Внезапно обмякнув от усталости, я подошла к кровати и села на краешек. Только тогда я осознала, что совершила ошибку, потому что теперь Скотт, гора мышц десяти футов ростом, нависал надо мной, как сварливый Пол Баньян. Сексуальный… невероятно подтянутый и, ну… брутальный. Отбросив все неподобающие мысли, я встала.

– Пока ты будешь выбирать партнеров, которые могут держать рот на замке, проблем не возникнет. Я не понимаю, почему ты не можешь продолжать устраивать свои… оргии? Я даже могу составить для тебя соглашение о неразглашении, если хочешь… – Мои слова потонули в тишине, Скотт нахмурился. – Почему ты так на меня смотришь?

– Почему ты шепчешь?

– Ох…

На мгновение я забыла, что Скотт был не такой, как другие люди. У него напрочь отсутствовало чувство стыда. Я имею в виду буквально – никакого стыда. Я сомневалась, что он когда-либо испытывал подобные эмоции. Ему даже в голову не пришло бы скрывать свои оргии.

– Хорошо, – проговорила я обычным голосом. – Просто хочу сказать, что я здесь не для того, чтобы вмешиваться в твою личную жизнь, Скотт. Я полностью осознаю, что тебе требуется много… развлечений. Понадобятся ли усилия, чтобы все сработало? Да, конечно. Если мы собираемся жить вместе, нужно идти на уступки. Но если это пойдет на пользу «Блэкстоун», то что такое каких-то три года? И когда Фрэнк… – В горле встал ком. Я сглотнула и, сделав глубокий вдох, продолжила: – Когда твои родители… ну, ты знаешь… «Блэкстоун» будет принадлежать тебе и Девин… В общем, ты тоже выиграешь от этого соглашения.

Скотт продолжал смотреть на меня со смесью скептицизма и раздражения на лице, напряжение между нами росло. Странно, он казался больше расстроенным брачным соглашением, чем диагнозом отца. Он даже не упомянул об этом.

– Ты говорил с отцом?

Выражение его лица стало настороженным.

– Да, я говорил с ним.

Окей. Опять же, у каждого свой способ горевать, и я уважала это. То, что он никак не проявлял этого внешне, не означало, что он не испытывал внутреннюю боль. Во всяком случае, я могла ему посочувствовать, поскольку тоже склонна держать все в себе. Не мое дело совать нос в чужую жизнь, если он хотел сохранить свои чувства в тайне.

– А что насчет тебя?

Мне не понравились его тон и интерес, который он внезапно проявил ко мне.

– Что ты имеешь в виду?

– Есть ли парень? Приятель для секса?

Последнее было сказано со слишком большим сарказмом, чтобы это проигнорировать. Вопрос был ни чем иным, как насмешкой. На секунду я почти забыла, с кем разговариваю, и каким черствым мог быть Скотт. Это тут же охладило мою симпатию к нему.

– Нет. Никого.

Глаза Скотта сузились. Как будто он прилагал огромные усилия, чтобы сдержаться и силой не выжать из меня правду. Мгновение спустя, без каких-либо объяснений, он резко прошел мимо меня, направляясь к выходу.

– Куда ты идешь?

Я услышала, как окликаю его. Это произошло прежде, чем я успела сообразить, что, черт возьми, делаю или говорю. Оказалось, подобное в порядке вещей, когда он рядом.

– Все подробности обсудим завтра. – он повернулся к двери. Его рука замерла на ручке. – Запри замок.

Дверь захлопнулась, воздух в комнате будто был наэлектризован. В голове у меня все смешалось. В основном из-за осознания: только что я, кажется, уговорила Скотта жениться на мне.

Скотт

– Я женюсь.

Это прозвучало странно даже для моих собственных ушей.

Вот. Я сделал это. Объявил. И все равно это казалось неправильным. Проведя ладонью по лицу, я устало выдохнул. Мысли перемешались, в голове будто произошел ядерный взрыв, и крепкий черный кофе не мог исправить это. Несмотря ни на что, я все равно попытался. Сидя в офисе в одном из кресел напротив дивана, пил уже третью чашку.

Тем временем на меня уставились два человека с шокированными выражениями лиц. Одно принадлежало Лорел, которая выглядывала из-за монитора компьютера, стоявшего на ее рабочем столе. Другое – Райану, от удивления выглядевшему едва живым, лежа рядом с Ромео на кожаном диване. Потребовалось время, чтобы они смогли осознать услышанное. Как только это произошло, светлые брови Лорел опустились над серыми глазами, выражая недоверие, а брови Райана поднялись до небес.

– И кто же мать твоего будущего ребенка? – Голос Лорел звучал расстроенно. Как будто разбираться с моими проблемами – ее обязанность.

Реакция Райана была менее обеспокоенной:

– Для того, чтобы продолжить этот разговор, мне потребуется кофе.

С невозмутимым выражением лица он потащился через кабинет на кухню, делая вид, что не имеет отношения к происходящему.

– Нет никакой матери и никакого ребенка, – заявил я несколько обиженным тоном.

Пусть ни для кого не было секретом, что я часто заводил интрижки, но, по крайней мере, на протяжении многих лет, пока я вел разгульный образ жизни, мне удалось никого не обрюхатить.

Лорел сняла очки и положила на стол.

– Что происходит, Скотт? Только честно.

Этот разговор выводил меня из себя. Встав, я подошел к панорамному окну.

– Ни один из вас не должен никому об этом говорить. – Я многозначительно посмотрел на Лорел. – Это значит, что если ты расскажешь Питу и хоть слово об этом просочится наружу, я буду знать, кто именно предал мое доверие.

Лорел закатила глаза.

– Перестань драматизировать. Пит умеет хранить секреты.

– Пит не умеет хранить секреты, – ответили мы с Райаном в унисон.

Муж Лорел, помощник управляющего ранчо, был хорошо известен как городской сплетник. Все сходились во мнении, что Пит упустил свое призвание в качестве обозревателя светской хроники.

– Я серьезно, Лорел. Слишком многое поставлено на карту.

– То, что ты сейчас скажешь – совершенно секретно. Поняла.

Она сделала жест, закрывающий губы на замок.

– Мой отец уходит на пенсию и выбрал кое-кого на свое место в качестве генерального директора «Блэкстоун».

– О боже мой! Ты возвращаешься в Нью-Йорк?!

Лорел выглядела расстроенной, ее крошечная рука упала на грудь.

– Ну и кто теперь драматизирует? – Я с усмешкой посмотрел на нее.

– Тогда давай ближе к делу.

– Это женщина. Ее зовут Сидни Эванс.

– И в чем проблема? – вмешался Райан.

Зевнув, он провел рукой по взъерошенным темно-русым волосам.

– Проблема в совете директоров. Может возникнуть судебная тяжба, которая продлится годы, если Сидни не будет Блэкстоун. Вот почему я должен на ней жениться. Либо так, либо возвращаюсь в Нью-Йорк, чтобы самому занять эту должность, а я скорее перережу себе горло.

Лорел кивнула, как будто все это имело смысл.

– Я видела что-то похожее на канале Hallmark на днях. Алисия Уитт была…

– Лорел…

Мне пришлось прервать ее, иначе головная боль от напряжения могла перерасти в полномасштабную мигрень.

– Хорошо. Продолжай.

– Никто не должен знать, что брак фиктивный. Никто. Вы меня поняли?

Лорел кивнула, как будто эта ситуация была совершенно обычным делом.

– Это выплывет наружу, – заметил Райан. – Запомни мои слова. Так или иначе, это произойдет, и мало тебе не покажется.

Райан Саттер был настолько прямолинеен и рассудителен, насколько возможно. И именно этими качествами я восхищался в нем больше всего. Его слова всегда попадали прямо в цель.

– Нет, пока вы двое держите рты на замке.

Но сомнения продолжали мучить меня. Из-за социальных сетей и смартфонов с крутыми камерами в наши дни хранить секреты было почти невозможно. В Нью-Йорке или в дебрях Вайоминга – люди везде были одинаковыми, то есть любопытными.

– Мы еще не обговорили детали, но она периодически будет жить здесь.

– Значит, все не только на бумаге? – уточнила Лорел. – Вы должны жить вместе? Как будто это настоящий брак?

– Ненастоящий. Но мы будем жить вместе. – Слова были горькими на вкус.

– Как долго?

– Три года.

Глаза Лорел расширились.

– Боже милостивый.

– Она горячая штучка? – поинтересовался мой близкий друг, что было не в его характере.

– Она моя жена, придурок. Никаких приставаний к будущей миссис Блэкстоун. Никто не должен знать, что это фиктивный брак, помнишь?

Райан улыбнулся.

– Я приму этот ответ за «да».

– Что еще важнее – что бы я ни делал или ни говорил при ней, я ожидаю, что вы двое будете с этим соглашаться. – Мой пристальный взгляд метался между ними двумя. Я всем своим видом старался донести до них серьезность происходящего. – Ясно?

У Лорел было хмурое выражение лица. Обычно она выглядела так, когда в офисе пукали собаки.

– Что это должно означать? Мне снова придется лгать?

– Все это ложь, Лорел, – раздраженно объяснил я.

Выкупленная земля постоянно была у меня на уме. И насколько мне известно, отец ни разу не выступил с пустой угрозой. Именно это сделало его таким эффективным в бизнесе.

– Достойная ложь во спасение. Что ни сделаешь ради общего блага?

Глава 4

Сидни

– Ты уверен, что там найдется для меня место? – спросила я мужчину, стоящего рядом, – того самого, у которого было подозрительно нейтральное выражение лица.

Скотт постучал в дверь моего номера в семь утра. Когда я открыла, обнаружила его прислонившимся к дверному косяку с печальной улыбкой на лице и в черной рубашке хенли, которая облегала грудь, как вторая кожа.

– Приехал забрать свою жену, – растягивая слова, произнес Скотт, на его лице читалась сдержанность. – Тебе нужно хорошенько ознакомиться с тем, на что ты подписываешься.

Это была первая полуразумная вещь, которую он когда-либо мне говорил.

Взгляд вернулся к его древнему голубому пикапу «Форд», припаркованному перед гостиницей. Две серые собаки размером со слонов уставились на меня из салона.

– В чем проблема? Ты не любишь собак? – спросил брюзга.

– Я люблю собак, – резко ответила я. На самом деле это была правда, и меня возмутил ехидный взгляд, которым Скотт меня наградил. – Просто я сомневаюсь, что в кабине найдется для меня место, если только ты не ждешь, что я поеду в кузове.

– Послушай, куколка. Если планируешь жить со мной, тебе лучше к ним привыкнуть. Итак, ты едешь или нет? У меня еще много работы.

Он сказал «работы»? Я могла поклясться на Библии, что это слово наряду с «пожалуйста» никогда не входило в словарный запас Скотта.

– Что это за собаки?

– Ирландские волкодавы. Давай залезай.

Он положил руку мне на поясницу и подтолкнул вперед, придерживая дверь грузовика. Я сделала еще несколько неохотных шагов, снова заглянула внутрь и заметила, что макушки собак задевают потолок кабины.

– Они дружелюбны?

– Ромео и Джульетта – комнатные собачки. – Затем, повернувшись к ним, Скотт добавил: – Дети, познакомьтесь со своей монстро-мачехой.

Да ты издеваешься?

Я искоса посмотрела на них и залезла внутрь, вжавшись в сиденье грузовика и ощущая, как от страха в животе завязывается узел. И неспроста: головы собак были больше моей.

– Милые собачки. Милые собачки.

Собака рядом – та, что практически сидела у меня на коленях, – тяжело дышала мне в лицо, высунув розовый язык размером с носок. Только теперь до меня донесся запах. Я была готова поспорить на сто баксов, что их не купали месяцами.

– Чем это пахнет? – спросила я, когда Скотт сел за руль.

Я ощущала так много конкурирующих между собой острых запахов, что не могла сказать, какой из них был хуже.

– Сладкий аромат деревенской жизни, миссис Блэкстоун, – парировал он с циничной ухмылкой. – Тебе лучше привыкнуть.

Деревенская жизнь для меня пахла полным дерьмом как в прямом, так и в переносном смысле, но я оставила этот комментарий при себе.