы не выбросила это из головы.

– Не знаю, Вив. Это невероятно неловко. Я не думаю, что он правда считает меня сексуальной.

Ее смешок эхом разносится по комнате.

– Очевидно, это так, раз уж он на этом так настаивает. Даже после того, как ты ему сказала: «Ой, прости, я случайно предложила лишить меня девственности, я вообще-то хотела твоему брату предложить». Не зацикливайся. Помнишь, мы говорили, что возьмем от универа все? Будем напиваться, тусоваться, целоваться с парнями? Это твой шанс. И никаких обязательств. Ты получишь то, что хотела, и даже больше, держу пари.

Она права.

Но я просто не знаю, смогу ли.

Это же Лейн. Он просто олицетворение парней, которые мне не по зубам. Его мужественная челюсть, особенно с трехдневной щетиной, достойна обложки журнала. С ним мечтает переспать весь кампус. Этот парень настолько хорош, и я настолько ему не ровня, что на него даже невозможно за это злиться.

Как он вообще может заинтересоваться мной?

Да, он прав, мне нужен его опыт, но он просто такой… сексуальный и такой совершенный. Я от этого еще больше нервничаю.

– Ну, зато теперь мы знаем, почему Илай так и не ответил, – хихикает Вив. – Но ты представляешь, сколько девушек пошли бы на убийство, чтобы оказаться на твоем месте? Как минимум вся команда поддержки и половина танцевальной команды. И это не считая простых смертных, которые мечтают о благословении постоять рядом с ним, – она встает с кровати, подходит к столу, берет свой рюкзак и перекидывает через плечо. – Я тебе говорю: если ты этого не сделаешь, то сильно пожалеешь. Сейчас мне, к сожалению, пора на учебу, а тебе пора сказать старшенькому Коллинзу, что ты хочешь, чтобы он тебе присунул.

Я с ней даже не прощаюсь. Я хватаю подушку и издаю протяжный крик – так я выплескиваю накопившийся стресс от этой глупой ситуации.

– Пока, детка!

Дверь за подругой закрывается, я переворачиваюсь на другой бок и зарываюсь лицом в одеяло.

Предлагаю свой вариант перевода:

Я в смятении между двумя Коллинзами, и это лишает меня способности принимать логичные обдуманные решения.

* * *

Я никогда не отличалась нервозностью. Неловкая – да. Неуклюжая – безусловно. Криворукая – бесспорно. Но сейчас я нервная.

Я нервничаю так сильно, что ладони потеют, а желудок скручивается в узел. Сидя за столом, я пытаюсь отвлечься на поиск информации для нового подкаста «Теории заговора о снежном человеке», и как бы это ни было интересно, сейчас я даже под дулом пистолета не смогла бы сосредоточиться. Слова сливаются воедино, мысли возвращаются к прикосновению губ Лейна и его шепоту мне на ухо.

У меня до сих пор дрожь от этого незнакомого чувства, и, если бы напротив меня сидел сам снежный человек, я все равно не способна думать ни о чем, кроме Лейна Коллинза.

– Соберись, Халли, – бормочу я себе под нос, и со стоном роняю голову на лежащий передо мной блокнот.

Не могу отделаться от мысли – а вдруг он и правда говорил серьезно, и он хочет лишить меня девственности, потому что я ему нравлюсь?

Я влюблена в этого парня с детства, и его предложение очень заманчиво, даже если мозг подсказывает, что здесь целая куча красных флагов. Этого должно быть достаточно для отказа.

Но вот она я – открываю дверь его спальни, так и не сумев себя отговорить, а я ведь этим занималась почти весь вечер. Сажусь, скрестив ноги, на его мягкое покрывало, пальцами перебираю браслеты на запястье.

Еще не поздно встать и убежать к себе в комнату пока он не вернулся. Боже мой, он, наверное, подумает, что я сумасшедшая, раз пробралась к нему в спальню.

Но если я уйду, я растеряю всю смелость, и больше уже не найду. В его комнате чисто и прибрано, что меня удивляет.

Я ожидала, что он типичный студент: повсюду разбросана одежда, на столе стопка книг, везде расставлены пустые чашки, а все оказалось совсем наоборот. Все как будто на своем месте, и нигде нет даже намека на беспорядок.

Хм.

Проходит несколько мучительно долгих минут, затем дверь со скрипом открывается и на пороге появляется Лейн с сумкой для бейсбольной биты, перекинутой через плечо.

Он замечает меня. Его брови вопросительно приподнимаются, в воздухе повисает вопрос, хотя мы не говорим ни слова. Если только одна причина, по которой я могла сюда прийти, и мы оба знаем, какая.

Он медленно поворачивается к двери, мышцы его спины напрягаются под футболкой, накинутой на плечи, по спине стекают струйки пота после тренировки. Он кладет обе руки на дверь и замирает, глубоко вздохнув. Он закрывает дверь и поворачивается ко мне.

Его взгляд останавливается на мне, как будто в комнате больше ничего нет, и скользит по моему телу, и я практически ощущаю его на себе. Этот взгляд захватывает меня, и я словно вся горю.

А это один-единственный взгляд.

– Ну что, сделаем это, крошка Халли? – его голос звучит низко и с хрипотцой, я ощущаю его слова у себя в животе, они притягивают меня к его орбите еще сильнее, чем когда-либо.

Это странно, когда кто-то имеет такую власть над другим человеком, даже не касаясь его.

У меня перехватывает дыхание, слова, которые была готова так нагло выпалить, застревают где-то в горле.

Я чувствую, что готова отступить и теряю ту уверенность, с которой сюда пришла. Это было глупо. Это худшая идея на свете. Нужно встать и уйти. Прямо. Сейчас.

Лейн медленно снимает сумку с плеча и ставит ее на пол рядом со столом, но не двигается.

– Я не двинусь с этого места, пока ты сама это не скажешь, Халли.

Наконец, я сглатываю, пальцы нервно перебирают браслеты:

– Я… я… – я заикаюсь, и в итоге закрываю рот.

Я не могу.

Я вскакиваю с кровати и бросаюсь к двери, но он преграждает мне путь как раз тогда, когда я уже тянусь к дверной ручке.

– Не делай этого. Не убегай из-за страха попросить того, чего хочешь. Ты не просто так пришла сюда, Хал, – он берет мое запястье в свою руку, его пальцы успокаивают мои нервные движения, он проводит большим пальцем по внутренней стороне моего запястья, задевая маленькие бусины.

Сглотнув, я опускаю взгляд на наши руки, а затем снова поднимаю.

– Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. Я хочу, чтобы ты научил меня.