Хотя задуматься было над чем: оказывается, принимая в семью Торви, мы приняли и его сводного братца, а заодно и кучу скелетов из чужого шкафа. Интересно, почему они скрывают родство? И как же хорошо, что у нас в клане Фрейдерин всё иначе и нет никаких тайн.

Пирожки с мясом показались мне вполне съедобными, а Торви после перекуса сделался более разговорчивым и сам продолжил рассказывать про трудности Хенрика и всей его семьи.

– Но учти, Улле, это тайна, и я делюсь с тобой, только чтобы ты поняла, как важно помочь Хенрику.

Ещё бы, когда в разговоре то и дело звучит фамилия первого советника, благоразумие подсказывает держать рот на замке. И вот угораздило же Ильсу выбрать себе жениха с такой роднёй!

– Я уже рассказал про Сигурда Высокого, который…

– Да-да, – перебила его я. – Он благодетель всего Сальбьорга, только как с ним связана вторая бывшая мачеха твоего друга?

– Отец Хенрика развёлся с Гикой два года назад, – тяжко вздохнул Торви. – Она получила хорошие отступные, но долго ещё тянула деньги с Бьёрнстонов.

– Ну ты же видела, какова она, – быстро ввернула Ильса. – На такую внешность надо много тратить.

Я кивнула и снова подумала, что идеальная красота дисы Гики возникла не на пустом месте. Природа, возможно, и одарила её щедро, но бабуля всегда говорила, что без вложений не будет достижений.

– Так вот. Недавно она объявила, что выходит замуж.

– За этого профессора?

– За него. Куратор одного из моих курсов, – скривился Торви.

Ильса тут же погладила его по руке, и лицо парня сразу прояснилось. Даже не представляю, что будет с ними после свадьбы. Обретут полную гармонию, станут северным сиянием, умрут в один день? Всё-таки немножечко я им завидую, вот.

– И что? – поторопила я рассказчика, заметив, что в вагон-ресторан заходят другие пассажиры.

– В общем, записи предка-памятника пропали из библиотеки, – скомканно объяснил Торви, быстро оглянувшись на вошедших. – Хенрик считает, что их слямзила Гика.

– Зачем?

– Откуда мне знать? – удивился будущий родственник.

– Ну что, собственно, такой дисе может понадобиться в записях самого Сигурда? – вмешалась Ильса. – Наверняка что-нибудь про омолаживающий лёд или источник. Ей ведь уже за тридцать, ещё два-три года – и вот она, старость.

– Ты только при бабуле такого не ляпни, – вздохнула я.

Ильса иногда ведёт себя как совершеннейший ребёнок, хотя младше меня всего на полтора года. Верит всякой ерунде. Вот с чего все решили, что диса Гика хоть каким-то боком причастна к пропаже записей Сигурда? Потому что Хенрик так сказал? Он наверняка всех своих мачех терпеть не может. И это понятно, кому же понравится развод родителей, а потом классическое: «Сынок, познакомься, это твоя новая мама». Только зачем теперь бедную женщину с приставкой «бывшая» в воровстве обвинять?

Мне она, конечно, тоже не понравилась. Но надо же хотя бы попытаться побыть объективной?

ГЛАВА 4

Мы вернулись в свой вагон (зря я всё же таскала с собой корзинку с пряжей и спицами) и расселись по местам. Дье Хальсвансон сладко дремал, привалившись к мягкому подголовнику, на столике деликатно позвякивала ложечка, стукаясь о край пустого стакана, вагон мягко покачивался, колёса постукивали, а вся картина была полна умиротворения. За окном мелькали только железнодорожные столбы, а всё остальное сливалось в одно сверкающее белоснежное полотно.

Ильса тоже пристроила голову на плечо Торви, а тот обнял невесту и улыбнулся с отсутствующим видом. Я быстро набрала петли на образец и сверилась со своими расчётами. Потом распустила образец и набрала петли уже на всё полотно. Маленькое полотеничко, для бабулиной кружки – в самый раз. Схема руны «фрейдерин» стояла перед глазами. А когда дойдёт до оформления краёв, надо будет сделать петельки и пришить пуговки, чтобы тулупчик можно было легко переодеть с кружки на кружку или постирать при надобности.

В общем, спицы замелькали, а в голове почему-то возник полупрозрачный зеленоватый образ Хенрика. В голове? Да нет же, вот он! Стоит, пытается до плеча Торви дотянуться! Я даже поморгала, пытаясь прогнать наваждение, но не тут-то было. Как частенько говорит Ильса, «нарисовался, не сотрёшь», а потом долго выводит чернильное пятно со стола.

– Торви, – я примерилась и двинула будущего родственничка по ноге, – тут твой приятель.

Огневик едва не взвыл, видно, я попала по какой-то чувствительной точке, ну так не со зла же!

– Тихо, – прошипел Хенрик, – пошли в тамбур, поговорим.

Торви очумело покрутил головой и уставился на меня. Я приложила палец к губам (не надо нам, чтобы дье Хальсвансон проснулся!) и указала глазами в сторону полупрозрачного Хенрика. Ну он сам же на него невидимость кинул, неужели не видит сквозь своё же заклятье?

– Улле, в чём дело?

Ильса тоже закрутилась в разные стороны, пытаясь понять нашу пантомиму. Они что, не только не видят его, но и не слышат?

Дье сосед заливисто всхрапнул и вдруг приоткрыл левый глаз. Я сделала в его сторону успокаивающий жест и снова приложила палец к губам. Встала и пошла прямо на зеленоватого Хенрика. Тот попятился, продолжая звать Торви, но я пёрла вперёд, будто он и не стоял на пути.

– Улле, что ты творишь? – возмутился якобы жених. – Ты что, меня видишь?

Я мило улыбнулась (мы проходили по проходу, застланному ковровой дорожкой, мимо следующего купейного отсека), чтобы попутчики не думали, что я умалишённая, и едва заметно кивнула.

– Я не понял, – пробормотал себе под нос Хенрик, но пятиться перестал, повернулся и пошёл в сторону тамбура нормальным способом.

Оглянувшись на своих (Ильса вытянула шею и смотрела мне вслед), я махнула рукой, приглашая кузину следом. Торви-то её одну точно не отпустит. Прибежит и наконец-то объяснится со своим сводным братцем.

Дверь в тамбур открылась, и я скользнула туда следом за полупрозрачным Хенриком. Хотя, наверное, зря: хватка-то у него была совсем не полупрозрачной. Маг вцепился в меня и стал крутить то в одну, то в другую сторону. Разглядывал.

– Отстань, – я попыталась стряхнуть с себя его руки. – Сейчас придёт Торви и…

– Торви меня не слышит, – буркнул Хенрик. – Никто не слышит и не видит, кроме тебя. Почему?

– Ты меня спрашиваешь? – возмутилась я. – Это ты маг-универсал!

– Вот именно, – парень ослабил хватку. – Мы с Торви… связаны, но общаешься со мной ты.

Тут как раз объявился и Торви с вопросом «что происходит?». Хоть бы какое-то разнообразие.

Я рассказала Торви про невидимого и неслышимого Хенрика, и теперь уже двое парней смотрели на меня с одинаковым недоверием.

А что я могу сделать? Понятия не имею, почему так.

Потом Хенрик наконец объяснил, почему Торви его не видит: оказывается, он добавил своё заклятье поверх, и получилось очень качественно. А заклятье неслышимости кастовал, потому что шпионил за мачехой и её мужем, а тот и сам маг неслабый.

– Мне надо было узнать, что они задумали, – объявил псевдожених.

Потом я пересказывала всё это Торви, а Хенрик удивлялся, почему огневик мне верит. Вот он, Хенрик, на его месте ни за что бы не поверил.

А Торви просто меня знает. Это у Ильсы бывают всякие фантазии, особенно романтические. А я человек приземлённый, и никто не убедит меня в том, что твёрдо стоять на ногах, да на своей земле, – плохо.

Торви спросил, получилось ли выведать планы профессора и бывшей мачехи, и я повернулась к Хенрику, ожидая ответа. Но тот странно посмотрел на меня и заявил, что пока нет.

– Твой приятель мне не доверяет, – перевела я. – Придётся подождать, пока вы с ним снова сможете нормально общаться.

– Хенрик, не дури, – насупился Торви. – Я уже всё рассказал Улле.

У псевдожениха глаза полезли на лоб (насколько мне было видно его зеленоватенькую физиономию).

– Что он тебе рассказал?

– Про твоего отца, мачеху и записи предка-памятника, – перечислила я всё существенное.

– Ну и?

– Что «ну и»? С чего ты вообще взял, что бывшая мачеха взяла ваши семейные бумаги? А главное, зачем впутал во всё это меня?

Хенрик хмыкнул и посмотрел, как дядя Дьюри на неудачную партию пряжи.

– Эй, тебе надо, чтобы Улле сыграла твою невесту, или уже нет? – вмешался в это время Торви, сориентировавшись по моим ответам. – Нехорошо использовать её втёмную.

– Ну… ладно, – нехотя ответил «женишок». – Бумаг мы хватились не сразу. А когда стали вспоминать, вышло, что перед этим как раз Гика заезжала.

– Зачем? – непонятно с чего уточнила я.

– Не знаю, они вроде бы подружки с Грунвильд, – ответил Хенрик и пояснил: – Это моя третья, актуальная мачеха.

Я открыла было рот, подумала и закрыла. Не моё это дело – лезть в чужую семью со своим мнением. Но бабуля всегда учила, что документы должны лежать подальше от чужих загребущих ручонок. Иными словами, гости – отдельно, а деловая переписка, архив и прочие важные бумаги – отдельно. Лучше всего под тремя замками, в сейфе и в другом здании.

– Да хорошая у нас охрана, – с досадой сказал Хенрик (будто прочитав мои мысли). – Сбой в тот день произошёл: возмущения в магополе. Потому я и решил, что Гика в деле. Она ведь тоже одарённая.

Красота у дисы Гики слишком идеальная, да ещё и дар в придачу. Хотя с даром-то проще за собой следить. Наверное.

– Что было в записях? Копии сохранились? – почти против воли спросила я.

Во мне боролись любопытство и возмущение. Не хотела лезть в это дело, вообще и никак, но в итоге лезу. Как будто больше всех надо.

– Всё, что касается открытий Сигурда, в королевской библиотеке, – ответил Хенрик, – но личную часть архива никто не копировал.

– Думаете, там было что-то ещё про Сальбьорг? Что-то, помимо залежей и омолаживающего источника?

– Да, – почти в один голос сказали Торви и Хенрик.

Интересная синхронность. Я перевела взгляд на Торви, потом на Хенрика и уточнила, долго ли мне ещё торчать в тамбуре? Тут было зябко, а ещё тряско и шумно.

– Я действительно не узнал ничего нового, – вздохнул Хенрик. – Хотел, чтобы мы встретились с ними за обедом в вагоне-ресторане.

Я перевела всё это для Торви, и тот согласился, что план так себе. Но раз другого нет, придётся идти и общаться с не самыми приятными людьми.

– Улле, будь наготове, – велел под конец псевдожених. – Пойдём обедать с тобой вместе.

– С Торви сходишь, – ответила я, открывая дверь в вагон.

С первого раза не удалось, и, хотя огневик был ближе, помогать бросился Хенрик. Хотел впечатление произвести? Так уже поздно. Или роль жениха отыгрывает? Не поможет, я с ним точно в вагон-ресторан не пойду.

На свои места мы вернулись в том же порядке, что и уходили: сначала я, потом Торви. Вслед за ним шагал невидимый братец, и мои надежды на то, что он прямо сейчас пойдёт следить за профессором и второй бывшей мачехой, не оправдались. А потом я поняла, почему Ильса осталась: дье Хальсвансон проснулся.

Он с упоением рассказывал кузине про свару дье Ингварсона и дисы Гвейсдоттир, которая продолжалась уже не первый год и вот сейчас вступила в фазу очередного обострения. Вся улица, где стоял бабулин дом, с интересом наблюдала, кто же возьмёт верх.

– …сказала. А он в ответ заморозил ей дорожку у ворот, и бедная диса поскользнулась. Чуть запястье себе не свернула, но ушибами обошлось. Тогда она подговорила… А, вот и Улле! Ну что, юные дисы, перекусим, как полагается?

Дье сосед полез в чемодан, Торви уселся на своё место и просительно посмотрел на Ильсу. Та, конечно, согласилась на очередной перекус из-за своего вечно голодного жениха. А припасы доставать пришлось мне.