Ас «Лотуса» Грэм Хилл убедился в этом на собственной шкуре на девятом круге гонки, когда одна из стоек лопнула в момент наезда на кочку на трассе, в результате чего машина улетела в металлический отбойник. Одиннадцать кругов спустя то же самое приключилось с его партнером, Йохеном Риндтом. Крыло отвалилось, а с ним пропала и прижимная сила, так что гонщик ощутил, как его машина почти взлетает с трассы – навстречу тому же отбойнику. Риндт, вернувшийся в Швейцарию с сотрясением и кучей синяков, был в ярости.

«Я гоняюсь в „Формуле-1“ уже пять лет и за это время совершил всего одну ошибку, – возмущался он в письме Чепмену. – Во всех остальных случаях мне удавалось избегать неприятностей. Эта ситуация начала стремительно меняться с тех пор, как я вошел в состав вашей команды… Честно говоря, ваши машины настолько быстры, что мы оставались бы конкурентоспособными даже при нескольких дополнительных фунтах веса, которыми можно было бы усилить наиболее слабые элементы конструкции. Кроме того, я считаю, что вам следует потратить время на проверку работы ваших сотрудников. <..> Пожалуйста, обдумайте мои предложения. Я могу пилотировать только ту машину, в которой хоть сколько-нибудь уверен, а сейчас мне кажется, что момент утраты мной этой уверенности весьма близок».

Шестнадцать месяцев спустя Риндт погиб. Тормозной вал его «Лотус 72» отказал на итальянском гран-при в Монце, из-за чего он полетел навстречу плохо установленному отбойнику, столкновение с которым привело к тому, что ремень безопасности перерезал ему горло (при этом Риндту хватило набранных очков, чтобы посмертно выиграть титул чемпиона мира). В соответствии с итальянскими законами власти предъявили Чепмену как человеку, ответственному за автомобиль, обвинение в непредумышленном убийстве. Шесть лет спустя он был оправдан.

«Этот человек должен открыть собственное частное кладбище», – сказал однажды британский конкурент Чепмена Кен Тиррелл.

Трагедия не отпугнула Чепмена. Как не отвратила и многих пилотов от стремления выступать в гонках на его скоростных машинах. Более того, к тому моменту, как темноволосый италоамериканец по имени Марио Андретти дождался своей очереди и получил полноценный контракт в «Формуле-1» с «Лотусом», он провел больше десяти лет в ожидании призыва Колина.

Эти двое прежде работали вместе на нескольких гран-при в конце 1960-х, когда Андретти был молодым сорвиголовой, рвавшим всех на части в североамериканских гоночных сериях и зарабатывавшим гораздо больше денег, чем можно было заработать в заокеанской «Формуле-1». Но к середине 1970-х Андретти перемахнул через Атлантику и оказался в команде «Парнелли». Единственной проблемой было то, что команда «Парнелли» стремительно двигалась к банкротству. В таких вот обстоятельствах Андретти и Чепмен и оказались в один прекрасный день 1976 года в одном отеле в Лонг-Бич, Калифорния. Оба сидели за разными столиками кафетерия в молчании, и оба были не в настроении пить апельсиновый сок. «Парнелли» только что объявила об уходе из «Формулы-1», не потрудившись даже уведомить об этом Андретти. А «Лотус», попав в редкую для себя полосу неудач, не знал побед в гран-при уже два года, с 1974-го. Ну а раз их обоих одолевала хандра, стало быть, можно похандрить вместе, решили они.

«Марио, хотел бы я, чтобы у меня была достойная машина для тебя», – сказал ему Чепмен.

Марио тоже этого хотел бы. И он отлично знал, с кем имеет дело: Чепмен недолго будет прозябать. Андретти подписал контракт с ним до конца сезона и смог положить конец безвыигрышной серии «Лотуса», победив в последней гонке сезона, Гран-при Японии. Наградой за это стал контракт на сезон-1977 и личное обещание от Чепмена.

«Машина следующего года будет такой, что эта покажется лондонским автобусом по сравнению с ней», – заверил он Андретти.

Экстремальный прототип этого самого не-автобуса навсегда изменит ход истории «Формулы-1».

Эта машина станет первой в поколении машин, которые смогут полностью обуздать явление, именуемое граунд-эффектом.

Если этот термин навевает вам ассоциации с научной фантастикой, вам следует знать, что самым знаменитым плодом увлечения Чепмена автомобилями было даже еще более футуристическое предприятие, известное миру под именем DeLorean, которое в свое время построило машину с дверями типа «крыло чайки». Именно эта машина возила туда-сюда во времени Дока Брауна и Марти Макфлая в знаменитой франшизе «Назад в будущее». Сотрудничество Чепмпена с Джоном З. Делореаном впоследствии приведет его к большим неприятностям, но подробнее к теме обвинений в контрабанде кокаина и обмане британского правительства вернемся позже.

Взявшись за работу над машиной на сезон-1977, Чепмен начал фонтанировать свежими идеями по поводу того, как не дать своему «Лотусу» отрываться от земли. Больше сцепления с дорогой значило больше скорости при прохождении поворотов. И если он все правильно прикинул, ощущения от этой машины будут такими, словно в повороты она входит по рельсам. Все свои размышления Чепмен вывалил в бессвязной 27-страничной служебной записке для сотрудников отдела исследований и разработок «Лотуса» в конце 1975 года.

Ключевым моментом ее была проницательная мысль, которую доселе никто основательно не обдумывал. Прикрученные болтами спереди и сзади машины антикрылья, генерирующие прижимную силу сверху, это одно. Но что, если, гадал Чепмен, удастся усилить этот эффект приспособлением снизу машины?

«Лотус» спроектировал целую систему скользящих обтекателей под клинообразной машиной, которые создавали гибкий стык с поверхностью трассы. Расчет был на то, что поток воздуха будет обтекать машину сверху и по бокам, в результате чего днище ее будет присасываться к дороге. Никто и никогда прежде не видел такого сцепления машины с трассой.

Концепт работал так убедительно, что, когда Андретти спросил, можно ли обкатать машину на гран-при в конце 1976 года, Чепмен ответил категорическим отказом, потому что не хотел, чтобы другие команды увидели, какое порождение ада он собирается спустить на них с цепи. Однако, когда Андретти наконец сел за руль «Лотус 78», он сказал, что машина будто «выкрашена на асфальте».

В том сезоне новейшее творение Чепмена было с большим отрывом самым быстрым и самым продвинутым болидом на стартовой решетке. По всеобщему мнению, Андретти должен был с легкостью забрать чемпионский титул – и гонщик, кстати, это мнение разделял. Вот только команда столкнулась с двумя проблемами. Первой была надежность. «Они были такими хрупкими во всех аспектах», – вспоминает Андретти. Второй – то, что Чепмен был маньяком контроля и не мог возобладать над своей натурой. Он с такой маниакальной тщательностью следил за массой машины, что объем загруженного топлива измерялся вплоть до капельки. Инженерам давалась инструкция наполнять бак так, чтобы машины приходили к финишу гонки с одним литром топлива, плескающимся в бензобаке.

На вкус Андретти, это было, пожалуй, чересчур. Поэтому Марио завел привычку перед самым стартом просить своих механиков залить ему полгаллона сверху. Чепмену не потребовалось много времени, чтобы узнать о таком несоблюдении субординации. Когда это случилось, за мгновения до старта южноафриканского гран-при, он незамедлительно распорядился, чтобы механик сифоном откачал все дополнительное топливо. Гоночный вес есть гоночный вес, и никакому пилоту не повлиять на это. Пять гонок спустя Андретти лидировал в шведском гран-при за два круга до конца, когда вдруг столкнулся с проблемой с датчиком топлива, что означало одно – он сжигал содержимое своего бензобака быстрее, чем ожидалось, а из-за Чепмена у него не было никакого запаса. Андретти был вынужден заехать на пит-стоп за дополнительной порцией топлива и в результате финишировал пятым.

Стало быть, чемпионского титула, которого заслуживали машины с граунд-эффектом, придется подождать еще год. Андретти начал тот сезон все так же за рулем «Лотус 78», но в скором времени в строй вошел еще более мудреный «Лотус 79». «Каждый год я словно готовился стать отцом, ожидая, что дитя будет лучшим из всех, что были до сих пор, – говорит он. – Но не все дети получались лучше предыдущих. У кого-то одна нога была короче другой, у кого-то было косоглазие».

Но из всех машин, что он пилотировал, именно «Лотус 79» был ближе всех к идеалу. Как только машина стала ему доступна (на бельгийском гран-при), Андретти победил в четырех гонках из следующих шести и стал главным фаворитом в погоне за титулом. В сентябре того года в Монце он завоевал чемпионство.

Впрочем, празднования были скромными. В начале гонки партнер Андретти Ронни Петерсон попал в жуткую аварию и скончался той же ночью. Это была сороковая задокументированная смерть за двадцативосьмилетнюю историю гонок «Формулы-1» и уже пятая среди пилотов «Лотуса». Это трагическое чемпионство станет для Чепмена последним. Но худшие решения в его жизни были еще впереди.

В этой части рассказа на авансцене появляется Джон Делореан.

Бывший топ-менеджер «Дженерал Моторс» из Детройта с хорошо подвешенным языком, Делореан вышел на Чепмена в конце 1970-х с двумя предложениями. Одним из них был полный выкуп «Лотус Груп», и оно не совсем устраивало Чепмена, несмотря на то, что он нуждался в деньгах. Второе было более масштабной схемой: согласно ей, машины «Делореан» должны были собираться в Северной Ирландии на гранты от британского правительства. В частности, речь шла о DMC-12 (без потокового накопителя в комплектации). Пока в Соединенном Королевстве росла массовая безработица, правительство согласилось выделить десятки миллионов фунтов на проект, будучи в полном неведении, что компания Делореана – карточный домик с точки зрения финансов. «Лотус» поможет спроектировать шасси для машины за вознаграждение в 17,67 миллиона долларов.

Вот только ни один цент из этих денег не упал на счета «Лотуса» за разработку собственно машины, которая представляла собой плохо работающий хлам с постоянными протечками. DMC-12 почти нигде не продавалась, плохо ездила и завалила всевозможные испытания на безопасность и вредные выбросы. Хуже этого для Делореана и Чепмена было то, что британским прокурорам кто-то дал наводку на все их предприятие. Позже они заявили, что Делореан прикарманил себе восемь с половиной миллионов из государственного гранта, а Чепмен утащил еще около восьми миллионов.

В заключительном сюжетном повороте истории осенью 1982 года Делореана арестовали в Лос-Анджелесе в ходе полицейской спецоперации – при попытке приобрести 220 килограммов кокаина с целью дальнейшего распространения (впоследствии его оправдали, когда суд присяжных обнаружил, что он стал жертвой полицейской провокации). А Чепмен, находившийся в Англии, чувствовал, что стены вокруг него сдвигаются. Несколько недель спустя, измученный стрессом, он умер от сердечного приступа.

Чепмену, которому потенциально грозило десять лет тюрьмы, было пятьдесят четыре года.

В то время ходила байка о том, что на самом деле он инсценировал свою смерть и удрал куда-то с деньгами. Но нет никаких доказательств того, что он вел какую-то другую игру, кроме игры в ящик. Даже несмотря на шесть чемпионских титулов пилотов, семь Кубков конструкторов и полдюжины революционных разработок болидов, инсценировка сердечного приступа с последующим исчезновением была все же несколько за гранью инженерных талантов Колина Чепмена.