– Ой, да успокойся ты. Все с ней в порядке, – раздался мужской голос. Я узнала его, хоть и слышала всего раз в жизни. Это был Крин, тот самый засранец, из-за которого у меня раскалывается голова и болит челюсть.

– Не смей так со мной разговаривать, – прорычал кто-то в ответ.

А вот этот голос я никогда прежде не слышала. И не хотела больше слышать. Я вздрогнула, чувствуя непреодолимое желание оказаться от его обладателя как можно дальше.

– Ты ее ударил, – снова прогрохотал голос, похожий на страшную грозу, готовящуюся разорвать мир на части.

– Она будет в порядке. Сейчас ей очень даже хорошо и комфортно. Мы об этом позаботились. – Это говорил Джондар, темнокожий фейри с мелодичным голосом. Он, в отличие от Крина, обращался к обладателю грохочущего голоса с уважением и явно старался его успокоить.

Но меня волновало не это.

Комфортно? Как бы не так. Руки у меня были связаны за спиной, веревки до боли врезались в запястья, а он что-то говорил про комфорт?

– Этого больше не повторится, – пообещал Джондар.

– Это в ваших интересах, – снова прорычал незнакомый фейри.

Может, это третий фейри? Сильвер?

Хотя нет. Разве что он был перевертышем и умел превращаться во льва со здоровенным динамиком вместо гортани. Но, насколько я знала, после превращения перевертыши не могли говорить. Во всяком случае, моя сводная сестра Тони в обличии волка не разговаривала. Может, у фейри это работало как-то иначе? Конечно, мы изучали их в старшей школе и колледже, но я никогда не уделяла этой теме много внимания. Эльфхейм был гораздо больше моего королевства, и кто знает, что за существа водились в тех землях.

Какое-то время я напряженно прислушивалась к тому, что происходит снаружи, а потом наконец-то решилась сесть. Получились не сразу – каждое движение отзывалось ноющей болью в плечах и голове, – но спустя несколько мгновений я устало прислонилась к деревянному шесту, к которому меня привязали фейри.

Казалось бы, такое простое движение, а понадобилось столько усилий. Отдышавшись, я сосредоточилась и начала залечивать свою челюсть с помощью магии. Рука у Крина оказалась тяжелая: место удара опухло, и там, судя по всему, уже начал формироваться синяк.

Если подвернется хоть малейший шанс, пну его по яйцам. И плевать, что после этого он снова меня вырубит.

Поскольку я не могла направлять целительскую магию через руки, мне потребовалось гораздо больше времени, чтобы устранить последствия общения с засранцем Крином. Я раздосадованно выругалась себе под нос. Обычно такие раны исцелялись в два счета, а сейчас я потратила не меньше десяти минут, чтобы окончательно избавиться от головной боли.

Черт подери! Я и не подозревала, насколько сильно привыкла направлять магию через руки. Конечно, у меня имелось оправдание: раньше меня никогда не похищали и не связывали. В моей семье на неприятности нарывались только мой брат и сестры, а я всегда славилась репутацией благоразумного ребенка. Мама хорошо знала, что я не полезу на рожон, и рассчитывала, что я буду примером для остальных.

Мама… Она с ума сойдет, если завтра я не приду. Раз в месяц я заглядывала к ней в гости, и мы вместе готовили какие-нибудь изысканные блюда итальянской кухни по рецептам бабушки. Мама хотела передать их нам, как ее мама когда-то передала ей.

Сначала она позвонит мне, а когда не дозвонится, наберет Тони. Сестра, конечно же, попытается ее успокоить, может быть, уговорит не паниковать раньше времени, но следующим утром мама точно вызовет полицию. Вот только толку от них не никакого. Я никому не говорила, что собираюсь в Эльфхейм, и даже если полицейские узнают, что я была в Фаровине, что это даст? Здесь они были совершенно бессильны. В лучшем случае они свяжутся по дипломатическим каналам со своими коллегами-фейри и попытаются узнать, где я нахожусь. Но, судя по тому, что никто ничего не сделал, когда меня похищали, я далеко не первый человек, попавший в такую ситуацию, просто отправившись в Фаровин за покупками.

Я осмотрела шатер. В самом центре стоял высокий шест, с которого в разные стороны расходилась плотная ткань, земля была застелена множеством ковров. Слева располагался большой позолоченный сундук, а рядом с ним – стол, на котором я разглядела красивый металлический кувшин и подходящие к нему кубки. Позади меня находилось спальное место, устланное толстыми одеялами, мехами и подушками. Сверху валялась мужская одежда, а в дальнем конце шатра я заметила пару высоких сапог. Справа от меня стояли парусиновые стулья. Где я? Все эти вещи выглядели очень дорого, но по ним невозможно было понять, кто меня похитил, а главное – зачем.

А вдруг я еще в Фаровине?

Боже, я так надеюсь на это!

Но что, если это не так? Как я пойму, куда идти, если смогу сбежать?

Я покачала головой. На эти вопросы у меня не было ответов, но я не могла сидеть здесь и ждать, когда они свалятся мне на голову. Я должна была убираться отсюда. Но как?

Одна идея у меня все же появилась. Я знала, что будет больно, но это единственное, что пришло мне в голову. Прерывисто вздохнув, я потянула тугие веревки. Узлы оказались очень крепкими, но я готова была содрать кожу до костей, вывихнуть большие пальцы или сделать все что угодно, лишь бы освободиться. Будет чертовски больно, но потом, когда все закончится, я смогу исцелить себя.

Стиснув зубы, я начала осторожно выкручивать из узла правую руку. Грубая веревка врезалась в кожу, пока я двигала запястьем из стороны в сторону и тянула изо всех сил. Я проглотила хныканье, застрявшее в горле, и остановилась, чтобы перевести дух и хоть немного облегчить боль. Спустя какое-то время мне удалось вытянуть ладонь примерно на дюйм. И я собиралась вытянуть ее полностью, даже если ради этого придется вывихнуть суставы и стереть в кровь кожу и мышцы. Я сделала глубокий вдох, пытаясь думать не о боли, а о том, как поскорее вернуться домой.

Я уже морально подготовилась ко второму заходу, но тут кто-то откинул полог шатра. Я застыла.

Вошел Джондар, держа в руках металлическую тарелку и кубок. При виде меня он нахмурился, а потом кивнул. На его губах растянулась понимающая улыбка. Он молча подошел к столу, поставил свою ношу рядом с кувшином и вытащил из-за спины большой нож.

Вжавшись в столб, я испуганно следила за тем, как он заходит мне за спину и подносит нож ближе. Он разрезал узел и аккуратно убрал с правой руки остатки веревки. Заметив на моем запястье кровавую рану, он нахмурился, но комментировать не стал. Лишь хмыкнул и вернулся к столу.

Я начала развязывать узел на левой руке.

– Я принес тебе поесть, – сообщил Джондар. – Ты, наверно, проголодалась.

Не обращая на него внимания, я приложила левую руку к окровавленному запястью. Волны исцеляющей магии скользнули через ладонь к стертой в кровь коже, и очень скоро от раны не осталось и следа, а боль сошла на нет.

– Впечатляет, – сказал Джондар, поставив передо мной тарелку и чашку. В тарелке было жареное мясо и овощи, а в чашке – что-то похожее на красное вино.

Как назло, у меня в животе заурчало от голода.

Джондар усмехнулся.

– Ешь, – сказал он. – Это вкусно.

Я не стала отвечать, лишь смерила его сердитым взглядом. Конечно, мне очень хотелось швырнуть тарелку ему в лицо, но вряд ли он принесет добавки, а мне надо было восстановить силы. Вот только я не собиралась есть, пока он не уйдет. И чтобы это показать, демонстративно скрестила руки на груди.

– Где я? – спросила я, продолжая буравить Джондара свирепым взглядом.

Он проигнорировал мой вопрос и сел на один из стульев, скрестив лодыжки прямо перед собой. Я думала, он ничего не ответит, но, к моему удивлению, через мгновение Джондар сказал:

– В нескольких милях к северу от Фаровина.

Несколько миль. Весьма неплохо. Если побегу, то доберусь до города до заката. Судя по тому, что через полог шатра пробивался солнечный свет, вечер еще не наступил. Но что, если он лжет? Что, если мы на самом деле находимся к югу от Фаровина? В любом случае это ничего не меняло. Мне все равно нужно было бежать отсюда.

– Почему вы меня похитили? – спросила я. – Что вам от меня нужно?

Джондар пожал плечами.

– Скоро узнаешь. Не мне рассказывать об этом.

Он покосился на еду, а затем снова посмотрел на меня.

Он хотел, чтобы я поела. И, скорее всего, не уйдет, пока не увидит, что я начала есть. Поэтому я подняла тарелку, взяла вилку с двумя зубцами, наколола кусочек мяса, на вид напоминающего говядину, и положила его в рот. Мясо буквально таяло во рту, и я с трудом поборола желание закрыть глаза и насладиться едой. Затем я проглотила кусочек идеально приправленного баклажана. Фейри не соврал. Еда была просто восхитительной. И вино тоже. Насыщенное, но не слишком сладкое, оно мягко скользнуло по горлу, утоляя жажду.

Во время еды я смотрела на кострище, намеренно игнорируя Джондара. Съев еще несколько кусочков мяса, я начала думать, что он ждет, когда я закончу, чтобы снова связать меня, но он лишь тяжело вздохнул и вышел на улицу.

Я поспешно отставила тарелку и начертила на ковре пропускную руну, молясь, чтобы она вернула меня домой. Но ничего не вышло. Руна работала только в Фаровине. Черт! Я встала на ноги и, пригнувшись, подкралась к пологу, чтобы осторожно выглянуть на улицу. Щель была слишком узкой, и я смогла увидеть только траву и несколько деревьев, росших примерно в двадцати ярдах от меня.

Я высунула голову из шатра, пытаясь понять, есть ли у входа охрана, но никого не заметила. Пришлось исходить из того, что она есть. Вряд ли бы меня оставили без присмотра. Я обошла шатер по кругу, высматривая место, где бы подлезть под полог и улизнуть, но плотная ткань была надежно подоткнута под множество ковров.

Черт!

Отсюда не выбраться. Я металась из стороны в сторону, отчаянно стараясь придумать, как незаметно улизнуть от фейри. И тут у меня появилась еще одна идея. Я еще раз огляделась и заметила на одном из парусиновых стульев свою сумку.

Слава ведьминым огням!

Я бросилась к сумке и вытащила завернутый в коричневую ткань пучок трав. Ялгрун продавал лучший в округе аэрадонус. Одной щепотки хватало, чтобы создать очень сильное бронхолитическое средство. Я давала его своим пациентам с хронической астмой. Но у аэрадонуса имелась еще одна особенность: он начинает очень сильно дымить, если бросить его в огонь. Я убедилась в этом на собственном опыте, когда случайно уронила пару стебельков на включенную конфорку газовой плиты. Дыма было так много, что сработала пожарная сигнализация. После этого мне пришлось очень долго проветривать квартиру с включенным вентилятором.

Макнув в металлический кувшин уголок ткани, в которую был завернут аэрадонус, я с облегчением выдохнула, обнаружив, что там была простая вода. Я хорошо смочила ткань, отжала ее и завязала на затылке, закрывая нос. Затем открыла навигатор на смарт-часах и нашла на маленьком экране Фаровин.

Мое сердце бешено заколотилось, когда я перекинула сумку через плечо, бросила аэрадонус в кострище, присела на корточки рядом со входом в шатер и крепко зажмурилась.

Вскоре все вокруг заволокло густым дымом с резким запахом ментола и камфоры. Он поднимался все выше, образуя над головой огромное облако и пытаясь найти выход. Я прижала руку ко рту, чтобы не закашляться.

Снаружи раздались крики:

– Из шатра идет дым!

Я услышала торопливые шаги и шелест отброшенной в сторону ткани. Я не представляла, сколько их было, но, как только они открыли проход и закашлялись, я выскользнула из шатра и со всех ног помчалась на юг.

Тяжелая сумка при каждом шаге хлопала по бедру, а руки и ноги дрожали. В нескольких ярдах впереди высились деревья, и я ускорила бег, желая спрятаться среди их листвы. Я уже почти добралась до окраины леса, когда с одной из многочисленных ветвей спрыгнула какая-то фигура и преградила мне путь.