Ограничения на импорт китайских солнечных панелей привели к тому, что в американских портах скопились горы солнечных панелей на сотни миллионов долларов. В ноябре 2022 года агентство Reuters сообщало, что «погранично-таможенная служба США в период с 21 июня, когда вступил в силу Закон о поощрении (именно так!) принудительного труда уйгуров, по 25 октября задержала 1053 партии оборудования для солнечной энергетики» (Закон о предотвращении принудительного труда уйгуров был принят Конгрессом и подписан президентом Байденом в 2021 году) ^[10]. Европейский союз предложил ввести запрет на солнечные панели и другие товары из Синьцзяна, но к концу 2022 года вопрос еще не был решен^[11].

Разумеется, солнечная энергетика продолжает быть популярной у избирателей. По опросам института Гэллапа, 73 % участвовавших в голосовании хотят, чтобы солнечной энергетике уделялось больше внимания. Это больше, чем у всех остальных видов энергии (уголь на последнем месте)^[12]. Но одновременно понятно, что солнце начинает тускнеть. Рост цен на солнечную энергию и осведомленность публики о запятнанности цепочки поставок в отрасли будут способствовать падению популярности. Хочу заметить: я не говорю, что в ближайшем будущем солнечная энергетика перестанет расти. Я говорю, что в системе солнечной энергетики появляются трещины, и эти трещины в ближайшие годы будут сдерживать ее рост. Кроме того, сектор солнечной энергетики сталкивается с проблемами землепользования, и эти проблемы тоже ограничивают рост.

По всей стране нарастают конфликты в связи с размещением проектов возобновляемой энергетики на суше и на море. В 18‐й главе первого издания этой книги я сообщал, что в период с 2015 до середины 2019 года «около 230 местных органов власти приняли решение ограничить или отклонить проекты в области ветроэнергетики». В феврале 2022 года, когда я пишу эти строки, количество отклоненных или замороженных проектов ветроэнергетики с 2015 года превысило 360 единиц. Кроме того, с сильным сопротивлением в провинциальной Америке сталкивается и солнечная энергетика. После 2017 года более 100 местных органов власти отклонили или ограничили проекты этой отрасли.

Покойный промышленный аналитик Уильям Эдвардс Деминг как-то хорошо подметил: «В Бога мы верим, а остальные должны предъявлять факты». Эта мысль сподвигла меня собрать все случаи отказов и опубликовать их в Базе данных отказов для возобновляемой энергетики (Renewable Rejection Database)^[13]. Эта база – единственный лучший ответ мириаде ученых и активистов по борьбе с изменением климата, которые настаивают, что американская экономика сможет существовать исключительно на источниках возобновляемой энергии, таких как солнце и ветер, ну и, возможно, с добавлением брызг гидроэнергетики. За последнее десятилетие множество ученых из таких заведений, как Принстон и Стэнфорд, разрабатывали сложнейшие модели того, как электросеть будущего станет получать энергию от сухопутных океанов солнечных панелей иностранного производства и лесов шестисотфутовых ветряных турбин, в которых будут гибнуть птицы и летучие мыши. Но эти ученые и активисты уделяют очень мало внимания, если вообще уделяют, тому, где именно все эти источники возобновляемой энергии должны размещаться.

В 2021 году я написал материал из 20 тысяч слов под названием «Не у нас во дворе» для аналитического Центра американского эксперимента (Center of the American Experiment). В нем я утверждал: идея о том, что существует множество «пустых, неиспользуемых территорий, которые только и ждут, когда их покроют источниками возобновляемой энергии», – абсолютный миф^[14]. Реальность такова, что провинциальные общины от штата Мэн до Гавайев все чаще говорят «нет» этим проектам. Только в 2022 году 43 местных администрации штата Огайо отклонили или ограничили расширение ветряных или солнечных проектов. Огайо имеет особое значение для национальной политики, поскольку это колеблющийся штат, который часто определяет результаты наших президентских выборов. В 2021 году губернатор Огайо, республиканец Майк Девайн, подписал закон SB 52, который позволяет местным органам власти запрещать строительство объектов возобновляемой энергетики. Законопроект прошел через обе палаты штата, но ни один законодатель-демократ не проголосовал за него.

Ситуация в Огайо – яркий пример того, что политика в области возобновляемой энергетики, усердно насаждаемая городскими избирателями, городскими климатическими активистами и городскими политиками, встречается в штыки многими жителями американской глубинки. Причина проста: всей этой городской публике не жить под сенью гигантских ветряных турбин и среди полей солнечных панелей. Более того, за последние несколько лет, с тех пор как активизировались сторонники солнечной энергетики, сопротивление стало нарастать. Как я показываю на приведенном ниже графике, в 2017 году был отклонен только один проект. В 2022 году отказ в реализации получили 79!

Когда дело доходит до выборов, проекты солнечной и ветровой энергетики обычно гибнут в урнах для голосования. Доказательство этому можно было видеть на референдумах, которые проводились в Огайо и Мичигане во время промежуточных выборов в ноябре 2022 года. Избиратели трех мичиганских населенных пунктов отклонили постановления, которые позволили бы компании Apex Clean Energy установить около 75 турбин в округе Монткалм, расположенном к северо-востоку от Гранд-Рапидса. В местной прессе писали, что отказ отражает «растущую враждебность по отношению к проектам ветровой и солнечной энергетики среди сельских жителей Мичигана, поскольку они видят в таких проектах потенциальную угрозу здоровью и стоимости недвижимости»^[15].

Делая репортаж о референдуме, я побеседовал с Нормом Стивенсом, жителем городка Алмер, штат Мичиган, пенсионером, бывшим преподавателем средней школы. Стивенс стал активным борцом с ветроэнергетикой в Мичигане и других местах в 2017 году, когда компания NextEra Energy, крупнейший в мире производитель возобновляемой энергии, подала в суд на его городок Алмер. Компания решила судиться после того, как городская администрация издала распоряжение, запрещающее строительство ветроэлектростанций. NextEra, которая не впервые судилась с властями поселений по всей стране, проиграла дело.

Стивенс решил помогать другим сообществам вести борьбу с ветряками и солнечными панелями, потому что, как он сказал, «маленькие города испытывают сильное давление со стороны крупных ветроэнергетических компаний».

Через несколько дней после выборов я позвонил Стивенсу по телефону. Он был в полном восторге от побед в трех мичиганских городках. «Это серьезный сигнал о том, что провинциальная Америка против безответственного размещения ветряных турбин, – сказал он. – Мы вытесняем их, потому что никто не хочет иметь свиноферму или свалку в тысяче футов от своего дома. И ветряные турбины высотой по 656 футов тоже не хочет»^[16].

Морские проекты также сталкиваются с «сильным встречным ветром». История прибрежной ветроэнергетики полна возвышенных целей и разрушенных планов. За последние 20 лет множество проектов отправлялись в плавание, но в конечном счете оказывались выброшенными на мель. Сегодняшние проблемы – все те же, что обрекли на гибель печально известный проект Cape Wind: стоимость и разрешение.

В 2011 году министр внутренних дел Кен Салазар заявлял, что администрация Обамы поставила цель «создать 10 гигаватт береговой ветроэнергетической мощности к 2020 году и 54 гигаватта – к 2030 году». Но к 2022 году, через 11 лет после выступления Салазара, у берегов Америки работало всего семь ветряных турбин общей мощностью 42 мегаватта. Это на 9958 мегаватт меньше поставленной на 2020 год цели. Да, стоимость и проблемы с получением разрешений создают серьезные препятствия для развития береговой ветроэнергетики, но расширение сектора способно нанести серьезный ущерб морской флоре и фауне, в том числе видам, находящимся под угрозой исчезновения. Как сказал мне Джесси Осубел, директор Программы по окружающей человека среде в Рокфеллеровском университете, «защитники окружающей среды еще не осознали масштабную индустриализацию океанов, которая проводится сейчас и планируется в дальнейшем».

Подавались многочисленные иски против создания прибрежных ветроэнергетических установок на Восточном побережье, в том числе от Альянса за ответственное прибрежное развитие – национального объединения «предприятий и ассоциаций рыбной промышленности». Эта группа заявила, что одобрение федеральными властями проекта под названием Vineyard Wind было «произвольным, пристрастным и противоречащим закону» и нарушило несколько федеральных законов, в том числе «Закон о землях внешнего континентального шельфа, Закон о национальной экологической политике, Закон о чистой воде, Закон о видах, находящихся под угрозой исчезновения, Закон о защите морских млекопитающих, Закон о торговом флоте и Закон об административных процедурах». Кроме того, в конце 2022 – начале 2023 года на пляжи Восточного побережья выбросились 18 крупных китов^[17]. Причину их гибели установить непросто, но это дало повод активистам усилить борьбу против прибрежных ветроэнергетических установок, поскольку они представляют потенциальную угрозу для этих животных. Как я объяснял на платформе Substack 4 января 2023 года, «амбициозные планы» администрации Байдена «по созданию прибрежных ветроэнергетических установок (цель – 30 тысяч мегаватт) вступают в прямое противоречие с необходимостью сохранить находящуюся на грани исчезновения популяцию северных гладких китов». Я также писал, что эти проекты, одобренные администрацией Байдена, «могут быть реализованы непосредственно в местах обитания северных гладких китов, популяция которых заметно сокращается. За последнее десятилетие популяция сократилась примерно на 26 %, и сейчас осталось всего около 70 самок продуктивного возраста»^[18].

Ожесточенные схватки против сухопутных и морских проектов ветроэнергетики являются еще одним доказательством мысли, которую я пытаюсь донести уже более десяти лет: возобновляемая энергетика представляет и будет представлять собой дорогостоящий мираж.

Ветровая и солнечная энергетика не могут и не смогут удовлетворить наши ненасытные потребности в энергии по приемлемым для потребителей ценам. Причин для этого множество, включая неисправимую нестабильность и гигантские объемы металла и минералов, необходимые для функционирования ветровых и солнечных генераторов в требуемых масштабах. Но главным сдерживающим фактором является использование земли. У нас просто не хватит территории, чтобы разместить огромную инфраструктуру энергетики солнца и ветра. Кроме того, невозможно даже представить, что Соединенные Штаты сумеют проложить невообразимое количество новых высоковольтных линий электропередач, которые потребуются, чтобы доставлять ток от размещенных в глубокой провинции ветропарков и солнечных ферм в большие города, где этим электричеством будут пользоваться.

И наконец, все перечисленные мной факторы стимулировали возрождение ядерной энергетики. Глобальный энергетический кризис, военные действия на Украине, тревоги по поводу изменения климата, рост цен на углеводороды и очевидные ограничения возобновляемой энергетики стимулировали огромные инвестиции в компании, которые надеются возглавить создание и коммерческое использование нового поколения ядерных реакторов.