Пока что я не сказал о свадьбе ни единой душе. Ни Лорел. Ни Райану Саттеру, моему лучшему другу и управляющему ранчо. Даже Девин. Хотя завтра первым делом собирался ей позвонить. Сначала нужно поговорить с Сидни, прощупать почву. А потом решить, как действовать дальше.

В многозначительную паузу Мисти вмешалась без каких-либо подсказок:

– Я кое с кем встречаюсь.

Когда ее яркий пристальный взгляд столкнулся с моим, я почувствовал неприятную тяжесть в груди. Я не ревновал. Никогда так не делал. Но солгал бы, если бы сказал, что выражение ее лица не тронуло меня, потому что впервые с тех пор, как я встретил ее восемь лет назад, Мисти выглядела… уязвимой. Она никогда так не смотрела на меня. И вот тогда в моей голове будто загорелась лампочка. Я понял: любой шанс на будущую связь исчез.

– Тебе правда нравится этот парень.

Не было необходимости в вопросах, когда я мог убедиться во всем сам.

Ее брови сошлись на переносице. Мисти никогда не нравилось, что я могу читать ее как открытую книгу.

– Что заставило тебя так думать?

Я пожал плечами, ответ был очевиден:

– Твое лицо.

Резко выдохнув, она прислонилась спиной к стойке бара, подложив руки под задницу. Черная майка, в которую она была одета, открывала вид на мускулистые руки, а серые джинсы туго обтягивали пышные бедра. У Мисти была невероятно сексуальная фигура.

– Думаю, да.

– Не выгляди такой счастливой, – подразнил я и засмеялся, когда мне в лицо прилетело полотенце.

Она неловко улыбнулась, неохотно принимая это странное новое состояние между нами.

В противоположном конце барной стойки новый посетитель жестом попросил ее подойти, и мы оба оглянулись.

– Дай мне пять минут, – сказала она.

– Бери десять, – усмехнулся я.

Как только Мисти ушла, я еще раз украдкой оглянулся через плечо. Одетая в строгое черное пальто поверх столь же строгого черного костюма, моя будущая жена выделялась, как белая ворона. В Джексон-Хоул никто не носил костюмы, если только не собирался на похороны. И, эй, это было не так уж далеко от правды. Можно сказать, что смерть моей тщательно выстроенной жизни, безусловно, была подходящим поводом. Я определенно был в трауре.

Внешние изменения в ней были заметны. Десять лет назад она была похожа на швейцарскую молочницу, а теперь в ее образе была видна холодная элегантность, ее красота стала неприступной. Ни капли сексуальности, о которой стоило бы говорить. Ушла полнота щек, на лице эффектно выделялись острые скулы и упрямый подбородок. Мне стало любопытно узнать, изменилась ли так же сильно ее личность. Есть ли хоть какая-то надежда на то, что мы сойдемся? Затем я напомнил себе, что любопытство может убить – не трогай дерьмо, оно и вонять не будет.

Факт оставался фактом: Сидни не выдавила и подобия улыбки с тех пор, как прошла через раздвижные стеклянные двери, выражение ее лица было пустым и отрешенным. Так что мне все еще предстояло определить, что именно было главной проблемой. Я даже задумался о том, чтобы собрать вещи, посадить собак в грузовик и рвануть из города.

Сидни пересекла вестибюль, направляясь к лифтам уверенным шагом. Она вообще была олицетворением слова «уверенность». Образ ее гусиной походки промелькнул в голове, пришлось подавить желание рассмеяться. Различные оттенки золота в ее аккуратно разделенных на пробор светлых волосах отражались в мерцающем свете люстры, висящей над головой. Чертовски жаль, что у такой красивой женщины был такой ужасный характер.

Не обращая внимания на то, что за ней наблюдают, она прошествовала мимо, сжимая в руке маленькую сумочку, каблуки ее туфель Manolo Blahnik раздражающе цокали по мраморному полу. Я решил дать ей несколько минут, прежде чем постучать в ее дверь. Захотел побыть немного добрым. Но это все, в чем я был бы к ней добр. Пришла пора приводить план в действие.

Сидни

Громкий стук в дверь гостиничного номера вытащил меня из постели. Только что я лежала, распластавшись на кровати, в мягком гостиничном халате, уставившись в потолок и размышляя о безумии своего жизненного выбора – в частности, о предстоящем замужестве, а в следующую секунду быстрым шагом направлялась к двери.

– Кто там? – крикнула я, затягивая туже верхнюю часть халата. Это движение внушало мне чувство безопасности.

Приблизившись к двери и заглянув в глазок, я смогла увидеть только часть надетой на кого-то рубашки в бело-голубую клетку.

Ковбой? Он следил за мной, а я не заметила? Это жутко. Я взглянула снова, и на этот раз на меня смотрел темно-синий глаз… окаймленный густыми черными ресницами. Ох. У меня сжался желудок. Я знала, кому принадлежат эти ресницы, способные произвести впечатление на любую женщину.

– Черт, – вырвалось у меня. Я поморщилась: получить отсрочку от неприятной встречи не выйдет. – Чего ты хочешь, Скотт?

По ту сторону двери послышался низкий мужской смешок.

– Впусти меня, жена.

Я съежилась при звуке его хриплого голоса. Кого я обманывала? Я не смогу пройти через это. Спустя неделю попаду в криминальные хроники за то, что испекла пирог из своего жениха.

– Уходи. Мы поговорим завтра.

– Нам нужно поговорить сейчас, Сидни.

– Я устала. Завтра.

Он тяжело вздохнул.

– Пожалуйста.

Пожалуйста? Я бы поставила хорошие деньги на то, что словарный запас Скотта не включал в себя подобные слова. И все же отчетливо слышала, как он произнес одно из них.

– Десять минут. Затем ты уходишь, или я вызываю охрану.

Он усмехнулся.

– Какое у нас отличное начало.

Я удивилась, почувствовав, как на лице появляется улыбка. А распахнув дверь, удивилась еще больше, увидев мужчину, стоявшего в дверном проеме. Этот Скотт Блэкстоун был уже не тем Скоттом Блэкстоуном, которого я в последний раз видела на свадьбе его сестры. Который разделся догола перед семьюстами гостями, залез в бассейн, украшенный лепестками лилий, а затем вынырнул из него, прижав к половым органам всего несколько несчастных лепестков. Передо мной стоял другой человек.

Я всегда считала Скотта красивым. Был ли он невыносим? Конечно да. Но, говоря откровенно, нельзя отрицать, что природа наградила его привлекательностью. Но сейчас… святые угодники.

Если бы только эти перемены касались не только его физических данных.

Мои глаза впитывали все изменения по частям. Широкая мускулистая грудь под клетчатой рубашкой, крупные бедра, на которых отлично смотрелись поношенные джинсы. Слегка лохматые черные волосы и короткая борода. Загар придавал его глазам неестественный оттенок индиго. Ресницы, однако, были такими же. Это первое, что я заметила в нем много лет назад. Мои были такими светлыми, что если я их не красила, они словно исчезали с лица. Его ресницы завораживали, даже вызывали зависть.

Его ухмыляющееся выражение лица мало что выдавало, кроме того, что он находил забавным, как я его рассматривала.

– Как дела, куколка? – спросил он, без приглашения протискиваясь в номер.

Фу. Возможно, он все-таки не изменился. Это были те же слова, которые он сказал мне более десяти лет назад. Та ночь закончилась тем, что я чуть не оставила его без яиц. Хотя, честно говоря, поцелуй, предшествовавший этому, я бы оценила на десять из десяти.

Остановившись в центре комнаты, Скотт резко повернулся, его пристальный взгляд прошелся по мне с головы до ног без капли стыда. Он остановился на моем лице, и что-то странное промелькнуло между нами, что-то неописуемое, от чего у меня запылали щеки и захотелось отвести взгляд. Однако я этого не сделала. Я скорее снова вернусь к бабушке с дедушкой – а это судьба похуже, чем жить в королевстве отшельников^[6], чем позволю Скотту Блэкстоуну поверить, что он запугал меня. Выдохнув, он первым отвел взгляд. Как оказалось, для того чтобы собраться с духом перед важным выступлением, которое началось с очередного пристального взгляда.

– Ты должна сказать Дарту, что не можешь сделать это.

Его тон вывел меня из себя. Он был резким и властным, а я – усталой и раздраженной. Не очень удачное сочетание.

– Дарту?

– Франклину. И чем скорее, тем лучше. Сегодня вечером подходит.

Я не смогла ничего с собой поделать и закатила глаза. Ну и придурок. Я была слишком уставшей, чтобы даже изображать холодное безразличие. Я прочистила ухо.

– Извини, у меня, должно быть, ушная инфекция. Могу поклясться, что только что слышала, как ты отдавал приказ.

– Ты хочешь выйти за меня замуж меньше, чем я за тебя.

– Верно, – кивнула я.

Наверное, это единственный раз, когда мы в чем-то сошлись во мнении.

– Тогда в чем проблема? Позвони. Освободи нас от этого дерьмового соглашения. Отец пойдет на это только в том случае, если это сделаешь ты.

Ситуация осложнялась многими факторами. Работой, которую я отчаянно хотела получить. Обещанием, которое дала Фрэнку. А если и было одно правило, которое управляло моей жизнью, так это то, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы предать доверие Фрэнка.

Скрестив руки на груди, я выпрямилась и вздохнула, чтобы успокоиться.

– Я дала твоему отцу слово.

Именно тогда мой голос дрогнул. Всякий раз, когда я думала о Фрэнке, меня охватывала удушающая печаль.

– Сидни…

Взгляд Скотта был напряженным. Такую напряженность можно было увидеть в глазах пойманных в ловушку животных. Он выглядел так, будто был готов отгрызть свою ногу, чтобы освободиться из капкана – то есть от меня. По непонятным причинам, это меня немного обожгло.

– Ты не хочешь выходить за меня замуж. Поверь мне, ты этого не хочешь. Я ругаюсь, пью и развлекаюсь до поздней ночи…

Я уже знала об этом, как и о многом другом. Плюс способность Скотта шокировать меня своими выходками с годами ослабла.

Когда слегка недовольное выражение моего лица не изменилось, он продолжил:

– Я привожу домой незнакомых женщин.

Он бросил мне вызов. По крайней мере, он так думал. Глупыш. Я продолжала тупо смотреть на него.

Как-то раз Тея рассказала (за слишком большим количеством коктейлей в кафе «Счастливый час»), что однажды он привел домой женщину в костюме клоуна. В костюме настоящего клоуна… Но это еще не все. С собой у нее был миниатюрный ослик, одетый в смокинг. Крошечный осел, ради всего святого! В течение нескольких недель всякий раз, когда Фрэнк упоминал сына, у меня перед глазами вставал образ Скотта, женщины в костюме клоуна, миниатюрного осла и того, как эта троица поднимается на лифте в его пентхаус. Я не переживала за благополучие ослика, потому что знала: Скотт действительно очень любил животных. Насчет клоуна я не была так уверена. Как по мне, после этого инцидента незнакомые женщины – вполне безобидный и даже довольно консервативный вариант.

– В любое время ночи, – добавил он. В его глазах вспыхнуло отчаяние, он покраснел. – Иногда устраиваю настоящие оргии.

Это вызвало у меня удивление и нездоровое любопытство. Если бы это сказал кто-то другой, я бы никогда не поверила. Но сейчас передо мной был Скотт.

– В самом деле? Люди делают это в реальной жизни?

Руки Скотта уперлись в бедра, а челюсть напряглась. Он выглядел сердитым. Что раздражало меня еще больше. Из-за чего он злился? Учитывая обстоятельства, я думала, что проявляю понимание.

– Да, Сидни. Они действительно это делают.

– Правда? Прям с другими мужчинами? – Несмотря на то, что вопрос вызывал у меня смех, я задала его спокойно. В конце концов, как будущая миссис Блэкстоун я должна о подобном знать.

Лицо Скотта скорчилось в гримасе.

– Да. – Он покачал головой. – Я имею в виду нет. У меня нет… – Он резко выдохнул. – Забудь об оргиях. Ты собираешься позвонить ему или как?