Тусклое освещение, красная дерматиновая обтяжка диванов, приглушённые голоса где-то вдалеке… Сгущающиеся сумерки за окном. Всё это навевало некую особую атмосферу. Несмотря на сказанное Кумико, мне хотелось запомнить этот вечер, это место. Оставить его, так сказать, в крови. Не так много мест из прошлой жизни мне удалось сохранить на уровне всех ощущений вместе взятых. А тут, на мой вкус, не хватало немного дыма кальяна или просто благовоний. Но нынче это запрещено правилами во многих странах. Чтобы не мешать окружающим.

– А какая причина? – поинтересовался я с лёгкой усмешкой, которую можно было истолковать, в том числе, и как неуместную, но мне было действительно смешно. – Неужели я не справляюсь со своей работой.

– Справляешься, – поспешила заверить меня коллега, – ещё как справляешься! Но не в этом дело, – повинуясь порыву, она сжала своей ладонью моё запястье. – Просто кто-то сверху не хочет, чтобы ты оставался в полиции.

– Сверху? – вот теперь я был удивлён. – Какое дело вышестоящим чинам, кроме нашего инспектора, работаю я в полиции, или нет? Я думал, что историей с пролётом мимо повышения всё и ограничится.

– Как видишь, не ограничилось, – развела руками девушка, но затем снова положила свою ладонь на мою. – Но знай, если нужно будет за тебя вступиться, я это обязательно сделаю!

– Даже не сомневаюсь, – я постарался улыбнуться, как можно теплее этой красивой японочке, и мой взгляд сам собой соскользнул туда, где платье вздымалось на её груди, достаточно рельефной, надо заметить. – Но мне нужно понимать, что именно было сегодня сказано. Кумико-тян, подтверждаю, что всё это конфиденциально, между нами.

Она вскинула голову на моё обращение и даже смутилась, хоть и попыталась это скрыть. Но отвечать не торопилась. Она понимала, что, скорее всего, с полученной информацией я не премину пойти прямиком к инспектору, чтобы получить ответы. Всё-таки в Японии должностями, подобными моей не разбрасываются, даже несмотря на то, что она весьма невысокая. Большую часть моих обязанностей составляли вызовы к шумным соседям, да если кому-то поплохело неподалёку. Ещё расшалившихся детишек успокаивал.

Да уж, и кому подобная должность могла понадобиться?

Но, как бы там ни было, кто-то решил меня спихнуть.

Кумико тем временем снова осмотрелась, закрыла глаза, не то вспоминая дословно, что говорил Сугияма Макоту, не то собираясь с духом. Выдохнув, она продолжила, но громче, чем в первый раз и всё ещё сжимая моё запястье.

– Он сказал, что, несмотря на твой героизм, проявленный сегодня, общая тенденция твоей службы удручающая, – она посмотрела мне в глаза, показывая мимикой, мол, представляешь, какая чушь? – И поэтому, когда сверху пришло распоряжение высвободить одно вакантное место среди младшего персонала, выбор естественно пал на тебя. Конечно, добавил он при этом, – проговорила Кумико, подняв указательный палец вверх, – если ты продолжишь вести себя так, как сегодня, он своё решение пересмотрит.

– Ага, – я сосредоточился на главном. – Итак, сверху пришло распоряжение найти место. Судя по всему, для чьего-то сынка, правильно я понимаю?

Моя коллега даже глазами захлопала от столь дерзкого и прямо-таки неприличного предположения.

– Да что ты?! – Кумико чуть ли из-за стола не вскочила. – Скорее всего, кто-то закончил академию с отличием, вот ему и подыскивают место среди тех, кто числится аутсайдером. Прости, – она увидела мою мимику и мгновенно среагировала, – не хотела тебя обидеть.

– Да ты и не обидела, – ответил я, давая понять, что это относилось не к ней. – Просто чудно всё это. Зачем же обучать людей, если некуда потом трудоустроить?

– Так это и работает, – пожала узенькими плечиками моя собеседница, из-за чего её аппетитная грудь плавно качнулась. – Лучших берут на место тех, кто не справляется. В связи с этим наша полиция практически лучшая в мире.

Но я почему-то был уверен, что не всё так просто. Да, вероятно, часть истины в её словах есть, но чтобы день за днём два таких совпадения. Сначала мне отказывают в повышении, на которое я претендовал, а затем внезапно выясняется, что я даже на своём-то месте не справляюсь. Чудно́. Очень.

– Хорошо, я понял, – проговорил я, покачивая головой, как привык делать ещё в прошлом теле, когда размышлял.

И этот жест привлёк внимание моей спутницы, так как она никогда подобного в моём исполнении не видела.

– Что-то задумал? – спросила она, забавно сложив губки, от чего весь её образ стал невероятно милым. – Надеюсь, на мне это не отразится.

И да, от прошлого Даичи она не ждала никаких действий. Но я был не он. Я собирался сохранить своё ежемесячное жалование и, как можно скорее, взойти по ступеням карьерной лестницы. И мне плевать, на сколько лет распланированы все эти повышения.

– Хата-тян, – сказал я, лукаво улыбнувшись. – Как ты смотришь на то, чтобы я воспользовался этой информацией, но без указания того, кто мне всё это сказал.

– Эх, – вздохнула та, но без особого сожаления, – так и знала, что надо держать язык за зубами. Он же всё равно узнает, кто тебе всё разболтал, – она даже покачала головой, драматично закусив нижнюю губу.

– Не переживай, ничего Сугуяма-сан не узнает, – ответил я и тут же понял, что именно так оно и будет. – Я с ним так поговорю, что он мне сам всё выдаст. И даже гораздо больше.

Кумико склонила голову набок и посмотрела на меня таким взглядом, словно оценивала заново. Точно увидела в привычном что-то такое, чего раньше там не замечала. И даже не предполагала, что такое существует.

– Хорошо, если так, – кивнула она, в конце концов, – потому что, если меня спросят, я буду всё отрицать.

Она не удержала смешок и прикрыла рот ладошкой. В целом и общем, именно от неё у меня на данный момент были самые приятные впечатления. Но я не исключал, что это гормоны бурлят в молодом теле. Я уж и забыл, каково это, когда тебя возбуждают простые движения женских грудей сидящей напротив красивой девушки.

Больше о работе и о ситуации в целом мы не говорили. Сидели, пили что-то безалкогольное, но интересное на вкус. Болтали на отвлечённые темы, пока вдруг моя спутница не спросила:

– А твоя-то почему ушла?

Вопрос был задан в лоб, что совершенно не свойственно вежливым и изворотливым японцам. Поэтому я решил не оставаться в долгу и ответить точно также.

– Она сочла меня слишком мягким, но основная причина – это то, что меня обломали с повышением, – но это была лишь верхушка айсберга.

После посещения моей квартиры юношей по фамилии Бусида, я осознал, что не всё было так просто в наших отношениях.

– И всего-то? – с удивлением хмыкнула Кумико и отпила очередной глоток из своего стакана. – Я думала, может, ты не сдержался, поколотил её, – она снова прыснула в кулачок. – Вон у тебя какая мускулатура.

– Нет, – я покачал головой. – Женщин я не бью ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах. Но и пренебрежения к себе не потерплю.

– Это хорошее качество, – кивнула мне девушка, снова глядя мне прямо в глаза. – А то некоторые пытаются воспитать из мужчины ручную игрушку, а потом удивляются, что это за размазня с ними сожительствует. А насчёт тебя… – она задумалась, и я прям видел, как она хочет сказать нечто откровенное, но не может себя пересилить.

– Что насчёт меня? – я попытался помочь ей высказать всё, что она думает. – У нас сегодня дружеская встреча, можешь говорить, что хочешь.

– Хорошо, – она усмехнулась, расслабилась и откинулась на спинку диванчика, обитого красным дерматином. – Думаю, что ты изменился. И сейчас действительно представляешь то, о чём говоришь. И это неожиданно, словно по мановению волшебной палочки.

Про эту самую волшебную палочку я потом думал в темноте, лёжа на своей кровати. А действительно, может быть, я сюда попал с помощью собственной магии? Очень жаль, что я совсем не помню, как окончился мой путь в том мире. Это как будто ты напился до беспамятства, отрубился, а утром не можешь вспомнить, как попал домой, как лёг в кровать. От кого эта гневная записка на кухонном столе…

С Кумико мы вскоре разошлись по домам, зная, что встретимся уже утром. Я не возражал бы, если завтра она сделает выводы и намекнёт мне уже на полноценное свидание, так как против физиологии не попрёшь. Но и не сильно расстроился бы, если подобного не произошло, так как передо мной сейчас стояло гораздо больше задач, чем просто заняться сексом.

Во-первых, меня хотели уволить. А, во-вторых, убить. Или наоборот? Никогда не умел правильно расставлять приоритеты.

И со всем этим мне предстояло разобраться в самое ближайшее время. Я не собирался допускать ни первое, ни второе.

Но утро, как оказалось, решило не сильно отставать от предыдущего дня и подкинуть мне ещё различных тем для размышления. Я проснулся в шесть утра, пробежался на домашнем эллипсоиде, сходил в душ и почувствовал себя настоящим японским полицейским.

Менталитет этой загадочной нации начал проникать в моё естество, словно усваивался вместе с воздухом. Вот уже и поклоны коллегам и даже не знакомым людям не вызывали во мне отторжения. Уже и весь этот вычурный японский язык не казался мне чудовищным средоточием лжи, когда в глаза говорили совсем не то, что думали.

Теперь я понимал, что это всё формировалось веками, потому что под внешним равнодушием в этих людях прятались тонкие, чуть ли не по-детски сильные эмоции. И чтобы не раздирать каждый раз свою душу, они научились отращивать эдакую эмоциональную броню, состоявшую в том числе и из этикета.

Перед зданием полицейского участка Тоёхиры меня снова ждали. Но на этот раз не женщина, которую я спас вчера. Это был мужчина со смутно знакомыми чертами лица. Да-да, я уже научился различать японцев, так как сам был одним из них. Но вот припомнить, откуда мне знакомо это лицо, я не мог.

Обратившись к памяти моего предшественника, я тоже не смог отыскать ничего похожего на человека, низко поклонившегося мне. И только, когда он распрямился, у меня в мозгу щёлкнуло. В последний раз я видел это лицо, когда его заливала смертельно-бледная краска. Передо мной стоял никто иной, как водитель автомобиля, едва не унесшего множество жизней вчера.

Больше всего моё удивление было связано не с тем, как он меня нашёл, это как раз не странно, потому что мои данные были указаны в сопроводительных документах. Я был поражён, что этот человек так быстро встал на ноги и явился по мою душу.

– Здравствуйте, Такаяма-сан, – проговорил он и ещё раз поклонился, но на этот раз уже едва, лишь обозначая уважение. – Меня зовут Ёсикава Рэн. К вашим услугам.

– Рад видеть вас, Ёсикава-сан, в здравии, – ответил я, действительно радуясь тому, что человек уже на ногах. – Удивлён, что вы столь быстро справились с недугом.

– Врачи иногда творят чудеса, – мой собеседник поднял руки к голубеющим небесам. – Но самое большое чудо сотворили вы. Мне показали траекторию машины, рассказали, какие могли быть последствия. Вы – настоящий герой, Такаяма-сан.

Уж не знаю, почему, но все эти упоминания геройства заставляли меня чувствовать себя несколько неудобно. Считая, что каждый сделал бы на моём месте тоже самое, предпочитал не выпячивать отдельные поступки. Так же было и в прошлой жизни. Это перенеслось со мной и в эту.

– Благодарю, Ёсикава-сан, – сказал я, предпочтя не загружать человека едва вышедшего из больницы своими размышлениями. – Это очень высокая оценка для моего скромного поступка.

– Ну-ну, – улыбнулся мне собеседник, и тут я понял, что передо мной не рядовой японец, а самый что ни на есть хищник, который сейчас был целиком и полностью на моей стороне. – Я понимаю, что скромность украшает истинного японца, но на данный момент – это не актуально. Скажите, пожалуйста, можем мы с вами где-то поговорить в конфиденциальной обстановке?