В одном из городков, похожих на Марцали, разве что менее живописном, построили горожане новенькую церковь, так как почитали и любили Отца Всевышнего даже больше собственного. Прослышав об этом грандиозном событии, стали стекаться в городок из близлежащих деревень люди, дабы исповедаться, вкусить тела Христова да послушать проповеди мирные, что на путь истинный наставляют.

Ждало их по прибытии разочарование, ведь священник для новоиспеченной церкви, выехавший в тот день из Ватикана, значительно задержался, подведя свою паству. Видя смятение на лицах людей, вызвался с проповедью местный пастух, да так там и остался, сменив грязные портки на фелонь^[3], а пращу^[4]— на Библию. Как ни пытались высокопочтенные мужи Ватикана вразумить народ, тот остался глух к увещеваниям старцев.

Первое время все шло своим чередом, паства полна, простенькая, но уютная церквушка дарила ей утешение и прощение, пока однажды не скосила болезнь неизвестная маленький город. Сколько бы ни молился пастух, сколь ни уговаривал Бога прислушаться, Отец молчал. Каждый верующий знает: Бог всегда рядом, но и Дьявол не дремлет. Знал это и пастух, в отчаянии обратившись к отцу низшему в надежде быть услышанным. Явился к нему Дьявол, и заключили они сделку: вся паства вновь будет преклонять колени в молитвах в его церкви в обмен на без того грешную душу пастуха.

Желание исполнилось, на время все вернулось на круги своя, но, ощутив на губах единожды вкус власти, остановиться уже не каждому по силам. Так, днем пастух просил прощения у высшего, не забывая перед сном вести беседы с низшим отцом. До того союз с Дьяволом стал крепок, что с каждой новой сделкой пастух чувствовал, как раз за разом сквозь пальцы его утекает жизнь, пока окончательно ее не лишился.

После смерти своей обратился он братом Сатаны, как и прежде следуя лишь за собственным эгоистичным, честолюбивым мотивом. Неудовлетворенный бывший пастух пожирал свою паству, пока за его головой не объявился ковен ведьм. Дабы спасти глупых людей, верующих в то, что любой им угодный может нести Слово Божие, встали женщины в круг, очертили его знаками, запирающими души в телах, порезали собственные запястья, собирая священную жидкость в общий котел.

Под звуки грома и вспышки молнии, разрывающие небосвод, принесли ведьмы себя в жертву, отдав всю кровь во спасение города. С тех пор их и прозвали кровавым ковеном. Говорят, по сей день у церкви той слышны их вопли, молящие Господа спасти их души.

По мере приближения рассказа к концу джентльмен отклонялся назад, пока набивная высокая спинка не приняла его в свои теплые объятия, а костяшки не побелели – так сильно он сжал подлокотники. Произнеся последнее слово, для пущего драматизма, позволяя зрителю прочувствовать момент, Элайн еще какое-то время молчала, продолжая сидеть с закрытыми глазами.

Воображение так явно рисовало картины происходящего, что впору было испугаться и молодой даме, но страшно ей стало только после осознания симпатии к подобным историям. В тот момент, когда понимание коснулось сознания, Элайн Мелтон резко распахнула глаза, чем еще сильнее напугала Андраша.

– Простите, если можете, сэр. Не думала, что так увлекусь.

Откашлявшись, старик едва слышно произнес, указательным пальцем отодвигая ворот рубашки:

– Кхм, невероятная история, Элайн, кхм-кхм, то есть, я хотел сказать, невероятна с точки зрения реальности, не считаете?

Немного подумав, девушка кивнула, сдержанно улыбаясь, посчитав, что проще согласиться с мужчиной, нежели пускаться в рассуждения об и без того пугающих его вещах. Андраш поспешил встать и откланялся сразу, как только ему позволили приличия, с обязательным комплиментом умелым рукам, готовившим столь вкусную пищу и напитки. Уже выходя, он остановился в дверях и с легким прищуром посмотрел на молодую хозяйку заведения, которая в тот момент как раз убирала грязную посуду в мойку.

– Дитя, не будешь ли ты против, если я приглашу своего друга послушать ту историю про ведьм еще раз? Думаю, по роду деятельности эта история могла бы его заинтересовать. Разумеется, с научной точки зрения.

– Конечно, мистер Галь.

Дверь за ним захлопнулась, впуская в сухое прохладное помещение немного жара улицы. Элайн сполоснула посуду, размышляя о том, какая именно работа могла предполагать выслушивание легенд, поймав себя на желании не только встретиться с другом мистера Галя, но и вновь кому-нибудь поведать о кровавых ведьмах.

Глава 3

На обратном пути Элайн все же не стала пользоваться общественным транспортом, решив неспешно прогуляться вдоль годами наезженной, присыпанной галькой дороги. Камни то и дело попадали в туфли, приходилось делать остановки, чтобы вытряхнуть назойливых пассажиров, при этом мысли были заняты совершенно другими заботами.

Элайн Мелтон думала о странной инкунабуле, чьи страницы испещрены затейливыми знаками и символами, мысленно делая зарубку не забыть упомянуть о ней в разговоре с тетушками. Помимо мыслей о таинственной книге, как и внезапно вспомнившейся истории о кровавых ведьмах, в рабочем дне не было ничего особенного. Несколько постоянных клиентов заглянули сегодня, с удовольствием прикончив весь маковый пирог, хлебный пудинг, рулет ретеш, бутылочку крепкого ликера, так что пришлось сделать пометку и об этом, чтобы не забыть пополнить запасы излюбленных блюд гостей.

В воздухе вечера, вступающего в свои законные права, витал аромат миндаля и дикой жимолости, опьяняя не хуже палинки – фруктовой настойки, являющейся неотъемлемой частью любого венгерского стола. Жара наконец спала, позволяя легкому ветерку ласкать колоски в полях, бережно смахивать прилипшие от пота волосы с лица, забираться в рукава, щекоча нежную кожу.

С наступлением темноты начали загораться немногочисленные тусклые уличные фонари, освещая узкий каменный мост, создавая причудливые тени, отбрасываемые редкими постройками и деревьями. Однако девушка еще не спешила поворачивать направо, в сторону узкой протоптанной дорожки, ведущей к ряду домиков, находящихся на незначительном расстоянии друг от друга, часть из которых давно пустовала.

Напротив, Элайн вдруг остановилась на распутье, закрыв глаза, с наслаждением вдыхая прохладу сумерек, упиваясь ароматами природы, под тихий шелест листьев изможденных деревьев, чувствуя, как вспотела под корсетом спина, а натруженные мышцы во всем теле дали о себе знать. Какое-то время она так и стояла, не шелохнувшись, пока уставшие ноги не начали подрагивать, моля хозяйку о заслуженном отдыхе.

Не прошло и десяти минут, как девушка уже снимала туфли в прихожей, заслышав приветственный скрип половиц дружелюбного дома. Налив себе стакан проточной холодной воды и выпив его залпом, краем глаза заметила записку на кухонном столе.

Улыбаясь от милой хитрости тетушек Джи и Миши, девушка убедилась, что ягоды действительно ожидают в условленном месте, а положив одну сладкую клубнику в рот, поднялась наверх, чтобы избавиться от надоевшего за день корсета. Не успела она начать расстегивать пуговицы отцовской рубашки, как внизу послышался шорох, больше напоминающий стук по ставне.

Если бы это были тетушки, вряд ли они стали бы стучать в дверь собственного жилища, дом тоже молчал, не давая подсказки о незваном позднем госте. Может, кто из соседей разминулся с хозяйками, ожидая этим вечером застать их у камина?

На бегу завязав длинные волосы в хвост, Элайн выглянула в маленькое окошко, но темнота тщательно скрывала незваного гостя. Переставив с пола на стол поближе к входу масляную лампу, она тут же подожгла ее и медленно, со скрипом, отворила дверь. Пламя лампы дернулось от внезапного порыва ветра, но не погасло, перед взором девушки предстала ужасающая картина.

Элайн была почти уверена, что слышала стук в дверь, однако когда за ней ничего не обнаружилось, кроме обыденного дворика, закрытого низким забором, по коже пробежали мурашки. Тряхнув головой в попытках прогнать неприятные ощущения, она уже было закрыла дверь, пока снова не услышала шорох где-то слева от дома.

С трудом найдя в себе решимость выйти за порог, молодая хозяйка направилась на звук, крепко сжимая в руках блеклый фонарь. Находись здесь кто-то желающий навредить, заколдованный дом тут же вмешался бы, не дав обидчику совершить задуманное, эта мысль вселяла уверенность в необоснованности и иррациональности страха, но сердцу, в отличие от разума, куда труднее донести все это на языке логики. Впрочем, убедившись, что за домом нет никого и ничего, кроме покачивающихся, а потому будто скребущих о стекла веток, Элайн поспешила в дом, и стоило повернуть к входу, как в дверном проеме возник человеческий силуэт.

Вздрогнув от неожиданности, а после замерев в оцепенении, она, не отрывая взгляда, смотрела на незнакомую женщину, робко переминающуюся у порога, что стояла к ней спиной. Услышав испуганный вздох, незнакомка обернулась. От резкого движения Элайн выронила фонарь. Лицо женщины было испещрено кровоточащими порезами и ссадинами, короткие светлые волосы торчали в разные стороны, огромные глаза были полны слез, а руки, теребящие некогда белый передник, пачкали кровью порванную одежду. Сначала одними губами, а после чуть громче незнакомка прошептала, придвигаясь ближе к Элайн:

– Помоги мне…

С трудом сглотнув, девушка заставила себя сделать несколько шагов навстречу озирающейся по сторонам ночной гостье.

– Что с вами случилось, бог милостивый? Нужно срочно вызвать полицию!

– Нет времени!! – выкрикнула та, после чего вынула из кармана под подолом несколько предметов.

В свете проема блеснуло лезвие, но не успела молодая хозяйка даже вскрикнуть, как незнакомка одним резким движением полоснула ножом запястье, приложив второй предмет к вытекающей струе крови. Дрожащими руками гостья сунула что-то маленькое и влажное от крови Элайн, крепко сжав ее пальцы на прощание.

– Сбереги это, ведьма.

И так же быстро, как появилась, начала исчезать, мелькая среди кустов и брошенных хозяевами лачуг. Добрую минуту девушка не могла пошевелиться от страха, медленно опуская взгляд на свои ладони, перепачканные липкой гемой, в которых теперь лежал тоненький пузырек, хранивший священную жидкость из тела ночной гостьи. Не зная, что делать, Элайн, положив бутылек в кармашек юбки, ринулась следом за женщиной, ведь та, вполне вероятно, пребывала в шоке и побежала прочь, заведомо решив, что в помощи ей отказано.

Металлический запах перемежался с чем-то кислым – так пахнут люди, страдающие неизлечимой болезнью или близкие к смерти, но, стараясь не думать об этом, девушка ступала по следу незнакомки, в точности повторяя ее путь.

Элайн оставила позади несколько домов, заметив полы платья женщины, скрывающейся в чужом, давно заросшем сорняками саду. Минуя старый покосившийся забор с торчащими из потрескавшегося дерева гвоздями, гостья зацепилась, намотав на острые изогнутые пики клочок своего одеяния. Не желая повторить ее судьбу и порезаться ржавыми метизами, к тому же быть зажатой в тесном пространстве между домом и колючими растениями, высотой достигавшими крыши, девушка вспомнила про проход с обратной стороны, откуда, по всем расчетам, должна была появиться незнакомка. Дверь в эту лачугу была заколочена, чтобы никто из чужаков не смог устроить в ней даже временного пристанища, распугав мирных жителей, так что единственным выходом стал черный ход.

Выждав пару минут и убедившись, что никто не несется сломя голову из кустарников, образовавших плотный кокон, Элайн Мелтон решила отправиться вглубь импровизированной природой арки, найти спрятавшуюся от неизвестного врага гостью и отвести ту домой, а наутро вызвать полицию.