– Скажи мне, трактирщик, не знаешь ли ты кого-нибудь, кто ехал бы в Саль’Люин?

– В Саль’Люин? Никого. Редкие путешественники забираются так далеко на юг, обычно все останавливаются в Гельспере.

– Жаль, – произнес Аэль, делая глоток терпкого ликера.

Хранитель заметил, как трактирщик бросил взгляд на брюнетку у стойки.

– По правде говоря…

Аэль поднял заинтересованный взгляд от своего стакана.

– Алиенора, – продолжил он, – разве ты не на Большой Юг едешь?

– Так и есть.

– А этому молодому человеку нужен попутчик.

Юноша и девушка взглянули друг на друга, каждый оценивал потенциального спутника.

– Так вы могли бы вместе поехать.

– Вместе? – хором повторили они.

Аэль смерил взглядом девушку, и она ответила ему тем же. Он ненавидел этих странных и диких существ, которые околдовывали мужчин своими изгибами и улыбками. Юноша терпеть не мог их фальшивую уязвимость и говорил себе, что за хрупкой раковиной наверняка кроется безжалостное чудовище.

Что касается Алиеноры, то она размышляла о преимуществах такого партнерства. Конечно, ее тяготила мысль о путешествии в одиночку, к тому же двое путешественников вызывают меньше подозрений, чем один, но Охотница опасалась, что ее терпение не выдержит такого испытания на прочность. Парень казался ей высокомерным, в его оскверненных Душой глазах светилась жажда славы. А потом она заметила кошель у него на поясе. На губах Алиеноры заиграла улыбка. В конце концов, отчего бы и нет?

– Да, вместе. – Вима так позабавила их реакция друг на друга, что он не удержался от улыбки. – Дороги нынче не так безопасны. Вдвоем оно как-то спокойнее.

Повисла тишина, каждый обдумывал это, на первый взгляд, абсурдное предложение. Аэль произнес высокомерным тоном:

– Я ищу человека с опытом, а не девицу, которую придется постоянно спасать. И, кстати, ехать хожеными тропами я не собираюсь.

Его слова так задели Алиенору, что она выпрямилась. Да как он посмел так оскорблять ее? Это ее-то надо спасать? Недооценивать ее – очень большая ошибка, и скоро парень это поймет.

– Считаешь, что я не способна постоять за себя?

Она выхватила из складок плаща наточенный клинок с лезвием не меньше двадцати сантиметров. При виде такого оружия юный Хранитель замер – никогда прежде он не встречал ничего подобного. Лезвие было сделано из незнакомого ему металла, а блестевшие на рукояти камни казались слишком роскошными, чтобы такая вещь могла принадлежать обычной Шааль. Кинжал был настолько великолепен, что юноша позабыл обо всех защитных инстинктах. Стоило ему потянуться за клинком, как драгоценное оружие исчезло в складках тяжелого плаща незнакомки. Под довольным взглядом Вима девушка повернулась к стойке и молча приступила к трапезе.

– Алиенора уже три года путешествует по Венальмору. Она изъездила эти края вдоль и поперек, – шепнул Вим Аэлю.

– Так она странница?

– Да, голубчик. И если все подвиги, о которых она рассказывает, – правда, то с оружием Алиенора обращается чертовски хорошо.

Аэль пригляделся к девушке. Ее загорелое лицо обрамляли длинные волнистые волосы. Под плащом, на полоске кожи между короткими черными штанами и черными сапогами он заметил тонкий белый шрам – явно следствие не досадной случайности.

– Сколько она возьмет, чтобы проводить меня до Саль’Люина?

– Лучше сам спроси ее, голубчик.

Он повернулся к Алиеноре, но та его опередила:

– От тебя разит богатством, я бы тебя обобрала до последней нитки, но сейчас у меня нет желания грабить людей. О цене договоримся по дороге, она зависит от моих потребностей. Сразу скажу – я не потерплю никаких замечаний, а если поймаю хоть один наглый взгляд, то брошу тебя прямо посреди ночи в дикой глуши. Поверь мне на слово, веселого в этом мало.

* * *

– Да хватит уже вертеться на лошади! Меня это отвлекает! – воскликнула Алиенора.

– Я прощаюсь с родным городом, могла бы проявить хоть немного уважения!

– Я не уважаю то, чего не понимаю. Я ненавижу города. Особенно этот.

– Почему?

– Потому что он твой.

Аэль пробормотал под нос какое-то ругательство, но Алиенора сделала вид, что ничего не услышала. Ден’Джахаль остался позади, а перед ними открывалась дорога на юг, залитая утренним солнцем. Они покидали Красный город, который дожди почти всегда обходили стороной, и двигались навстречу новым пейзажам.

После слов Алиеноры между двумя путниками воцарилось молчание, которое нарушал только стук копыт по тропе. Юная Охотница ненавидела этих сыновей богачей, ставивших себя превыше закона и считавших, что целый мир у них в долгу. А Аэль не выносил вспыльчивый и необузданный характер Алиеноры, которая осмелилась ему перечить. И все-таки каждому из них приходилось терпеть другого. В конце концов, это сотрудничество было выгодно им обоим.

Аэль и Алиенора набросали в общих чертах маршрут перед тем, как покинуть столицу: им предстояло пересечь Пустыню безмолвия, где раскаленные пески веками поглощали любого, кто нарушал запрет и произносил хоть слово. Потом по подвесному мосту они перейдут Разлом и продолжат свой молчаливый путь, пока не выберутся из пустыни. Дальше они остановятся в Нель’Йюне на несколько дней, чтобы отдохнуть и пополнить запасы, а потом направятся на восток. Наконец, они вступят в лес Элиандар и уже потом достигнут Саль’Люина.

Путешествие будет долгим.

Аэль чувствовал себя несколько стесненно в компании этой девушки, с каждой минутой все сильнее напоминавшей Лазериана. Она с такой же прямотой указывала юноше на его недостатки, которые пускай и не красили обычного мужчину, для первоклассного Хранителя были незаменимыми качествами. Прежде чем отправить Аэля в Академию, отец успел привить ему только высокомерие и эгоизм. Риваллон Тиеран славился как лучший среди поколений Хранителей, и за последние десять лет его сын посвятил все силы тому, чтобы не отстать от отца. Парень никогда не сомневался, что сможет сравняться с родителем и даже превзойти его.

Алиенора взглянула на Аэля и прищурилась. Мальчишка воплощал собой все, что она ненавидела в Душах. Тщеславие, жажда славы… Наверняка этот сынок богача направляется к отцу, который ждет его на другом конце страны, чтобы представить влиятельным людям и обеспечить благополучное будущее на посту интенданта^[2], а если повезет, то этот парень и до власти дорвется. Лучшего места для богатой Душонки и не вообразишь. Юная Охотница улыбнулась мысли, что ей никогда не придется беспокоиться ни о чем подобном. Она была свободна. Гораздо свободнее, чем он.

– Чему ты улыбаешься? – спросил Аэль, наблюдавший за Алиенорой во время ее размышлений.

– А с какой это стати ты смотришь, как я улыбаюсь?

Аэль отвел взгляд, смущенный и задетый ответом девушки. И все-таки он не жалел, что выбрал ее себе в проводники. Еще когда они обсуждали маршрут, Алиенора показала себя настоящим профессионалом своего дела. Юный Хранитель собирался ехать по наименее загруженным дорогам, чтобы получить удовольствие от путешествия, и это было на руку Охотнице, которая предпочитала останавливаться в деревушках по своим делам.

– Когда мы доберемся до Пустыни безмолвия? – поинтересовался Аэль.

– Через три дня. Но перед ней мы остановимся, чтобы запастись провизией и купить все для письма.

– Для письма?

– Святая простота! Говорить в пустыне нельзя, если только тебе не хочется стать добычей дюн. И вынуждена тебя расстроить – мы с тобой не настолько близки, чтобы общаться одними взглядами! Без принадлежностей для письма нам не обойтись.

– Ладно. Не спорю, это хорошая идея, – мрачно ответил Аэль, ругая себя за то, что сам до этого не додумался.

– Так ты все еще считаешь меня девицей в беде? – насмешливо поинтересовалась Алиенора.

– Ход твоих мыслей логичен, с этим я согласен. Но насчет твоих способностей защищаться в бою, честно говоря, у меня все еще есть некоторые сомнения.

– Я никогда не защищаюсь, – улыбнулась Алиенора. – Я нападаю!

* * *

С наступлением темноты незаметно подкралась и прохлада. Путники решили остановиться на ночлег и свернули в лесок подальше от дороги. Аэль привязал свою лошадь к ветке, а Алиенора собралась отпустить Мистраля пастись.

– И захвати тогда хвороста, – добавил Аэль, садясь.

– Для чего?

– Для костра, само собой!

– Я не мерзну и не имею ничего против сырого мяса. А если тебя что-то не устраивает, можешь запросто сходить за хворостом самостоятельно. Ноги, как я вижу, у тебя еще не отнялись.

– Но…

– Скажи спасибо, что я вообще соглашаюсь тебя кормить, – отрезала Алиенора.

Оставив парня сидеть на земле в одиночестве, девушка двинулась в сторону чащи с луком в руках.

Аэль почувствовал, что его самолюбие только что разбили вдребезги, и потрясенно смотрел, как силуэт девушки исчезает в темноте. Юноша вдруг понял, что совершенно не в состоянии сберечь себя. Его учили защищать других, но только не себя самого. Со всех сторон до Хранителя доносились настолько тревожные звуки, что он едва не пожалел о своем решении не последовать за Алиенорой. Парень с удивлением поймал себя на мысли, что сейчас эта девушка была его единственной опорой во вселенной, о которой он не знал ровным счетом ничего.

Собравшись с духом, Аэль поднялся, вынул из сумки кинжал и шагнул в темноту. Он понятия не имел, сколько хвороста им понадобится, не говоря о том, как развести костер без магии. Юноша рассчитывал на познания Алиеноры в этом вопросе, но опасался, что она снова решительно посоветует ему разбираться самостоятельно. Хранитель набрал столько хвороста, сколько мог унести, срезая порой с деревьев целые ветки.

Когда он вернулся, Алиенора уже была на месте. Она сидела прямо на земле, а ее руки по локоть были погружены в грудь джейко – пернатой, но нелетающей птицы размером с человека, мясо которой считалось вкусным и питательным. На макушке существа подрагивал нелепый красный хохолок. Когда Аэль увидел, как девушка вырывала кишки из тела несчастного зверя, он с трудом подавил рвотный позыв. Джейко достигал почти двух метров ростом, а окровавленная стрела возле туши свидетельствовала о том, что Алиенора уложила его одним выстрелом. Осталось прояснить одну деталь.

– Алиенора, сколько весит этот джейко?

– Добрых сто кило, я бы сказала, – ответила она, не отрываясь от своего занятия.

– И как ты дотащила его?

– Руками. И ногами, сам понимаешь. Клади хворост сюда, пожаришь мясо, а я пока пойду, вымоюсь.

С этими словами девушка извлекла сердце из груди зверя и швырнула его через плечо, как мусор. Оно приземлилось аккурат под ноги Хранителя. Желудок Аэля заурчал, и ему едва хватило времени, чтобы добежать до кустов.

– И, само собой, у него нежное сердце. Вдобавок ко всем остальным достоинствам, – проворчала Алиенора, поднимаясь.

Она заметила кучу хвороста, собранного Аэлем, и начала разводить костер. Обычно девушка избегала этого во время путешествий: огонь привлекал разбойников, а иногда и Хранителей, к тому же одинокий путник всегда вызывал подозрения. Но в компании Аэля она почти ничем не рисковала. Ей всего-навсего предстояло скрывать от него свою природу на протяжении всей дороги.

А если юноша по какой-нибудь нелепой случайности все-таки узнает, кто она такая, то выбора у Алиеноры не останется. Как говорил Брагаль, мертвый свидетель лучше живого.