– Я знаю, – прервал его Маркус. – Я тоже там был.

– Да? Не видел тебя. Думал, большое начальство не стали беспокоить и, как обычно, отправили разгребать все нас, простых смертных.

– Если у тебя все, можешь идти.

Морж, не прощаясь, вышел из кабинета.

Маркус помедлил минуту, словно собираясь с мыслями.

– Итак, продолжим.

– Подождите, дайте я закончу! Я могу помочь вам идентифицировать девушку. Нужно определить ее предположительный возраст и отправить запрос во все роддома Франкфурта, и тогда…

– Я еще раз повторяю: если нам потребуется ваша помощь, мы вам непременно сообщим. А сейчас подпишите вот тут, – криминалист протянул Лане ручку и формуляр протокола. – Пойдемте, я провожу вас до выхода.

– Но я…

Добберт стремительно встал с кресла и поднял Лану за плечи, буквально сдернул ее со стула, взял собаку за поводок и вытолкал их обеих из кабинета.

Глава 5

Глаза продолжали слипаться. Маркусу казалось, что он сейчас просто упадет с кресла. Было ясно, что теперь, после произошедшего ночного убийства, выспаться удастся не скоро.

Чтобы хоть как-то взбодриться, Добберт вышел из Управления и пошел в парк к месту преступления. Скорее всего, криминалисты уже закончили свою работу, и вице-комиссар собирался выяснить, что им удалось откопать.

Парк до сих пор был огорожен лентой, и вдоль нее стояли полицейские из городской полиции, чтобы не допустить проникновения зевак на место преступления.

Заметив приближение Маркуса, один из полицейских напрягся, но как только он показал удостоверение, тот сразу же молча его пропустил за ленту.

– Ну, что тут у вас? – спросил Добберт людей в защитных комбинезонах.

– Шеф, да у нас тут много чего. Во-первых, нашли голову убитой.

– Ну, слава небесам! Что же вы молчали? Могли бы и позвонить! Мы там с Котманом голову сломали, как идентифицировать эту убитую – ни документов, ни головы.

Эксперты переглянулись. Второй кашлянул.

– Шеф, не хочу вас огорчать, но вряд ли голова вам поможет.

– В смысле?

– Вот, посмотрите сами.

Он открыл белый ящик. Во льду, в пакете лежало нечто, по форме напоминающее женскую голову, обрамленную множеством длинных белых косичек, наподобие африканских. Лицо было изрезано, буквально искромсано до такой степени, что от него ничего не осталось.

– О черт! – Маркус прикрыл рот рукой. – Нам только психопата не хватало для полного счастья.

– Ну, это не обязательно маньяк. На теле нет никаких гематом или видимых повреждений. Кроме того, что отсутствуют концевые фаланги пальцев. Очевидных следов сексуального насилия нет, хотя вскрытие покажет. А вот насчет головы, в лицо нанесено множество ножевых ран. Опознать жертву визуально невозможно. Попробуем на компьютере восстановить прежний облик по черепу, но сразу предупреждаю, что реконструировать там практически не из чего.

– Что-нибудь еще нашли? – серьезно спросил Маркус.

– Одежду не нашли. Зато обнаружили предполагаемое орудие убийства. Вот, взгляните.

Он протянул Маркусу большой прозрачный целлофановый пакет. Внутри лежал огромный нож, которому больше бы подошло определение «тесак». Полукруглой формы, с очень замысловатой рукояткой.

– Что за нож?

– Скорее всего, джамбия, восточный кинжал. Его используют для забоя мелкого рогатого скота – баранов и овец. Еще, возможно, похож на керамбит, азиатский нож. Что это точно, я скажу позже, не было времени хорошенько его рассмотреть. Но нож достаточно редкий, в любом случае в Европе такие встречаются нечасто.

– Основная группа сотрудников пошла на поквартирный обход, – включился в разговор второй эксперт. – Не может же быть такого, чтобы жертве нанесли столько ударов и никто ничего не видел, а она при этом не издала ни звука.

Маркус оглянулся вокруг.

– Дома достаточно далеко, скорее всего, оттуда никто ничего не видел. Да и за деревьями вряд ли что-то можно рассмотреть.

– Шеф, не скажите, у меня в одном из этих домов живет друг. Вон в том, – эксперт указал рукой на стоящий неподалеку дом. – Парк хорошо просматривается.

– Это все?

– Здесь полно камер наблюдения, это же центр. Вторая группа ушла снимать записи.

– Хорошо, – кивнул Добберт. – Завтра в восемь совещание. Все, я ушел, с ног валюсь от усталости.

– До завтра, шеф, постараемся еще что-нибудь накопать.

– Да уж постарайтесь.

Утреннее совещание решили провести в большом лекционном зале, а также при необходимости устроить в нем же основной штаб по расследованию убийства.

Маркус Добберт зашел в зал за десять минут до начала совещания, но все уже были в сборе. Немецкую пунктуальность никто не отменял, особенно в такой чрезвычайной ситуации.

Маркус поприветствовал коллег и устроился за кафедрой.

– Уважаемые коллеги, начнем. Первым прошу отчитаться Дирка Котмана, главного судмедэксперта. Что показало вскрытие?

Дирк Котман поднялся с места и откашлялся. В руках он держал распечатки.

– Коллеги, приветствую, – начал он бодрым голосом. – Анализ крови, а также тканей тела и волос показал, что убитая давно и регулярно употребляла наркотики. Кокаин, каннабис, барбитураты. Также около восьми месяцев или одного года назад посредством кесарева сечения она произвела на свет ребенка. – Котман выразительно посмотрел на Маркуса. – Три месяца назад сделала пластическую операцию на грудь и вставила импланты, – еще один взгляд на Маркуса. – Признаков сексуального насилия нет, однако за несколько часов до смерти у девушки был половой акт. Следов семени нет, но есть следы кожных частиц и пота, убитой не принадлежащих. Осмотр головы показал следующее: первый удар был нанесен в голову, и он был смертельным. Остальные удары убийца нанес после смерти жертвы, равно как и отделил голову от тела. Орудием убийства послужил нож, найденный недалеко от места преступления. Следы порезов соответствуют форме лезвия. Можно сделать вывод, что убийца обладал недюжинной физической силой. Чтобы пробить голову даже таким ножом, ну, это сможет далеко не каждый. Преступник – левша.

Он сделал паузу и отпил воду из бутылки.

– По нашей базе уже пробивали? – подключился Маркус. – Раз она употребляла наркотики длительное время, как вы говорите, может, так ее удастся идентифицировать?

– Концевые фаланги пальцев буквально искромсаны, снять отпечатки невозможно.

– Ясно. Ясно, что ничего не ясно. Что показал поквартирный обход? Есть результаты?

Встал молодой криминалист.

– Шеф, поквартирный обход ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал. На камерах тоже ничего подозрительного. На одной из камер, той, что на входе в банк возле Альте Опера, видно, как девушка, похожая на убитую, входит в парк одна. Разглядеть детали невозможно, очень темно. Отдали экспертам из IT-отдела, может, у них получится что-то с этим сделать.

Маркус Добберт поморщился, его лицо выражало крайнюю степень раздражения и недовольства.

– Я не желаю слышать «может» и «если». Сделайте так, чтобы получилось. И чем быстрее, тем лучше. Мне нужны результаты. Пока это единственная зацепка, – громче, чем требовалось, раздраженно произнес Добберт, глядя в сторону ребят из IT-отдела. – Что, совсем ничего не видно?

– Практически нет. Девушка со светлыми волосами, одетая во все черное, заходит в парк одна. Еще пара человек были замечены возле парка с разницей по времени в час. Один очень подозрительный. Забежал в парк и через несколько минут выбежал. Был одет в майку футбольной команды «Бавария Мюнхен». Возраст, внешность и особые приметы обоих разглядеть невозможно.

Маркус прервал его жестом. И опять на повышенных тонах обратился к айтишникам:

– Я еще раз повторяю и на этот раз обращаюсь ко всем. – Он обвел зал взглядом. Сотрудники КРИПО молча переглядывались. Ну конечно, теперь Добберман будет рвать и метать. Такой случай подвернулся сесть в кресло начальника. – Я ни от кого, участвующего в расследовании этого дела, не хочу слышать слово «невозможно». Мне нужны результаты. Что еще?

– Заявление о пропаже девушек и женщин за это время не поступало.

– У кого какие предложения по поводу идентификации убитой?

Вновь встал Дирк Котман:

– На теле убитой очень замысловатые татуировки. Качественные и достаточно сложные в исполнении. И еще, я бы сказал, редкие. Не думаю, что такие часто встречаются. Какие-то цветные знаки. И на сегодняшний день это единственная примета, по которой ее могут опознать. Они расположены на открытых местах: шее, предплечьях и руках. Те, кто тесно общался с девушкой, видели их много раз и наверняка запомнили.

– Спасибо, Дирк. Значит так, сделать фотографии всех татуировок и обойти все тату-салоны. И разместите фото в местных газетах. Может, это даст результаты. Времени – два дня максимум. Сегодня утром уже звонили из Центрального управления в Берлине и спрашивали, как у нас продвигается расследование. Все. Всем спасибо. За работу. Обо всем докладывать мне незамедлительно.

Спустя три дня вся городская полиция стояла на ушах.

Будучи крупнейшим экономическим и банковским центром Европы, пятым по величине среди городов ФРГ, с населением в 765 000 жителей – Франкфурт-на-Майне никогда не был особо спокойным.

Франкфуртский аэропорт по количеству перевозимых пассажиров занимает четвертое место в Европе, а по грузоперевозкам – первое.

В 2011 году город был признан криминальной столицей Германии, но в основном из-за объемов контрабанды, выявленной в аэропорту.

Многонациональное население и множественные диаспоры города тоже добавляли очков криминальной статистике.

Торговля наркотиками, грабежи, нелегальная проституция, кражи – да, все это было, но не больше и не меньше, чем в любом другом крупном городе. Но зверское убийство в центре города, напротив Альте Опера, под самым носом у криминальной полиции? Нет, такого здесь припомнить не могли.

Несмотря на все предосторожности, кто-то из толпы зевак, собравшихся на месте преступления, все-таки сумел сделать фото и видео обезглавленной девушки и выложить в интернет. Отдел информационной защиты тут же все зачистил, однако новость молниеносно разлетелась, а фото и видео увидело полгорода.

Само собой разумеется, пресса, несмотря на все запреты и увещевания полиции, подхватила информацию и стала разносить ее со скоростью звука.

Через двое суток об убийстве во Франкфурте не слышал только ленивый.

СМИ наперебой рассказывали о произошедшем. Новость осветило даже телевидение.

История стала обрастать подробностями. В городе перешептывались. На вечерних улицах стало пустынно – люди боялись выходить из дома.

Пошли пересуды, что такое зверское убийство мог сотворить только кто-то из сирийских беженцев и способ убийства указывает прямиком на них. Что это как раз в их духе.

Во всем винили немецкое правительство, которое вопреки протестам местного населения пустило в Германию эмигрантов. Да еще в таком количестве. О чем они только думали, да и думали ли вообще? Как можно такое допустить, чтобы мирным горожанам было страшно выйти на улицу? Теперь их убивают прямо в центре города, под носом у полиции, да еще средь бела дня!

Почему полиция и правительство до сих пор не приняли никаких мер? Беженцы с самого начала вели себя как хотели, наплевав на законы Германии и не принимая во внимание принятые в здешнем обществе нормы поведения. Ведь уже были случаи нападения на женщин, и даже изнасилование несовершеннолетнего, а теперь еще убийство.

Подключились активисты разных организаций и партий из тех, которые никогда не могут набрать нужное число голосов на городских выборах, а потому поднимают свой рейтинг за счет раздувания разного рода скандалов и протестов.

Они наперебой агитировали людей выходить на демонстрации против принятия новых беженцев и за выдворение уже прибывших.